Александр Афанасьев - Долгая дорога домой Страница 26

— Могу я узнать имя вашего друга?

— Круз. Специалист Гонсало Круз.

— И как поживает специалист Круз?

— Никак. Он мертв.

Специалист Гонсало Круз и в самом деле говорил про это место — набравшись текилы. Про него не стоило говорить, что в трезвом виде, что в пьяном — но он в тот вечер набрался более чем серьезно и у него развязался язык. Тогда в жуткой перестрелке в Паррас-де-Фуэнте, в гребаной дыре в одном из центральных штатов они потеряли сразу двоих — и потери противника не могли это компенсировать. Нажравшись, Круз начал говорить то, про что следовало бы помолчать — например, куда обращаться, если нужна будет работа или ты просто хочешь подработать. Вообще-то говорил он это другому человеку, а Альварес просто слышал, лежа на соседней койке в алкогольном угаре. И запомнил — чудом. А через три недели они хоронили уже самого Круза, словившего пулю калибра.50 при проверке на одном из блок-постов в Сан-Мигель…

— Значит, вы хотите встретить единомышленников?

— Так точно.

— Вы их встретили. Хотите выпить?

— Возможно, сэр. Бутылочка холодного "Курс" найдется?

Это был еще один пароль. Президент фирмы Курс — она так и принадлежала семейству Курс бог знает уже в каком поколении, был известен как крайне правый и, (это надо исключить) и активно помогающий деньгами крайне правым.

— Найдется, сэр. Думаю, вам лучше сесть вон туда, за свободный столик — и бутылочка Курс найдет вас. А пожевать?

— Если пару гамбургеров…

— Свинина? Говядина?

— Да все что угодно, лишь бы мясо.

Стафф-сержант Альварес сел за указанный ему столик, отчетливо понимая, что где-то уже заработала видеокамера и сейчас его личность пытаются установить по армейской базе данных. Возможно — и не только армейской. Но на лжи его будут ловить потом, сначала установят — что есть правда, а что — ложь.

— Сэр, пиво и гамбургеры.

Пиво и в самом деле было холодным. Гамбургеры — кинг-сайз, королевского размера.

— Спасибо. Сколько?

— Доллар пятьдесят, сэр, ни больше, ни меньше.

Еда и выпивка здесь были на удивление дешевыми. Тот, кто держал этот бар — похоже, что особо в лишних деньгах не нуждался.

Он съел гамбургеры, выпил пиво, и уже подумал, что сегодня ему не светит — когда кряжистый, седой человек опустился на стул напротив него. Стул только крякнул под тяжестью.

Альварес молча смотрел перед собой. Он не звал незнакомца — но незнакомец принес две больших кружки с пивом и поставил одну из них перед ним.

— Кажется, мы знакомы.

— Не знаю… — ответил Альварес, и чуть подумав, добавил — сэр.

— Зона Койот.

— Я вас там не видел, сэр.

— Просто не обратили внимания, стафф-сержант. Подполковник Мемфис, Большая красная первая.

— О да…

— Не стоит, стафф-сержант, не стоит.

— Я ничего такого не сказал, сэр.

Между обычными пехотинцами, в частности, из Большой красной первой (бронекавалерийской дивизии), и морскими пехотинцами постоянно существовали антагонистические противоречия. Большая зеленая машина[39] не вписывалась в классическую триаду "армия-флот-авиация" и имела немного от армии, немного от флота, немного от авиации. Офицеров морской пехоты учили рассчитывать только на себя, это делало их несколько заносчивыми и не склонными к сотрудничеству. Морская пехота целиком относила себя к силам спецназа, что вызывало справедливое возмущение пехотных частей. Поставить рядом пехотную и морпеховскую часть — значило обеспечить полевой лазарет работой еще до боеконтакта с противником.

— Сержант, мы оба знаем, что вы сказали. И что вы не сказали. Оставим это. Я в отставке, вы тоже…

— Откуда вы знаете, что я в отставке?

— Слухи быстро разносятся. На рынке дефицит специалистов, хватаем, кого только можем. Скоро дойдет до того, что придется казаков звать.

Обе стороны рассмеялись, отсалютовали друг другу бокалами.

— Док мне сказал, что еще одна хорошая контузия и…

— Да бросьте, сержант… Во-первых, есть места там, где контузия никому не грозит. Во-вторых — черт, каждый из нас привык бросать кости на стол судьбы и ничего не умеет делать кроме этого, не так ли?

— Возможно, сэр.

— Короче — без хождений вокруг да около — я хочу предложить вам работу, пока ее не предложили другие.

— От кого, сэр?

— Трианон. Слышали?

Про Трианон мало кто не слышал. Все больше и больше функций, которые раньше исполняла армия — теперь исполняли частные лавочки, в которых работали (или служили, черт поймет) те же, кто раньше служил в армии, и дяде Сэму все это обходилось втридорога. Каждая такая контора кем-то крышевалась, за каждой кто-то стоял. За Трианоном, если верить слухам, стояли сами Буши, ни больше, ни меньше.

