Сергей Алтынов - Двое против ста Страница 26

– Слышал. И давно. Там темная история. Арбалетчица, она же наемница. Поначалу она действовала на нашей стороне, и весьма успешно. Потом каким-то образом ее перекупили чеченцы. Подробности неизвестны, но ясно одно – эта Тюрина воевала на стороне боевиков. И не одна, а со своим мужем. Некто Валентин Лапето. Солдат удачи, бывший майор десантных войск. Был объявлен в федеральный розыск, но куда-то исчез. Наглухо. Такая вот боевая семейка.

– Как-то все это... не очень, – вновь неопределенно пожал плечами Феоктистов. – Нестыковок много.

– Согласен, – кивнул начштаба. – Сперва, еще тогда, пять с лишним лет назад, Тюрину объявили в розыск. Но очень быстро дали задний ход. Никакого розыска, гуляй, девушка. Лапето искали, но нигде не обнаружили.

– Я об этом ничего не знал.

– Ты тогда работал в другом регионе, потом отдыхал в санатории, – напомнил Елизаветин.

Это соответствовало истине.

– Поэтому... она ко мне и обратилась? – задал довольно-таки глупый вопрос Валерий.

– Не только, хотя она неплохо осведомлена о тебе, – заметно злым голосом ответил Елизаветин. – Я думаю, история такова. Ей нужны деньги... Деньги твоего молодого друга – Бена Ли, – подвел итог начштаба. – И она весьма неплохо все просчитала. Понятно, пан Ротмистр?

Феоктистов молчал, и плечи его на сей раз точно окаменели. Елизаветин в своих оперативных прогнозах никогда не ошибался. Эта Тюрина и в самом деле профессиональная разведчица, ас своего дела. Каким-то образом она узнала, что у подполковника Феоктистова в «должниках» некий корейский миллионер. Сама ненавязчиво подвела разговор... Подвела ли?! Между тем сумма, которую завтра предстояло получить от Бена Ли, была весьма впечатляющей.

– А как же акция? База отдыха, погибший агент Прохорова? – еще раз все восстановив в памяти, спросил Валерий.

– А вот акция... – тяжело вздохнул погрустневший Елизаветин, – акция скорее всего должна иметь место. Как и «крот» в наших рядах. Прошлым месяцем я вместе с командованием наших коллег из «Вымпела» планировал операцию по захвату Дранковского, прибывшего для чего-то в сибирский регион. Она сорвалась... Дело в том, что эта Арбалетчица хорошо осведомлена и ведет свою игру. Сталкивает нас всех лбами. А сама намерена сорвать немалый куш. Эту наемницу я отпускать живой не намерен. И вообще – лучше сперва захватить ее, потом браться за остальных. И еще, Феоктистов... Я в твоей машине сейчас не случайно оказался. Сократ Иванович попросил.

– Спасибо, – только и произнес в ответ Ротмистр.

– Позвоню и скажу ему, что ты высадил меня у метро, – разведя руками, вторично за сегодняшний день улыбнулся Елизаветин.

Показанное Прохоровым не фальшивка. Теперь это было ясно на все сто. Только вот кто такой сам Прохоров? Ответа не было, одни сомнения и домыслы.

– Шарманкина тоже подозреваешь? – спросил Елизаветин, словно уловив мысли Валерия.

– Подозревать грех невеликий, – ответил Феоктистов. – Если послезавтра ничего не произойдет, Бог мне его простит.

– А Чарского ты бы подозревал? – без всякой интонации, даже без вопроса, проговорил бывший командир штурмовой группы.

Да, ведь еще совсем недавно рядом находились те, в ком уверен был зачастую больше, чем в себе самом. Таким человеком был первый командир Феоктистова (и Елизаветина, пришедшего в «Альфу» на два года раньше Валерия), полковник КГБ Игорь Константинович Чарский. Именно его сейчас вспоминали и Феоктистов, и Елизаветин.

– Тост я скажу такой, ребята. Если не нам, то нашим детям дожить бы до такой поры, чтобы каждый человек, навстречу идущий – братом нам был. Чтобы молодая женщина сестрой могла для каждого из нас стать, а пожилая – матерью. Для того и погоны носим, согласны?

С таким вот тостом, с наполненной добрым молдавским вином рюмкой в вытянутой руке всегда и всплывал в памяти Игорь Константинович. Тогда отмечалась очередная годовщина штурма дворца Тадж-Бека в Афганистане, за который Чарский получил орден Красного Знамени. И когда говорил он слова эти, молодым в ту пору офицерам Шарманкину, Елизаветину и Феоктистову верилось, что и в самом деле такое время при их жизни наступит... Сегодня же и Ротмистр, и начштаба понимали, что и их детям такого времени не увидеть. А вот Чарский верил, хотя ни идеалистом, ни наивным отнюдь не был.

