Елена Караваешникова - Офицеры Страница 26

— Обстоятельства требуют от нас решительных действий, — сказал президент Агильера Советнику. — С Мабуто необходимо покончить немедленно.

— У Мабуто хорошая охрана, и он умеет путать следы. Но у нас есть агентура среди местного населения. Как только мы установим, где он сейчас находится, мои люди с ним покончат.

— Нет, участие ваших сотрудников абсолютно исключено. Белые не смогут проникнуть в лагерь

Мабуто незамеченными и остаться живы. Если они будут убиты или захвачены, их легко опознают. Мои враги поднимут вой, что я пользуюсь услугами наемных террористов. Сейчас я не могу так рисковать своей репутацией. Подготовьте эту операцию сами, используйте моих курсантов из антитеррористического подразделения.

Советник вернулся в свой офис. У него возникла проблема, и надо было найти единственно верное ее решение. С Мабуто его связывали тайные аферы с продажей оружия. Сделки проворачивались через подставные фирмы, поэтому Мабуто не подозревал, что его партнером в этих делах является человек, которого он считал одним из своих главных врагов. Ведь организация борьбы с повстанческими группировками была основной обязанностью Советника.

Ликвидация Мабуто нанесла бы невосполнимые убытки: вожак повстанцев не только был постоянным клиентом, но благодаря его посредничеству в российской оружейной лавке в Сантильяне отоваривались и другие подобные ему деятели. Суть проблемы заключалась еще и в том, что убытки в данном случае понесла бы не российская казна, а непосредственно сам Советник.

После того как в результате перестройки несколько могущественных функционеров покинули свои кабинеты на Старой площади, над Советником остались только генералы Генштаба. Контролировать его так жестко, как при хозяевах со Старой площади, они не имели возможности, потому что, с одной стороны, были заняты своей внутриведомственной борьбой, а с другой — вели беспощадную и изнурительную войну против Комитета госбезопасности, пытавшегося выполнять свои функции и бороться с хищениями, должностными преступлениями и коррупцией. Но в 1992 году монолитный щит тоталитарного государства рассыпался, что было вполне закономерно. Созданный для общества всеобщего подчинения, он не годился для демократической России. Негативными последствиями этого радостно встреченного всей страной события было то, что организации, созданные из обломков Комитета, вели ожесточенную борьбу за выживание и сохранение кадрового состава и не могли выполнять свои функции. К тому же им сильно мешали сверху.

Советник давно ждал подобной ситуации и хорошо подготовился к ней. У него в руках был отлично налаженный бизнес, причем один из самых прибыльных. Наконец представился благоприятный момент присвоить его. Для того чтобы торговать оружием в обход международных квот, требовалась недюжинная изворотливость, осторожность и деловая хватка, но настоящий высший пилотаж начинался на этапе легализации денег, полученных от незаконных сделок. Советник выстроил безотказно функционирующую систему подставных фирм и банковских счетов, пройдя через которые деньги прибывали в респектабельные банки Европы, приобретя безупречно законный вид. Дальнейшая судьба этих денег Советника не касалась: счетами распоряжались хозяева со Старой площади. Теперь счета пытались присвоить генералы Генштаба. Но Советник заранее позаботился о том, чтобы банковский насос, качавший деньги на эти счета, мог работать и в обратную сторону. Теперь наконец наступило время нажать соответствующую кнопку. Впрочем, один раз Советник это уже сделал. Полгода назад пал поддерживаемый ранее Советским Союзом диктаторский режим в сопредельной с Сантильяной республике. Советские специалисты построили там секретную морскую базу, которая могла стать резиденцией диктатора в случае войны или лазейкой, через которую можно удрать, что и произошло в конце концов. При новом правительстве, взявшем курс на капиталистический образ жизни, базу выставили на продажу. Советник купил ее на подставное лицо, расплатившись деньгами с одной из последних сделок. Теперь у него был отлично налаженный бизнес: связи, банки, источники товара, благодаря которым он в любой момент мог обеспечить армию частного заказчика любым стрелковым вооружением, бронетехникой, боевыми вертолетами и даже самолетами. Именно через агентов Советника вождь повстанцев Мабуто недавно приобрел самолет с экипажем, готовым на любые авантюры. А теперь у Советника появилась и оснащенная всем необходимым, удобно расположенная база, где он мог начать новую жизнь, изменив имя, а при необходимости и внешность.

