Юрий Гаврюченков - Золото шаманов Страница 26

– Давно служишь?

– Да пятый год, – в отличии от Володи, Толян нагонял на себя солидности. Ребятам было года по 22, максимум 23. Даже если учесть, что в армию он пошёл в 18 и остался на сверхсрочную, названный им срок возможно было признать лишь с некоторым натягом.

– Здорово, – осклабился Слава. В этот момент машина дёрнулась и мы покатили по сонной улочке в сторону моста через Марью. – А я, считай, пятнадцать отмахал, в позапрошлом году уволился по сокращению штатов.

«Во заливает, – подумал я, наблюдая за поведением друга. – Срок за убийство туда же приплюсовал. Ну даёт стране угля! Интересно, зачем он это братание затеял, ностальгия обуяла? То подальше цириков посылал, а теперь чуть ли не в обнимку. Отношения что ли налаживает?» Корефан тем временем разошёлся вовсю, оттаявшие менты уже хохотали над каким-то анекдотом, а зэки посматривали на веселившихся с плохо скрываемой неприязнью. Вадик недоумённо взирал на происходящее, придерживаясь за край скамейки, чтобы не так сильно трясло.

За мостом бензиновый ЗИЛ раскочегарился на полную катушку и до поворота долетели минут за сорок.

– К машине! – скомандовал Слава и первым сиганул через борт. За ним попрыгали все остальные. Последними вылезли работяги. Из кабины показался Доронин и закурил.

– Топоры взяли? – спросил я.

– Вроде взяли, – ответил Доронин. – Штуки три.

– Мало, – заметил я. – Сейчас дорогу будем расчищать, понадобится деревья рубить.

– Вы командуете, – буркнул цирик, – вот вам люди, ими распоряжайтесь.

Основательно я ему подпортил настроение. Обиделся. Тоже мне, кисейная барышня.

Помимо топоров в кузове нашлись три лопаты, которые я раздал неохотно принявшим инструмент бесконвойникам.

– Значит так, будем чистить дорогу, чтобы машина могла пройти, – обратился я к столпившимся у кузова мужикам. Володя, повесив на плечо СКС, поглядывал на меня непонятливо. Видимо, принял за начальство говорливого Славу. – Вы, трое, с топорами, будете рубить толстые деревца, Вы трое – подсекаете лопатами поросль. Остальные оттаскивают. Всё, начинайте.

Зэки не двигались с места, чего-то ожидая.

– Ну, бесы, задача ясна? – гаркнул Слава. – Выполняйте!

Окрик словно пробудил мужиков. Они вяло развернулись и потопали к лесной дороге. Без понукания эта скотина трудиться уже не могла.

– Давайте позавтракаем, – я достал из кузова рюкзак.

Мы с Вадиком отошли в сторонку и разложили костерок. Слава в новой компании остался травить анекдоты и беседовать «за жизнь», растормошив даже мрачного Доронина. Работяги ковырялись на опушке, руководствуясь лагерным принципом «Ешь – потей, работай – мёрзни», и только подстёгиваемые окриками конвоя, ненадолго активизировали свою деятельность. Когда по обочине поплыли ароматы моих кулинарных шедевров, корефан потащил цириков к костру. Работяги тем временем углубились в лес и там устроили перекур. Во всяком случае, стук топоров затих.

Во время завтрака отношения установились окончательно. Слава был единодушно признан командиром, начальник конвоя Доронин стал кем-то типа замкомвзвода. Мне же была уготована роль инженера, который разбирается в технологии производства, но сам приказы не отдаёт. Таким образом, каждый занял место в структуре советского пенитенциарного учреждения. Даже Вадик оказался у дел: лагерная трудовая система включала вакансию шныря при блаткомитете.

Покушав, отправили Толяна с Володей проверить рабочих, а сами покурили, да и направились следом.

– Строишь дружеские отношения? – спросил я, пользуясь случаем поговорить без лишних ушей.

Слава топал рядом, перекатывая во рту травинку. Вадик вырвался вперёд и вышагивал по колее, виляя бёдрами, затянутыми в чёрные джинсы от Кэлвина Кляйна.

– Пригодится, – ответил друган, залихватски перебрасывая стебелёк из одного угла рта в другой. – Догадываешься, зачем?

– Весьма приблизительно.

– Эти менты с нами надолго, врубаешься?

– С чего ты так решил?

– Сами сказали. Они сейчас в командировке. Проскурин их вчера отправил. Теперь въехал?

– То есть они наша постоянная охрана?

– Ага. Вот я и решил, зачем с ними ссориться? Они хорошие пацаны, мы тоже хорошие. Пускай пареньки малость расслабятся. Ведь, случись что, им первым в нас стрелять. Злые, они нас сразу завалят, а когда все кругом друзья, могут промедлить.

