Михаил Серегин - Властелин Африканского Рога Страница 26

Леопард, наконец, рывком поднялся на ноги и, злобно оглядываясь на людей, выскользнул из клетки наружу. Хищник сделал несколько шагов, оглядываясь по сторонам и как бы проверяя – не ловушка ли это коварных людей. Затем он стремительно бросился в сторону саванны. Длинный пятнистый хвост зверя извивался на бегу, как хлыст. Вскоре за кустами, где скрылся леопард, взлетела, громко хлопая крыльями, потревоженная птица.

Шариф приложил бинокль к глазам и стал смотреть в ту сторону, куда убежал хищник.

– Гордый зверь, – заметил он негромко, – с достоинством пошел. Не удирает что есть мочи. Давайте выпускать львицу. Этот теперь уже далеко.

Следующая веревка натянулась и вытащила металлическую задвижку на клетке львицы. Хищница, которая бросалась на решетку и без остановки ходила из угла в угол по своей клетке, на мгновение уставилась на образовавшийся проход. Она не стала долго размышлять, как это делал леопард – осторожный и хитрый зверь. Львица сразу же одним прыжком выбросила себя наружу. Она остановилась, повернувшись в сторону людей всем туловищем, и страшный рык огласил окрестности. Смех в кузовах грузовиков сразу стих. Многие пираты стали поднимать на всякий случай оружие, боясь, что разъяренный хищник может броситься на своих обидчиков.

Львица некоторое время озиралась по сторонам, нюхая воздух, потом рыкнула еще раз и двинулась в сторону от машин. По пути она несколько раз оглядывалась, оглашая саванну грозным рычанием. Шариф подумал, что хищница наверняка затаила обиду на людей, а может быть, просто запоминала их, чтобы обходить в следующий раз далеко стороной. Иди, царица природы, усмехнулся про себя Шариф, сегодня тебе повезло, хоть ты этого и не поняла. Следующая встреча с людьми может окончиться для тебя гораздо хуже.

Шариф был доволен. Он сделал, как ему казалось, большое и важное дело. Больше, чем могут себе позволить люди из Гринписа. Он свободен в своем выборе способов и средств, а они нет. Удача последних недель поднимала настроение молодого пирата, вселяла уверенность, что все теперь в его жизни будет хорошо. Дом почти достроен, остались сущие мелочи. Даже мебель уже завезена, правда, стоит еще нераспакованная. Может быть, подумать теперь и о хозяйке этого дома. Какой она должна быть?

Нельзя сказать, что Шариф думал о женитьбе всерьез, но все же думал. Возможно, дело было всего лишь в гормонах. Молодое здоровое тело требовало женщину, но Шариф думал, что он просто увлекающаяся натура. Он не вел монашеский образ жизни, иногда даже заглядывал к молодым вдовушкам в своей и соседних деревнях, где его хорошо знали. Но домашнего уюта без присутствия милой и нежной девушки он не представлял.

Шариф все реже вспоминал Асю. Она в его памяти не была женщиной, которую он мог бы желать в сексуальном смысле. Ася осталась какой-то несбывшейся сказочной мечтой, чем-то непорочно светлым и далеким. Иногда Шариф вспоминал других женщин, но никто из случайных партнерш не подходил для роли хранительницы домашнего очага. Часто молодой пират вспоминал и смуглую итальянку Пьетру. Ее темные карие глаза отражали все оттенки настроения и эмоций. Они то полыхали ненавистью, то резали презрением, как сталью. А какие чертики плясали в них, когда девушка хохотала! Несколько раз, во время вынужденного совместного плавания, Шариф ловил на себе и задумчивый, даже, как ему показалось, нежный взгляд итальянки. Тогда ее темные глаза наполнялись необъяснимой теплотой и делались очень глубокими, как южное ночное небо.

Но Шариф вспоминал не только девичьи глаза. Стройная фигурка девушки, высокая грудь, гладкие колени, когда Шариф думал о них, затуманивали его взор. Он чувствовал, что дыхание его учащается, а сердце бьется быстро и гулко.

Несмотря на то, что музыка грохотала на весь двор, а столы ломились от блюд, гости Шарифа чувствовали себя несколько скованно. Его пираты не привыкли к таким приемам, их смущал европейский костюм главаря, роскошная дорогая мебель и посуда. Вокруг столов суетились нанятые для обслуживания торжества официанты в белых сюртуках и таких же перчатках. Музыканты в национальных костюмах импровизировали на народные и арабские темы. Все это было слишком впечатляющим для простых рыбаков, которым и надеть-то на это торжество было особенно нечего. Деньги у них, конечно, имелись, но одеваться они не умели, да и не понимали в этом ничего.

