Стивен Хантер - Мёртвый ноль Страница 26

— Пистолет с оптикой? — спросил балтиморский командир.

— Я уверен, что он чертовски хорош насчёт пистолета, — ответил Боб, — но он провёл всё прошлое лето, оттачивая стрельбу с рук. Он дошёл до того, что может вскинуть винтовку, дослать патрон и выстрелить на двести ярдов за секунду. Любой из этих людей может быть стрелком.

Улицы медленно заполнялись людьми всех возрастов, типов, в любых одеждах и со всякими особенностями. Не нужно было много воображения, чтобы увидеть, как старик, к примеру в ста пятидесяти ярдах по Чарльз-стрит вскидывает короткоствольную винтовку и стреляет в Зарзи в то время, как его охранники пропускают его, полного ягнятины и вина, в бронированный лимузин. Этот выстрел был бы практически невозможным даже для самого тренированного снайпера, но сверхспособности Рэя, его опыт жёсткой работы, его настрой могли сделать возможным всё, что угодно.

— Он- что, самоубийца? — спросил один из снайперов Секретной службы.

— Ничто на это не указывает. Он снайпер стиля морской пехоты. Наученный убивать, да, но и выживать самому. Мы не учим людей жертвовать собой ради того, чтобы убить кого-то.

— Но тогда- как он потом выберется? Мы знаем, кто он и даже если он выстрелит и мы все потеряем работу, — все заулыбались, — а он скроется, что он получит? Несколько дней побегает, а затем- тюрьма пожизненно или легендарная последняя перестрелка, которая впишет его в учебники истории и в землю. Будет эдакая поездка за славой.

— Круз не ищёт славы. Ему не нужно его имя в газетах, как какому-нибудь психопату из торгового центра. Он вырос хорошим парнем-католиком у хороших родителей-католиков, на американской флотской базе на Филиппинах. Для него самоубийство, как и предательство, как и убийство- грех. Рэй не укуренный, не филиппинский Моро, не съехавший с катушек парень с мачете. Всё, что он делает- контролируемо, спокойно, тихо и оправданно. Он всё ещё выполняет данный ему приказ. Вы не заметите его, пока не будет слишком поздно. Ему вполне достаточно убить того, кого нужно — и, по его мнению, он участвует в идеальной антитеррористической операции и является героем, предотвращающим нечто много худшее. Он выстрелит и сдастся, а потом вынесет своё дело в суд, рассказав всё, что знает о своей преданной команде. Наймёт лучшего адвоката, который завалит повестками и Агентство, и госбезопасность. Думаю, он уже всё выложил какому-нибудь крутому юристу и там всё подготовлено.

— Это всё ведет к тому, — сказал Ник, — что если он доберётся до Чарльз-стрит, мы уже всё просрали. Нужно найти его до того, как он в тот день соберётся в поход. Нужно найти его там, откуда он начнёт.

Отель «Времена года»

Номер 500

Северо-западная М-стрит

13-35

Следующий день

Большой Дядя прибыл на лимузине с базы ВВС «Эндрюс»[34]. Полицейские на "Харлеях", джипы с вооружёнными бойцами Секретной службы, армейская авиация впереди всех, режущая воздух и распугивающая новостные вертолёты, люди Агентства, всякого рода гонцы, связисты, важные репортажники- целый поезд в милю длиной, затрудняющий городское движение на часы. Очень плохо для граждан, попавших в эту пробку.

Ибрагим Зарзи, полевой командир и патриот, соблазнитель, улыбающийся бульварный гуляка, гурман и знаток вин и моды, названный «Кларком Гейблом Афганистана» и Наш Человек в Кабуле, вышел из машины в сопровождении своего первого помощника и двух функционеров Агентства и был немедленно окружён парнями из следовавшего за ними «Форда Эксплорера», назначением которых было поймать своей головой пулю для Зарзи. Это было их работой- хоть они и прикрывали человека, который когда-то был известен как Палач. Но всё это было в прошлом- как многие надеялись, в другой жизни и в другом мире.

агенты Секретной службы, защищающие президента Обаму у Борта № 1

Засверкали вспышки, пронырливые ТВ-репортёры пролезли через верёвки, оттеснявшие их, пытаясь выглядеть одновременно спокойно, важно и озабоченно, но Ибрагим Зарзи прошёл через них, не ответив ни на один выкрикнутый вопрос.

Он был очень красив, этот человек пятидесяти пяти лет, с густыми тёмными волосами, редкой благородной сединой на висках, подстриженными щёточкой итонскими усами и пронзительными чёрными глазами, оттеняющими ослепительно белые зубы. Омар Шариф, может быть? Среди прочих он был похож на игрока в поло, чемпиона по бриджу, гольфиста, обладателя африканской пятёрки, человека, поймавшего рекордно большую страшную рыбу, уложившего массу блондинок в своём парижском или лондонском особняке, был человеком сообразительным, безжалостным, нарцисстичным и полностью увлечённым наручными часами.