– Не промедлят они. Это же автоматчики, их как овчарок натаскали, – я горько вздохнул. – «Ровный прицел, плавный спуск – и десять дней отпуска». А ещё: «К ограждению ближе шести метров не подходить. Зэки чифира напьются и прыгают на шесть метров». Политзанятия – это сила.

– Всё так, – согласился корефан, – но я их выкупил, чую. Кроме Доронина, разве. Он, падла, всю срочную сержантом в учебке прослужил. Вот он мне не нравится. Такому плевать, враг ты, друг. Поступит приказ расстрелять – расстреляет, нет – нет; ему лишь бы перед начальством прогнуться. Я таких деятелей в Афгане вот так навидался, – чиркнул он ребром ладони по кадыку. – Видал, как сейчас передо мной стелится? Это он командира почуял, гад.

– Главный командир для него – Проскурин, – заметил я.

– В любом случаем его, пиндоса, надо первым валить. Запомни это, Ильюха, если до золота доберёмся. А мы до него доберёмся, как думаешь?

– Доберёмся, если оно там есть. В археологии всё от удачи зависит. И так может быть, и этак, – я пожал плечами. – А ребятки эти все хороши, пока спят зубами к стенке. Лично я бы их всех валил без разбора, а если золото найдём, так и придётся.

Бригада отдалилась почти на километр, благо, поросль была не очень густой, и когда мы приблизились к мужикам, вся десятка усердно вкалывала, а наши охранники дымили, сидя на куче валежника.

– Эдак мы до завтра не управимся, – констатировал я, кинув взгляд на часы. – Надо было больше людей у Феликса Романовича просить.

– Ну чего же ты промазал? – Слава сунул пальцы за ремень новенькой афганки, в которую обрядился по случаю начала раскопок. – Когда думаешь закончить этот участок?

– С таким количеством народа – послезавтра управимся.

– Слава, мне за обедом пора ехать, – обратился к нему Доронин.

– Давай, езжай, – разрешил Слава. – Проскурина увидишь, передай, чтобы рабочих подкинул, а то видишь, Ильюха говорит, что мало.

– Да я вряд ли его увижу, – смутился Доронин. Столь крутым, чтобы разговаривать запанибрата с хозяином, он, в отличие от корефана, себя не чувствовал.

Как я и говорил, с такими темпами дорогу расчистили только на исходе третьего дня. Вечером, после ужина, Андрей Николаевич выцепил меня на пути в клозет и попросил зайти в Дом офицеров – там хотел со мной встретиться для какоё-то чрезвычайно важной беседы Феликс Романович.

Проскурина я отыскал в Нумизматическом зале. Директор проводил меня до входа и удалился едва ли не на цыпочках, далее я прошествовал в полной тишине. Все комнаты музея были ярко освещены – по случаю посещения хозяином царила «совершеннейшая иллюминация».

– Здравствуйте, Феликс Романович, – молвил я, переступая порог.

Полковник склонился над стендом с золотыми монетами, пристально рассматривая коллекцию империалов.

– Здравствуйте, Илья Игоревич, – не разгибаясь, повернул голову Проскурин. – Как продвигается ваша деятельность?

– Доделали дорогу, – отрапортовал я. – Это было нелегко, но мы справились. Рабсила оказалась ледащей.

– Это всё от неумения, – на губах Проскурина зазмеилась улыбочка. – Рабсилу следует погонять. Вы что, не привыкли организовывать трудовой процесс?

Полковник выпрямился и развернулся ко мне всем корпусом, сложив руки за спиною. Его массивное туловище на коротких широко расставленных ногах производило впечатление монолита.

– Я всё больше как-то один тружусь, – пожал я плечами. – Тихо сам с собою… Какой из меня надзиратель.

– Зэки говорят: «Скорей бы вечер, да завтра на работу», – назидательно сообщил полковник, буравя меня пристальным взглядом узеньких чёрных глаз. – Но есть другой девиз: «На трассе дождя не бывает!» Это более правильно и полезно. Работать надо заставлять, принудить, если необходимо. Твёрдый порядок даёт повышенный эффект.

– Для этого есть конвой, – припомнил я раскопки в Узбекистане, где набранных для черновой работы бичей жёстко держала в кулаке пара звероподобных быков, взятых для этой цели из Питера.

– Конвой для того, чтобы охранять, – прояснил ситуацию Проскурин.

М-да, кажется, образ вольнонаёмного инженера на производственной зоне крепко прилепился ко мне.

– Ладно, – смягчился Проскурин. Он расцепил руки и прошёлся по залу. Половицы скрипели под его начищенными до блеска сапогами. – Подготовительные работы проделаны и теперь начнутся основные. Их вы должны завершить как можно скорее. – Мент приблизился и участливо посмотрел мне в глаза. – В конце недели прибывает комиссия из Управления. Потом я рабочих заберу. К этому времени вы должны дать заключение: есть в пещере что-нибудь представляющее интерес для музея или нет. Чёткий ответ, вы поняли?