Сергей Зверев - Аномальная зона Страница 26

– Смешно, да? – Он повалился третьим и сразу начал рассуждать: – Вот так извивы сюжета... Топорков, мать его... разве возможно такое, командир?.. Как ты узнал, скажи?

– Наблюдательность... – простонал я, – интуиция... Ты должен был слышать про эти вещи...

– Дьявол... – Шафранов поднялся, уставился плавающим взглядом на заросли в сорока метрах – они не подавали признаков жизни. – Ну, и где теперь искать этого засранца?

– Нигде, – отозвался я. – Проспали предателя. Далеко он уже. Не волнуйтесь, мужики, бонусов Топоркову это бегство не прибавит... Куда он денется? Вернется в Мерзлый Ключ – загремит, как член нашей группы. Ах, скажет, я не только член группы Лугового, я еще работал на заговорщика Стрижака... Ему пойти просто некуда. Свяжется с подельниками Стрижака – так на хрена им этот засвеченный живчик? Убьют и в лесу закопают. Он сам это понимает. Сгинет в тайге Топорков – дело времени. Ему застрелиться даже не из чего...

– Жалко, что мы этого не увидим, – посетовал Корович.

Анюта и Степан бежали так же дружно, как пили виски намедни вечером. Едва не пробежали мимо. Мы окликнули их. Они упали, подползли. Анюта плакала, Степан, отфыркиваясь и повизгивая, счищал с себя мозги Хижняка. Все были здесь. Нет, не все! Арлине осталась со Стрижаком, а где-то там же – связанные бойцы Крупинина... Чертыхаясь, я наполнил обойму патронами. Мы ползли обратно по склону – бежать не было сил. День разгорался, солнце прорывалось сквозь шапки листвы, озаряя лес...

Сюрпризам в это утро не было конца. На полянке, где мы чинили допрос, осталась только Арлине. Стрижак развязался и пустился в бега. Она лежала, обняв пенек, и смотрела на нас ополоумевшим взором. Голова Хижняка плавала в луже крови. Я бросился к девчонке – слава богу, не пострадала, не считая синяков, ушибов и «легкого» психического шока.

– Со мной все в порядке... я немного ушиблась... я прекрасно себя чувствую... – Она говорила так, словно перед фразами расставляла запятые.

– Где этот тип?! – Я сунул стволом в валяющийся на земле обрывок веревки.

– Он... ушел... – спотыкаясь, говорила Арлине. – Когда вы убежали... он извивался... развязался... а я боялась к нему подходить... Постоял около меня, я думала, убьет... а он только посмотрел, плюнул... и ушел... вон туда...

– Полундра! – вскричал я. – У землянки куча оружия! А ну, к бою! Всем рассредоточиться!

Но люди только метались, не зная, куда бежать.

– Подождите, не надо! – кричала Арлине. – Мне кажется, он уехал... На вашей машине... Я слышала шум...

Час от часу не легче. Мы высыпали на поляну. Кретином Стрижак по жизни не был, кто бы сомневался. Вступать в бой с тремя вооруженными специалистами было несколько нерационально. Джип пропал.

– Тварь позорная! – схватился за голову Шафранов. – Там же самогонка была!

Куда мог податься Стрижак? Да, возможно, связи с законспирированной публикой у него более тесные, нежели у Топоркова, но захотят ли товарищи терпеть провалившегося соучастника? Я бросился к землянке, передергивая затвор. Бойцов Крупинина мы вязали тщательно, но двое уже почти развязались. С досадой сплюнули, когда я возник на пороге.

– Давайте обратно, – я мотнул стволом. – Торопливые какие...

Один связал другого, первому помог Шафранов.

– Луговой, ты еще не образумился? – вздохнул Крупинин.

– Отнюдь, Юрий Власович. Весь на пике, сам видишь. Кстати, встретите Топоркова, спуску ему не давайте. Доложи начальству, что этот малолетка связан со Стрижаком... хотя не знаю, поверял ли тот ему свои заговорщицкие тайны. Не кривись, не кривись, минут через двадцать развяжетесь. Две просьбы у меня к тебе, Юрий Власович. Можно?

– Валяй...

– Похороните достойно Хижняка, договорились? Хороший был мужик... Ты же знал его. И вторая просьба: ключики от вашей машинки, пожалуйста.

Мы неслись по дороге, подгоняя женщин. Микроавтобус группы Крупинина стоял в кустах на обочине – японское изделие средней степени потрепанности, способное вместить в салоне восемь пассажиров, а в багажном отделении, связанном с салоном, – небольшое фортепиано. Я прокричал, чтобы занимали места согласно купленным билетам, и сделал виток вокруг машины. Проколоть колесо, проезжая мимо, Стрижак не догадался. Спешил, наверное. А может, и не ехал мимо – другой дорогой ехал... Я гнал на восток, но чисто условно – дорога петляла, забирая то влево, то вправо, то назад. Я зажимал зубами панику; мне казалось, нас уже настигают – еще чуток, и начнут стрелять по колесам... Мы давно покинули окрестности долины Черного Камня, ехали по незнакомым местам. Дружно молились, чтобы не кончилась дорога. Мы катили мимо нависающих утесов, вгрызались в девственный хвойный лес, проносились по «альпийским лугам», громыхая расхлябанными рессорами. Объехали стороной опрятную деревеньку, притулившуюся под холмом, заросшим можжевеловым лесом...

