Михаил Нестеров - Таймер для обреченных Страница 26

Генерал видел себя в кабинете премьера. Косясь на неприметную дверь задней комнаты, он шепчет: «Дани, операция полетела к чертям собачьим! Главный свидетель в руках ГРУ». В этой связи вспомнил имя другого свидетеля.

Эйтан покопался в бумагах и нашел докладные от резидента в Крыму. Это была распечатка телефонных разговоров Унгер — Карпатов и подробный отчет Якова Новицкого о проделанной работе. На одном листе черным по белому был отмечен адрес семейной гостиницы, имя ее владельца, номер телефона. То есть контакт Мэлоди Унгер, о котором директор, конечно же, не забыл. Он смотрел не на этот адрес, а через него, в надежде получить не одну интересную информацию.

Его в докладе Якова привлек не сам контакт Унгер со своим тайным агентом — вещь для разведчика рядовая, а содержание. Всего несколько листов плотного текста, а информации хоть отбавляй. Прежде всего это поначалу обеспокоившие генерала «откровения от Андрея», якобы получившего приказ на диверсию от некой таинственной организации. Надеясь на скорую встречу с Мэлоди, директор держал эти бумаги под рукой и, как следствие, не мог запустить их в работу.

Он продиктовал Сейфу адрес «семейки» Клода.

— Проверьте, Натан. Возможно, Ильза Ахитува сейчас там. Возьмите ее под контроль, равно как и всех, кто будет искать с ней контакт. Обработайте хозяина и возьмите его под ствол. Это первое. Второе. Найдите Мэлоди Унгер. Только найдите.

— Я тут подумал...

— Я вас умоляю!.. — Директор отгородился от подчиненного рукой. — Ради бога!.. Не предпринимайте никаких шагов, не посоветовавшись со мной, поскольку ситуация меняется каждую минуту. Нам крупно повезет, если мы найдем Мэлоди в гостинице. Действуйте очень осторожно, Натан, не мыслите категориями «от и до», иначе вы все перепутаете. Однажды вы пренебрегли моим советом и не исключили критические дни из своего графика.

Натан снова не остался в долгу, хотя «дамские» шпильки Эйтана ему порядком надоели. Он сказал: «Ни о чем не беспокойтесь», на самом деле прозвучало: «Ты прямо как педик».

Глава 8

Семь несчастий

1

Микроавтобус «Рено» остановился напротив гостиницы. Широкая дверь машины отъехала в сторону, выпуская оперативников Натана Сейфа. Подполковник оставил место переднего пассажира последним. Пятеро агентов вломились в холл и блокировали выходы и лестницы. Двое остались снаружи, взяв под контроль окна первого этажа. Натан, шагая за порог «семейки», невольно припомнил диалог из какого-то фильма: «Надо было войти через черный ход». — «Кажется, это и есть черный ход». Гостиница не претендовала на внешний лоск приличного заведения. Скромная, чистенькая, мог бы сказать он, если бы в его лексиконе хранились такие слова. Она нашла место на задворках Северного вокзала, где легко подцепить клиента и составить конкуренцию небольшим отелям. На этом заведении не было вывески, однако Натан мысленно представил ее: «Прижимистая скряга».

Вход в жилое помещение Клода Эбсалома находился между шкафом и полкой для ключей и почты и вывел оперативников на кухню. Управляющий, заслышав шум в холле, успел предупредить жену:

— Ничего не говори! На все вопросы молчи!

И сам себе показался жалким.

Клод вытер с губ кетчуп, отодвинул в сторону тарелку с парой жирных антрекотов — его обычный завтрак. Он встал, бросив на жену короткий взгляд, и вышел в холл в сопровождении двух агентов. Там он увидел человека лет сорока пяти, одетого в двубортный пиджак и мятые брюки, с монголоидными глазами, которые пронзили Клода насквозь. Он отвел взгляд, но Натан Сейфулин заставил его смотреть на себя.

— В каком номере Ильза Ахитува? Где Мэлоди Унгер?

— Мэлоди я не видел больше недели. — Он запнулся. — Ахитува в восьмом номере.

Натан дал отмашку оперативникам, и те быстро поднялись по лестнице на второй этаж.

— Сколько всего комнат в гостинице?

— Шестнадцать.

— Сколько пустует?

— Восемь. Дела сейчас идут не очень хорошо.

— Кто твои клиенты?

— Разные люди. Приезжие, местные, — жутко картавил Клод. — Две студенческие пары.

— Восемь, — повторил за управляющим Натан. — Нас как раз восемь человек. Мы поправим твой бизнес, Эбсалом. Ну и фамилия у тебя! И запах... Не ты жаловался в рекламе на гнилые десны?

Подполковник принял звонок и ответил:

— Сейчас поднимусь. Давай, Эбсалом, бери ключи и открывай все комнаты. Постояльцев успокой: полиция «Решуд» ищет палестинского террориста.

— Вы из полиции?

Натан мог многое поведать о своем отделе убийств, который не раз закрывался, но всякий раз возвращался в эпоху ренессанса. И впереди всегда шли слухи о его возрождении. Мог бы сказать напыщенно и не без гордости: «Мы призраки, и наше существование отрицается».