— Слышал.

— Жалованье умножьте на два. Для начала.

— И что я должен делать за такие деньги?

— Интересный вопрос… Сначала мы должны вас проверить. Во Флориде у нас есть учебный центр, будете преподавать там за жалованье. Потом, как только получите допуск — там будут другие задания, разовые, но хорошо оплачиваемые. За них — оплата другая.

— Поверх жалования?

— Да, сэр.

Что это были за задания, и почему за них платили отдельно, поверх жалования — Альварес не спросил. В дверь шандарахнули — раз, другой, похоже, что молотом. Здесь дверь была устроена так, что автомобильным тараном не возьмешь, и обычным, ручным молотом ее выбить — тоже было непросто.

— Быстрее! — подполковник, как завсегдатай заведения, сориентировался быстро и четко — сюда! Пошли!

Копы… Из-за тех наркоманов. Черт…

— Куда?

— Там лаз! Быстрее!

Посетителей было немного — тот же бармен, который принес ему пиво Курс, открыл спрятанную в стене дверь — и они оказались в какой-то мастерской. Стапели, подъемники, полуразобранные машины. Бензиновая вонь.

— Где мы?

— На другой улице. Тихо. Это давно работает.

Подполковник подошел к стене — тут двери представляли собой подъемные жалюзи наподобие тех, что используются в обычных гаражах. Нажал на кнопку, дверь с шорохом поползла вверх, открывая путь к…

Сразу несколько фонарей — прожекторов осветили их

— Полиция Лос-Анджелеса! На колени! Не двигаться!

Тот, кто имел дело с североамериканскими копами, знают, что их приказы лучше всего исполнять. До сих пор на слуху дело, как пятеро копов пытались задержать одного парнишку, чернокожего. Он не сопротивлялся, он просто стоял и не выполнял их приказы. Прошло минут двадцать — и, наконец, один потерявший терпение коп выстрелил этому парню в голову. В городе начались расово-ориентированные массовые беспорядки, копа судили — но суд так ни к чему и не пришел. Состав присяжных раскололся, не смог принять решение — и коп вышел на свободу.

Подняв руки, сержант осторожно опустился на колени, то же самое сделали и другие. Несколько копов, прикрываемых остальными, приблизились к ним, держа наготове оружие, надели наручники и положили лицом на бетон.

— Чисто!

И вот это "чисто" и убедило Альвареса в том, что все это — хорошо разыгранный спектакль. Чисто — это армейская аббревиатура, полицейские ее не используют никогда. Или — почти никогда.

— Фамилия. Имя?

— Альварес, Николас. Среднего имени нет.

— Год рождения.

— Семьдесят второй.

— Место рождения?

— Пало-Альто, Калифорния.

— Привлекались раньше к уголовной ответственности?

— Нет, сэр.

Составлявший протокол коп посмотрел на сидящего перед ним человека. Впервые — как на человека, а не как на потенциального преступника, на которого надо составить протокол.

— Служил?

— Морская пехота.

— Мексика?

— Она самая. Спецотряд.

Коп положил ручку.

— Ты что, оборонялся от нападавших?

— О чем вы, сэр?

— Перестань. Двое мексиканских ублюдков и телка. Несколько часов назад.

— Сэр, я по-прежнему не понимаю.

— Двое ублюдков с ружьем, ножом, револьвером. Подъезжают и просят подать на бедность, на дозу наркоты. Оказывается, что перед ними не простой белый пендехо — а морской пехотинец, превратившийся в Мексике в боевую машину. Бах-бах-бах — и тремя ублюдками стало меньше, а у меня прибавилось головной боли. Итак?

— Сэр, я просто зашел в бар выпить пива и перекусить.

— Самооборона. Прокурор попросит пару лет условно, адвокат согласится. И ты выйдешь на свободу.

— Сэр, я просто зашел в бар выпить пива и перекусить.

Потеряв терпение, полицейский нажал на кнопку. Вошли двое.

— В камеру его.

Камера, конечно же, была не одиночной — в наши криминальные времена одиночная камера это роскошь, мало кому доступная.

Примерно десять на восемь, какие-то нары в два этажа, запах дезинфицирующего средства и дерьма. И примерно пятьдесят ублюдков. У того, кто стоял ближе всего к нему — не было одного глаза и тело было покрыто татуировкой. Вся шея, все лицо, бритая наголо голова. МС-13, сальвадорская мафия. Эти обожают казнить, вырывая из человека внутренности через задний проход. Рядом еще один ублюдок. Этот — из конкурирующей Зетас, ангелы смерти. Профессиональные убийцы, но не только. Садисты, поклоняются смерти, обожают сжигать людей заживо в бочках и рубить на куски. Буква Z, похожая на ту, которой расписывался Зорро, любимый герой в латиноамериканской мифологии. На воле МС-13 и Зетас конфликтуют, здесь — трогательное единение.