Михаил Нестеров - Приказ обсуждению не подлежит Страница 26

— Удачи тебе, Марта. — Артемов притянул женщину и похлопал по спине. — Удачи…

Немка отстранилась и пристально вгляделась в полковника.

— Легко ты отпускаешь меня…

— Я?.. — малость смутился Артемов. И нашел способ выкрутиться:

— Я тебя только по спине похлопал.

Между нами только этот дружеский хлопок. Но все равно ты не распространяйся. Слухи, знаешь ли, кривотолки всякие. Вдруг что-то дойдет до моей жены?

Марта рассмеялась. Но смех ее оборвался, когда Артемов сказал:

— На тебе висит незаконченная работа. В деле Яна Баника можешь рассчитывать на мою помощь.

Немка покачала головой и резко пресекла попытку Артемова продолжить тему.

— Ты бы лучше своим помогал.

Дагестан, пос. Дымный, 11 апреля 2004 года, воскресенье

Наверное, Марк действительно любил фильм «Девчата». Что ни спросишь у него, он отвечает одним словом героя Михаила Пуговкина: «Обязательно».

— Хочешь поговорить с азербайджанцем, который провел три месяца в сирийской тюрьме?

— Обязательно.

— Хочешь потренироваться на «макете» Магриба, который оказался бесхозным и сейчас там никого нет?

— Обязательно.

Над «макетом» трудились стройбатовцы. Вокруг останков консервного завода солдаты возвели высокий забор из необрезной доски, провели по гребню колючую проволоку. Создали имитацию контрольной зоны, поставив по периметру столбы и также опутав их «колючкой» и проведя несколько рядов стальной проволоки. Объект походил на концентрационный лагерь.

Если для Марты, которая руководила давно сплоченной командой, тренировки показались лишними, то для вновь сформированной группы Марковцева они были необходимы Надо было определиться со «сводом» условных сигналов, отработать их, чтобы понимать друга с полужеста. Заранее определить роли, точнее, посмотреть в ходе тренировок, кому и какое место отвести.

Проанализировать и сделать поправки.

— Что скажешь? — спросил Марковцев Хирурга, когда они тщательно осмотрели объект, служивший боевикам базой. Иваненко купил в Дымном, расположенном в трех километрах южнее, куда они с Марком ходили за провизией, пакет кедровых орехов. Он разгрызал их и складывал скорлупки на край стола. Стофферс брезгливо заметил «русскому товарищу»:

— Возьми пепельницу. — Даже подтолкнул к нему пустую консервную банку.

— Я не курю, — отозвался Иваненко, подражая глазами Джиму Керри.

Марк по-своему разрешил назревающую перепалку. Он пнул банку, смахнул скорлупу со стола и разложил на нем карту.

— Кажется, я хотел узнать твое мнение. — И, не пряча усмешки, спросил у немца:

— Что случилось, Стофф?

Ты что-то бледнее обычного.

«Сволочь!» — сверкнули глаза немецкого наемника.

В то время, когда Марк с Иваненко ходили в Дымный, Стофферс и Макс играли в карты и травили анекдоты.

— На кладбище разговаривают два покойника, — рассказывал Максим, тасуя колоду. — Один — другому:

«Ты как сюда попал?» — «Замерз. А ты?» — "Я от любви умер. Поехал в командировку, но вернулся — билеты на поезд забыл. Прихожу домой, а жена в вечернем платье.

Стол празднично накрыт — черная икра, фрукты, шампанское. Я стал шарить по квартире в поисках любовника.

Все обыскал, никого не нашел. Но чувствую, он здесь.

«Кого ждала?» — спрашиваю жену. Она отвечает: "Тебя.

Сердце, мол, подсказало, что ты вернешься". И столько любви в ее глазах было… Короче, сердце у меня зашлось — тоже от любви, и я умер". Второй мертвец говорит: «Ну и дурак. Открыл бы холодильник, оба живы бы остались».

Стофферс басовито рассмеялся и налил в стакан пива.

Максим помнил, как перед самой армией, когда еще жил в Минске и подрабатывал на стройке, бегал с товарищами в столовую. На обед брали дежурный набор блюд плюс непременный стакан сметаны и пару бутылок «Жигулевского». Тому, кто не пробовал, Макс мог бы посоветовать — налить пиво в стакан, на донышке которого осталось немного сметаны: получается очень вкусный пенистый коктейль. Вряд ли Стофферс подрабатывал на стройке и жрал дежурные блюда. Но «фишку» со сметаной знал наверняка. Только в немецкой интерпретации — это пиво с майонезом. У Макса комок к горлу подкатывал, когда Георг наливал в высокий стакан пиво и выдавливал в него из пакетика майонез. Все это дерьмо пенилось как черт знает что, покрывалось тошнотворной яичной пленкой. А немец даже не морщился, глотая эту жирную гремучую смесь. Ненормальный какой-то. Максим был знаком со Стофферсом больше трех лет, но не мог свыкнуться с его привычкой, которой определения не находилось. Сумасшедшей ее не назовешь, а ненормальной — тем более.