– И что, каждый офицер на такое способен? – спросил как-то, наблюдая бойцов «Альфы» недавно назначенный председатель КГБ, ранее служивший по линии политической разведки.

– Почти, товарищ генерал армии, – по-уставному, но соблюдая скромность, ответил полковник Чарский.

В самом деле – частокол из боевых ножей, вонзенных в обычную оконную раму с расстояния тридцати метров, впечатлял председателя КГБ. Как и пятикопеечная монета, пробитая пулей снайпера с расстояния в сто метров.

– Все это хорошо, полковник, – задумчиво произнес председатель КГБ. – Но вот как твои ребята покажут себя в боевых условиях?

– Каждый готов выполнить поставленную задачу, – ответил Игорь Константинович.

Его подчиненные, в том числе и лейтенант Феоктистов (пока еще только стажер), выполняли «огневые нормативы»: вели скоростную стрельбу из пистолетов Стечкина сперва стоя, потом в падении, затем лежа на животе, перекатываясь на спину... Пули ложились кучно и редко уходили в «девятку». Из обоймы Валерия, вчерашнего курсанта погранучилища, ушла только одна. Позднее Феоктистов будет без промаха стрелять на звук, на молниеподобную бьющую по глазам вспышку, поражать цели на предельной дальности в горах, лесистой местности, городских условиях... Генерал знал, что говорил. Боевые задачи начали ставиться одна за одной. Девяностый год (год прихода двадцатилетнего лейтенанта Феоктистова в отряд) выдался особенно трудным для «Альфы». Чарский тогда был первым заместителем ее командира генерала Карпова. Помимо командировок в «горячие точки» трещавшего по всем швам СССР, «Альфа» включилась в борьбу с организованной преступностью. Лично Чарским были подготовлены и проведены двенадцать труднейших операций по обезвреживанию доморощенных мафиози. И ни при одной из них глыбообразные «бойцы» мафии не успели оказать и малейшего сопротивления. Изъятие огнестрельного, автоматического оружия в тот год стало обыденным явлением... Из одной республики, охваченной националистическими распрями, пришла срочная «оперативка» – экстремисты собираются взять штурмом здание местного КГБ. Бойцы «Альфы» срочно были направлены туда, будто в республике не было своих чекистов и воинских формирований. Охранять пришлось не столько здание комитета (информация о нападении не подтвердилась), сколько самого председателя, не очень доверявшего своим подчиненным. Нужен ли контрразведке такой руководитель, никто вопросом не задавался. Бойцов-«охранников» поселили в казарме, выдав лишь матрасы и пару простыней на человека... Степанакерт, Ереван, Баку, Тбилиси, Кишинев, Душанбе, Вильнюс... Москва 91-го. Все эти «горячие точки» прошел полковник Чарский во главе своих подчиненных. На их глазах рушилась великая страна. Экстремисты откровенно нацистского толка раздували пламя гражданской войны, лилась кровь ни в чем не повинных людей. Огромные усилия с риском для жизни и здоровья, сложные оперативные комбинации были сведены на нет действиями безответственных, лишенных совести политиков. В 91-м СССР прекратил свое существование. Многие старшие офицеры «Альфы» написали рапорты об увольнении. Но только не полковник Чарский, ставший командиром после ухода генерала Карпова. Герою штурма дворца Тадж-Бек не простили недостаточной лояльности (точнее, нежелания угодничать) новым «демократическим властям». Карпов ушел, но остались Чарский и другие офицеры. Именно Чарский придумал для Валерия закрепившийся за ним позывной:

– Ротмистр Феоктистов. Звучит?

– Нормально, – пожал плечами Валерий.

– Извини за комплимент, но есть у тебя в лице, Валера, что-то такое из того времени. Когда в кавалерии были ротмистры, а в казачьих частях есаулы. Ротмистр Феоктистов. Нет, ей-богу, хорошее сочетание.

Валерий вновь не знал, что ответить. Ничего такого «из того времени» он в своей физиономии не находил. Нос в боксерских поединках перебитый, шрам над бровью после драки со шпаной в летнем парке. Глаза довольно крупные, темные. Прическа обычная, офицерская, как у большинства служивых, в ведомственной парикмахерской сделанная. Ничего особенного. Что ж – будет Ротмистром. Позывной как позывной. Не хуже и не лучше, чем у остальных.

– Почему так, Игорь Константинович? – спросил Валерий командира в тот злополучный вечер, когда перестал существовать Советский Союз. – Как после всего этого службу нести?

Все они тогда находились на базе «Альфы» в состоянии полной боевой готовности. Однако никаких приказов не поступало и не могло поступить.

– Есть такой хороший писатель Феликс Кривин. Не читали? – спросил вместо ответа Чарский своих подчиненных.