При таких обстоятельствах ликвидация Мабуто не соответствовала интересам Советника. Как только накрылся бы бизнес по продаже оружия в Сантильяне, а он неизбежно накрылся бы после бегства Советника, Россия прекратила бы последние, уже и так весьма слабые, усилия по поддержанию режима Агильеры. Так что у вождя Мабуто имелись весьма реальные шансы в ближайшее время захватить власть.

Советник решил, что приказ президента о подготовке покушения на Мабуто он, конечно, выполнит, но при этом позаботится о том, чтобы вождь счастливо избежал смерти.

5

Пуля щелкнула в лобовое стекло, и на нем вспыхнул звездообразный скол.

— Твою мать! Ну ты посмотри, не успели выехать, как кто-то уже нагадил на стекло. — Ставр надел обтянутую камуфлированной тканью каску. — Раз, два, три, ну я пошел. Кто не спрятался, я не отвечаю, а кто спрятался, я не отвечаю вдвойне.

— Давай, Ставридас.

Ставр пролез между передними креслами и выпрямился во весь рост, по грудь высунувшись в люк. На случай ближнего боя под рукой был автомат, но экипаж имел устрашающую огневую мощь благодаря установленному в люке крупнокалиберному пулемету, поворачивающемуся на турели в любую сторону. Ставр перевел предохранитель пулемета в положение «огонь». Мягкие кожаные перчатки с обрезанными пальцами были не просто живописной деталью: под лучами солнца металлические корпуса оружия так раскалялись, что только дотронься незащищенной рукой — шкуру приварит.

«Тойота» миновала гигантскую этажерку из железобетонных свай. Высотное здание начали строить в короткий период перемирия. Потом сантиль-янцы сообразили, что, как только кончается война, кончается и гуманитарная помощь. Война кормила городскую часть населения, а главное — обогащала небольшую группу вояк и чиновников, которые имели отношение к поставкам оружия и гуманитарной помощи, поэтому они быстро возобновили боевые действия.

Здание осталось недостроенным, успели возвести только скелет из железобетонных свай и перекрытий. Очень скоро навьюченные узлами бездомные люди поползли в эту гигантскую этажерку, заселяя ее с упорством муравьев. Они протянули между этажами веревочные лестницы, вместо стен повесили бамбуковые или травяные циновки и тряпки, натащили жаровни и керосиновые лампы, сложили очаги на полу. Когда садилось солнце, циновки и тряпки поднимались. Людской термитник раскрывался. Темнота скрадывала очертания железобетонных свай, и казалось, что мерцающие огни ламп и костров висят в черной бездне звездного неба.

За этим гигантским термитником начинался проспект Независимости. Справа и слева, налезая друг на друга, беспорядочно теснились грязные бараки, хижины, слепленные из глины, крытые гофрированным железом, пучками слоновьей травы и просто картонной упаковкой. На обочинах торговали фруктами, курами и краденой гуманитарной помощью. Тут можно было купить любые продукты, лекарства, наркотики, оружие и боеприпасы к нему. На железных решетках жарили недозрелую белую кукурузу и рыбу. Тощие, жилистые черные люди толклись на дороге. Почти каждая женщина несла за спиной ребенка, еще один, два, а то и больше цеплялись за ее цветастую юбку, при этом все африканки были беременны. Помятые ржавые машины непредсказуемо двигались в любых направлениях, не признавая никаких правил дорожного движения. Сантилья-на — это война, битые машины и поголовно беременные женщины.

Шуракен осторожно пробирался через толчею на дороге, стараясь по возможности не возбуждать местное население. Следом за низкой и плоской, как черепаха, «тойотой» катил раздолбанный «форд» с национальными гвардейцами, как обычно, находящимися под парами рома и местным наркотиком.

Поперек дороги трое мужчин толкали заглохшую машину. Шуракен сбросил скорость, чтобы объехать их и не задеть при этом другую машину, с куриным выводком в плетеной клетке на капоте. И тут он услышал глухую дробь, словно кто-то застучал по борту костяшками пальцев.

«Поехало», — подумал Шуракен.

При первых выстрелах население мгновенно исчезло в узких щелях между бараками и хижинами. Брошенная машина перекрыла дорогу.

Грохот установленного на крыше пулемета, вибрация руля и корпуса «тойоты» вошли в голову и грудь Шуракена. Он увидел, как пулеметные очереди буквально режут на куски машину, загородившую дорогу. Он утопил в пол педаль газа. Рванувшаяся вперед «тойота» протаранила обломки машины и раскидала их.