Сегодня у него на руке были «Патек Филипп Гондола», золотые, с чёрным циферблатом и римскими цифрами, с одиноким чёрным сапфиром, огранённым под кабошон на заводной головке. Диаметром они были в дюйм и держались на ремешке крокодиловой кожи. Они оттеняли его голубой в крапинки костюм с Сэвиль-роу, безупречно пошитый, его хрустящую белую рубашку «Андерсон-Шепард» с изящными ониксовыми запонками «Ван клиф-Арпелз» и его чёрные, пошитые на заказ оксфордские туфли от Дж. Кобба, одного из самых неизвестных обувных мастеров с Уайт-стрит. Лицо его было загорелым, галстук- красным (солидного тона: он знал, когда пора остановиться), а часы- чёрными. Одеваться он начинал исходя из часов.

— На ужин одену золотой «Ролекс», — сказал он своему ассистенту Абба Гулу. — И, поскольку будет неформально, приготовь голубой блейзер.

— Двусторонний?

— Хммм… — задумался Зарзи, прикидывая варианты. — да, и эскот, красно-сине-золотой, семнадцатого королевского гусарского, я думаю. Синюю рубашку, золотые запонки «Тиффани», серые слаксы, ту пару кордобских туфлей с кисточками, белые шёлковые носки, конечно.

— Да, господин, — ответил Гул, который никогда ничего не записывал и никогда не ошибался, который понимал настроение Большого Дяди, его нужды, удовольствия, страдания, подъёмы, падения, желания и случайные моменты самоуничижительных сомнений. — Будет сделано.

Зарзи не признавал равным человека, чья семья служила его семье двести пятьдесят лет, с тех пор как первый Зарзи, Алазар Ужасный, спустился с гор со своей бандой яростных патанов, наследников древнего племени шинвари, разогнал людей, живущих на равнинах (или прирезал, развесив их на деревьях головой вниз и распоров от паха до груди) и установил свою власть в Забуле, сделав Калат своей столицей. Гулы сделались полезными клану Зарзи и им было позволено жить рядом.

— Сюда, сэр, — сказал служащий отеля после того, как человек, на которого заранее указала Секретная служба, прошёл через фалангу болванов Агентства, сопровождаемый двумя охранниками, обученными отдать жизнь в любую секунду ради Его Величества Зарзи, — надеюсь, вам понравится пребывание у нас.

— Уверен, понравится, мистер Никерсон, — он заметил имя на бэйджике, что было частью его шарма- он быстро узнавал и запоминал имена, никогда не забывая их, — мне нравится отель. Передайте флористу, — он повёл рукой в сторону цветов, украшавших центральный коридор, — что он отлично справляется. И попрошу каждый день, начиная с сегодня, доставлять в мой номер цветов на тысячу долларов.

— Уже сделано, сэр- сказал масляно извивающийся от услужливости Никерсон, известный среди остального персонала как «Смазчик», — как и в прошлый раз.

— Отлично, — ответил Зарзи.

— У вас весь этаж, сэр- подсказал отельный служка, мелкий сотрудник афганского отдела по имени Райан, — и пожалуйста, не приближайтесь к окнам. Я не могу преувеличить…

— Мистер Райан, вы разве забыли, что Аллах в своей справедливости хранит меня и не дозволит при какой-либо случайности дать мне упасть? Так постановлено, как постановлено и то, что я- тот, кто выведет мой народ из темноты. Я- река для своего народа, и мне следует… — нет, дорогой, я думаю что это опять цитата Энтони Куинна из «Лоуренса Аравийского». В наши дни так легко быть подловленным любым крестьянским псом, который тут же лезет в Гугл и может проверить.

— У вас несколько часов. Затем- коктейли с тремя сенаторами из комитета международных связей у миссис Дауд на Уотергейт.

— И как поживает Мо? Всё ещё пишет те замечательные штуки дважды в неделю?

— Конечно.

— Рад за Мо! А завтра?

— Агентство весь день, мистер Коллинс и наш состав в Афганистане.

— Надеюсь, еда не подведёт. «Бургер кинг», двойной воппер, без картошки. Предпочитаю Макдональдсовскую картошку, в «Бургер кинге» текстура хуже. Думаю, какой-нибудь ЦРУшный убийца из начинающих сгоняет за ней.

— Думаю, да, сэр.

— Будущего президента не устраивает не самая лучшая картошка фри, — сказал он величественно. — Это вульгарно.