Когда стрелка указателя горючего сравнялась с последним делением, под которым оставался только «ноль», я остановил машину. Мы находились в звонком березняке. Дорога представляла едва различимую в чертополохе и папоротнике колею. За последние полгода по ней, похоже, не ездили. Я выключил мотор и принялся ощупывать салон на предмет «жучков», «клопов» и прочих вредных насекомых. Горький опыт уже имелся. Никто не комментировал мои попытки превратить окружающее пространство в рваную труху. Только сзади что-то позвякивало и перекатывалось. Степан, как любопытная кошка, проводил раскопки в багажнике. Бросался какой-то ветошью, плесневелыми емкостями от машинных масел и что-то при этом сварливо бормотал.

Следящих устройств в машине не было. Я откинул голову. Корович, сидящий слева, укоризненно покачал сединами и тяжело вздохнул. Я повернулся на сто восемьдесят, обвел туманным взором свое потрепанное войско. Люди угрюмо молчали. Анюта смотрела на меня, как Сталин на Троцкого; мятая, со свежей царапиной на подбородке, с зеленой веточкой, застрявшей в голове, – вроде как корона победительницы конкурса красоты. Дрожала Арлине, «не приходя в сознание». С напускным спокойствием смотрел мне в глаза Вадик Шафранов – дескать, что имеем хорошего сообщить...

– Находка! – возвестил Степан, и над Анютой угрожающе зависла канистра с, предположительно, бензином. Та завизжала, отпрянула вбок. Степан удержал свою находку, с гордым видом поставил на место. От удара в плечо очнулась Арлине. Посмотрела вокруг себя зачумленным взором, глянула в окно, где мирно кружились хороводом березки.

– Послушайте, – пробормотала она, – а где я, извините, нахожусь?

Мы смеялись – злобно, истерично, с надрывом. Смеялись все, и даже Арлине стала робко улыбаться, хотя вряд ли понимала, что это значит.

– Одно скажу наверняка, дорогуша, ты не дома, – отсмеявшись, сказал Шафранов. – Ты находишься во враждебном жестоком мире. Тебе еще повезло, что окружают тебя не отмороженные придурки.

– А тот мальчик... Он был такой славный, волновался, правда, сильно... Что вы с ним сделали? Почему он убил вашего товарища?

– Какая любопытная... – крякнул Корович. – Почему, почему... Кстати, Михаил Андреевич, ты поступил по меньшей мере гениально, когда отправил Топоркова в тыл с девчатами и Степашкой. И наша пришелица так удачно на нем повисла... Впрочем, будь он порешительнее, все равно бы нас перестрелял. Ты уже тогда что-то чувствовал?

– Ни хрена я не чувствовал, – проворчал я. – Везение нас спасло, друзья мои, чистой воды везение. Степан, ты что там, до подвески уже добрался?

Коротышка целенаправленно проводил ревизию в багажнике. Гремели коробки, банки, склянки, что-то скрипело под сиденьем у Анюты. Загремело железо, он выволок ящик. Анюта втянула голову в плечи. Шафранов перегнулся через сиденье.

– Поздравляю, друзья. Степан нашел ящик динамита. Рисковые они, эти крупининские парни – на пороховой бочке ездили. Может, просто забыли про него?

– «Динамит не продинамит, автомат не утомит…» – как-то рассеянно пропел Корович. – А что такого? Подумаешь, динамит. Если не приделать к нему шаловливые ручонки, так он и не взорвется... Эй, Степан, – Корович напрягся, – а ну, не трогай эту штуку!

– На эскимо похоже, – буркнул Степан. – Вы посмотрите, что я еще нашел! В полушубок завернули, думали, не найду... – Некоторые нотки в голосе коротышки позволяли предположить, что находка стоящая. Резкий звук – словно синхронно откупорили несколько бутылок шампанского. Вздрогнули все присутствующие. Закричали с возмущением. Степан уселся прямо на пол и запрокинул огромную бутыль с самогоном... А потом, сыто икая, объяснял рассерженным и обрадованным товарищам, что продукт такого рода ему необходим просто жизненно – вследствие неумеренного вечернего потребления и последующих мрачных событий. Анна Дмитриевна, если есть желание, тоже может приложиться. Анна Дмитриевна только о том и мечтала! Пили все – из засаленной кружки с запахом мышиных испражнений. Потребили по разу, затем по второму, помянув добрым словом запасливых ребят Крупинина. Не одни мы такие умные – снимать ежедневный стресс первоклассным деревенским первачом. А то, что первоклассный, кто бы сомневался! Не подсунут запуганные крестьяне бравым воякам паленую сивуху...