— Шеф, повесить табличку «Закрыто»? — спросил Йорген Либак.

— Нет, — отрубил подполковник. — Будем отрабатывать контакты Ахитувы. — Он снова заострил свое внимание на управляющем, не меняя пренебрежительного тона. — Скажи, Эбсалом, почему ты помогаешь Мэлоди Унгер? Она платит тебе хорошие деньги? Или ты трахаешь ее?

— Она спасла моего сына.

— Он что, запутался в пуповине?

Клод гордо вскинул голову. Он стоял вплотную к стойке, касаясь ее своим пивным животом. Под стойкой крепился на двух скобах семизарядный помповый дробовик «моссберг-500». Это гладкоствольное оружие двадцатого калибра управляющий гостинцы купил лет десять назад, когда его по состоянию здоровья вычеркнули из списков резервистов и он сдал амуницию и штурмовой автомат «галил». Он ни разу не пользовался дробовиком, но всегда держал его в идеальном состоянии. В его руках он ни разу не выстрелил, лишь издавал звук «клак-клок» при передергивании цевья.

Смело глядя в глаза подполковника, Клод коснулся рукой холодного ствола... и медленно опустил руку. Он не смог объяснить, не хватило ли ему мужества или верх взяло благоразумие. Он был евреем, и большую часть его молитв составляли жалобы. Он хотел жить и соглашался с великим мыслителем: «Если бы смерть была благом, боги не были бы бессмертны».

— Мой сын не запутался в пуповине, — ответил он Натану. — Он родился здоровым ребенком. Мы с женой дали ему образование, он командовал отрядом спецназа дальней разведки. В 2000 году проводил антитеррористическую операцию в Южном Ливане. Был ранен, попал в плен. Мэлоди в то время работала с агентурой в Бейруте по военно-воздушным силам. Через своих агентов она перевела его в госпиталь. Потом его доставили на родину.

— Твой сын жив?

Клод покачал головой:

— Ранение оказалось слишком серьезным. Он сумел протянуть лишь полгода.

— И Мэлоди стала для тебя...

— Прошу вас, не надо об этом. Делайте свое дело.

2

Семья Голды Саар эмигрировала в Израиль из Латвии. Отец Голды несколько лет представлял отделение еврейского агентства в Вене, занимал пост заместителя начальника «русского отдела» МИДа. Голда пошла по его стопам. Она работала сотрудником консульской группы МИДа Израиля при посольстве в Москве. Далее — в разведке «Моссад» в отделе, специализирующемся на экспорте оружия, в Совете национальной безопасности.

На работу в министерство она приходила в одно и то же время — в половине девятого, и бросала секретарям и помощникам обычное: «Погодите с делами, дайте прийти в себя». Она не могла сразу окунуться в работу, хотя просыпалась рано и успевала намотать на велотренажере несколько километров. Она привыкла к такому распорядку, и если график сбивался, Голда быстро уставала.

Секретарь принесла чашку кофе и бутерброд с сыром, оставила на подносе листок бумаги с какими-то записями.

— Я же сказала — дайте остыть, — запротестовала Голда.

— Извините, я подумала, что это не связано с работой. Абонент назвалась вашей приятельницей...

«Боже, где ты работаешь, — ухмыльнулась Саар. — Сидишь во внешнеполитическом ведомстве и мямлишь что-то нечленораздельное. Впрочем, это что-то не связано с работой».

— Что конкретно? — спросила она, не притрагиваясь к листу бумаги. — Кто именно звонил мне?

— Мэлоди Унгер.

Министр тотчас вспомнила ее. Они сталкивались по одной проблеме в 2000 году. Голда работала в Совете национальной безопасности. По неофициальному запросу из университета она «ворошила прошлое», готовя отчет о подготовке к шестидневной войне 1967 года. Она знала об этом эпизоде достаточно. «Моссад» совместно с военной разведкой «Аман» через многочисленную агентуру предоставили военно-политическому руководству Израиля необходимые данные, характеризующие возможности арабских армий. Целью номер один явились военно-воздушные силы противника. И тут без специалиста Голде было не обойтись. Ей посоветовали обратиться к лейтенанту ВВС Мэлоди Унгер. Голда представила себе седую даму с папиросой во рту. Причмокивая вставными челюстями, старуха скрипучим голосом озвучивает свои мемуары. Голда растерялась, когда в кабинет вошла молоденькая симпатичная девушка. «Простите, где вы были в 1967 году?» — «Может быть, в отдаленном проекте», — ответила, не смущаясь, Мэлоди. Она окончила Центральное военное училище и на вопросы Голды Саар отвечала как на экзамене. Будущий министр иностранных дел отметила гордость Мэл за род войск, который она представляла. Благодаря разведке ВВС Израиля за три часа войны фактически уничтожили авиацию Египта — из четырехсот самолетов осталось не больше ста; Сирия потеряла больше половины машин; Иордания лишилась всех самолетов. Мэлоди сказала: "Иорданский король Хусейн, сам прекрасный летчик, заявил потом: «Израильские пилоты знали абсолютно все о всех тридцати двух арабских военно-воздушных базах».