Несколько предводителей соседних кланов выделялись более изысканными костюмами и степенным поведением. Многие привезли с собой жен и дочерей. Женщины ослепляли обилием золотых украшений и скрашивали некоторую скованность большинства гостей веселым смехом. Вокруг Шарифа суетился и хитрый Обаб, который уже в течение нескольких часов не уставал получать поздравления. Его стараниями и талантом был воздвигнут такой прекрасный дом, оформлены такие изысканные интерьеры! Подрядчик млел от удовольствия, бегая глазками по сторонам. Он понимал, что сделал себе прекрасную рекламу, и надеялся на новые заказы из пиратской среды. Здесь не скупились на вознаграждения и не утруждали себя проверкой правильности смет и счетов.

Тернер извинялся как мог, но приехать отказался. В конце концов Шариф решил, что действительно не стоит афишировать свои тесные отношения с Гринписом, если он действительно хочет принести пользу в этой области. Зато были представители из местной администрации и полиции, которые считали необходимым поддерживать хорошие, если уж не приятельские, отношения с местными пиратскими кланами. Шариф в их глазах был одним из перспективных народных лидеров на этом участке побережья.

– Позвольте вам представить, уважаемый господин Туни, журналиста из Могадишо, – с улыбкой сказал маленький и худой, как подросток, представитель местной администрации, господин Гобул.

Шариф обернулся и увидел молодого улыбающегося сомалийца. Тот протянул руку.

– Меня зовут Амид, – представился молодой человек.

– Очень рад гостю, – ответил Шариф, пожимая руку, – вы собираетесь писать в свою газету о нашем торжестве? Стоит ли писать о пиратах?

– Нет-нет, господин Туни, – поспешил возразить журналист, – писать о пиратах в наше время дело неблагодарное. Во-первых, у нас здесь это не опубликуют, а за границей опубликуют только в том случае, если я добавлю море крови, насилия и злодейства. А во-вторых, я занят совершенно другим делом.

– И чем же, если не секрет? – удивился Шариф.

– Видите ли, я работаю в международной европейской группе по проблемам Северной Африки.

– И эти проблемы вы нашли здесь?

– Нет, что вы. Здесь я оказался случайно и по инициативе уважаемого Гобула. А что касается «здесь», то особенных проблем у ваших земляков я что-то не вижу.

Шариф, за всей своей напускной важностью и строгостью, был польщен тем, что на вечеринку, посвященную его новоселью, пожаловал столичный журналист. Юноша и до этого читал всевозможные статьи о жизни на побережье, о пиратах. Он понимал, что никто с этим, по крайней мере, сейчас ничего поделать не может: ни правительство, ни международные силы. Даже если этот Амид напишет о грандиозном празднике в новом доме одного из пиратских лидеров, то это абсолютно никому не повредит. Наоборот, здесь, на побережье, многие порадуются. Тем не менее, Шариф решил побеседовать с журналистом, отдавая тем самым дань вежливости.

– Позвольте узнать, в чем же состоит задача вашей международной группы? – спросил он журналиста, когда они с бокалами уселись на небольшой диванчик, установленный в уютном остекленном эркере.

– Это группа по комплексному изучению ситуации в Северо-Восточной Африке. Мы проводим не только исследования в области социологии и культурологии. У нас работают профессиональные экономисты, медики, педагоги, политологи. Ну, конечно, и журналисты. Цель одна – объективно оценить социально-экономическую ситуацию в странах этого региона. А затем предложить, – возможно, что и ЮНЕСКО – свой прогноз, свое видение разрешения ситуации.

– За вами стоит какое-то общественное движение?

– Нет, господин Туни. Скорее, за нами стоит бизнес.

– Интересно, – удивился Шариф, – бизнес заинтересован в таких исследованиях?

– В конечном счете, заинтересован. Мы можем определить и оценить возможность инвестирования иностранного капитала в конкретные области экономики, оценить ресурсы региона. Я имею в виду, конечно, не природные ресурсы, а трудовые. Объем и распределение в зависимости от квалификации трудовых ресурсов.

– Что ж, это очень интересно. Желаю вам успехов в вашей работе, Амид. А пока отдыхайте, веселитесь. Вы мой гость, а у меня сегодня большой праздник.

В сомалийском офисе Пьетры дым стоял коромыслом в прямом и переносном смысле слова – накурено было до такой степени, что вентиляция здания не справлялась с такой задымленностью. Пьетра шутливо попрекала своих коллег и предостерегала, что может сработать автоматическая система пожаротушения. На самом деле она не мешала работать своей команде придирками и созданием сложностей бытового характера. Если набрали курящих сотрудников, то терпи курение на рабочем месте. Им так лучше думается, так они работоспособнее. Пьетра не одобряла, когда в офисах отводят места для курения или запрещают курить совсем. Она считала, что это не метод. Точнее, это способ самовыражения руководителя, который идет вразрез с общей пользой дела. Она ограничилась тем, что развела курящих и некурящих сотрудников по разным помещениям.