Впрочем, Макс видел по телевизору, как такой же ненормальный «выкрест» демонстративно жрал щи с вареньем. Помесь Карлсона с Иваном-дураком.

— Георг, ты не подавал заявку в Книгу рекордов Гиннесса?

— Нет, — как ни в чем не бывало отозвался Стофферс. — Твой ход, — напомнил он. Как раз в это время у него кончился пакет с майонезом. Только громадного немца это мало тревожило.

Георг был чудаковатым парнем. Все знали о его гастрономической странности, однако он то ли стеснялся, то ли еще что-то, но запасы предпочитал прятать. Или скрывать от посторонних глаз. Только какому дураку они нужны?

Таким «дураком» был Сергей Марковцев.

Амуниция диверсионной группы не включала бронежилетов, однако Стофферс не расставался со своими «Schutz Panzer». Бронежилет Стофферса снова показался Марку тяжелее обычного — как и во время знакомства с Георгом, когда он присел на его рюкзак, предварительно убрав «броник» немца. В общем, Сергей обнаружил, что вместо пластин там в кармашках пачки с майонезом. «Псих», — заметил Марковцев. Он дал Максу денег и велел купить в Дымном острого кетчупа — «Вот такого размера, — показал он на пачку майонеза. — Ровно двенадцать штук. Не будет кетчупа, купи горчицы или хрена». Максим купил горчицы — шесть пачек, скупил всю, что была в ларьке. Не такая крепкая, как в Белоруссии или России, но все же — Твой ход, — напомнил Стофферс, возвращаясь с пачкой горчицы. У него не хватило соображения посмотреть, что там написано или нарисовано Он же лично упаковывал пакеты в свой бронежилет. Он налил в стакан пива, открутил крышку с пачки горчицы и выдавил чуть ли не половину.

Макс давился от смеха. Стофферс глянул на него с подозрением:

— Сволочь, карты подсмотрел? Или подменил? — Немец проверил карты и подмены не обнаружил. Значит, подсмотрел. Но все равно проиграет — карта у Георга сильная, мощная, сплошь короли и дамы. Марьяж.

Макс выбросил карту, даже не глядя, с чего ходит.

Козырь, удивился Стофферс.

— Беру.

И сделал глоток совершенно нового сорта пива: солод, холод и горчица.

Макс давно не слышал, чтобы так орали. Даже от боли. Стофферс кричал больше от обиды. Он размазал по щеке грязную массу и напомнил белорусу Косого, который хлебнул шампуня.

Макс тут же отмазался, сдавая командира группы:

— Я только выполнял приказ.

— Сволочи! — Инопланетянин грязно выругался и, прихватив пятилитровую бутылку с минеральной водой, пошел умываться. Наверное, и полоскать рот.

И вот сейчас он ожег Марка взглядом.

«Как ребенок», — хмыкнул Сергей.

— Проблем возникнуть не должно, — сказал Иваненко.

— Это не ты, а я должен сказать: «Проблем возникнуть не должно». Хватит, оттянулись, пошутили, пора браться за работу. Стофф, ты определил место, откуда можно снять караульного на вышке? Макс, этот же вопрос я адресую тебе: «Ты нашел место, откуда можно снять караульного в башне?» Вы вообще на улицу выглядывали? В какие карты вы заглядывали, в игральные?

Появилось необоримое желание построить их в шеренгу и надавать по шее.

Распустил — это уже в свой адрес.

Была бы возможность «отчислить» — «отчислил» бы всех и набрал другую команду.

Немного поостыл: это временно. Во время операции все будут предельно сосредоточены и настроены. Тот же Стофферс снимет караульного первым же выстрелом. Макс тоже не промахнется.

Сергей хлопнул в ладоши:

— Прошу к столу, господа.

Стол представлял собой несколько досок, лежащих на тарных ящиках и застеленных газетами. Отсутствие окон не доставляло неудобств: ночью столбик термометра не опускался ниже десятиградусной отметки, днем зашкаливало за двадцать.

— Стофф, тебе придется сделать два выстрела, убрать караульных на юго-восточной и северо-восточной вышках. Макс берет одного. Но выстрел у него сложный: караульный в башне все время находится в тени. Грамотно — прожектора светят так, что свет не бьет караульным в глаза. Чего не скажешь о снайперах: и с «ночником» плохо — подсветка на глаза, и с обычной оптикой не легче. Выстрелы должны прозвучать синхронно. После чего мы с Хирургом вплотную подходим к забору и занимаемся каждый своим делом. Сергей «снимает» с проводов оперативное оповещение и режет проволоку, я первым вхожу в контрольный коридор, страхую Хирурга.