Александр Тамоников - Дорога жизни Страница 27

Наконец, четвертое и последнее – это страх. Да, без него тоже не обходится. Первые полеты на предельно малых высотах всегда сопровождаются немалым испугом. С годами, по мере приобретения опыта и уверенности, это чувство притупляется, но не исчезает полностью.

Оно и не должно атрофироваться, ибо является нормальной человеческой реакцией на опасность. В реальной боевой обстановке, когда противник может с любой удобной точки расстрелять твою машину, страх только помогает сохранить жизнь экипажа, сберечь вертушку и выполнить задачу, поставленную командованием.

В двадцати километрах от Румана группа из трех вертушек воссоединилась и взяла курс на Эр-Сабах.

– Двести шестой, я триста пятнадцатый. Ты как? – поинтересовался ведущий пары «Ми-24».

– Хреново, – очень конкретно ответил командир «восьмерки».

– Что у тебя?

– Техник ранен. Борт получил несколько пробоин. Падает давление масла в левом движке.

– До точки дойдешь?

– Надеюсь.

– Двести пятьдесят потянешь?

– Нет. Иду практически на одном движке. Сто восемьдесят – это максимум.

– Понял. Сопровождаем тебя на ста восьмидесяти.

Бортача с уцелевшей «восьмерки» зацепило осколком фугасного снаряда. Кусок металла распорол кожу на шее и щеке, но к счастью, не задел аорту. Крови тот потерял немало, но после оказания экстренной помощи лежал в грузовой кабине на брезентовых чехлах и чувствовал себя удовлетворительно.

Его рабочее место занял спасенный бортовой техник, сорокапятилетний мужик, к которому на аэродроме все обращались уважительно, по отчеству. Мол, Федорыч. Вид у него после череды приключений был невозмутимый, будто он и не прыгал на старости лет с парашютом, не открывал принудительно купол, не шмякался об землю и не отстреливался от напиравших духов. Этот человек спокойно сидел на своем штатном месте между пилотами и поглядывал на показания приборов. Он куда более переживал за подраненный левый двигатель, чем за собственное состояние.

Экипаж уцелевшей «восьмерки» был опытный и слетанный. Поэтому ведущий группы, солидный подполковник, не вмешивался в их действия. Он сидел в грузовой кабине рядом со своим вторым пилотом и прокручивал в памяти недавнюю посадку на горящем вертолете.

Признаться, подполковник до конца не верил в то, что сможет это сделать. На высоте сорока метров дыма в пилотской кабине накопилось столько, что не видно было приборов. Не помогали даже блистеры, полностью сдвинутые назад. Дышалось в такой атмосфере через раз. Оба пилота кашляли, плевались и постоянно вытирали слезящиеся глаза. Зато когда они спрыгнули из вертушки на землю и отбежали в сторону, чистый воздух показался им сладким и пьянящим.

– Хлебни, командир, – сказал молодой капитан, правый летчик, и легонько пихнул его в бок.

Подполковник принял фляжку с отвинченной крышкой и сделал пару глотков водки, теплой, но русской. Закусывать или занюхивать рукавом не требовалось. Его организм принял алкоголь словно обычную пресную воду.

– Скоро Эр-Сабах, – сказал он, вздохнул и возвратил фляжку капитану. – Если бы мы сейчас оказались на базе, напился бы, ей-богу. В зюзю.

– И я с тобой заодно, – сказал правый пилот и улыбнулся.

Подполковник хлопнул его по плечу, хмыкнул и проговорил:

– Думаю, больше всех сейчас хочет выпить Федорыч.

– Это точно. А посадку ты выполнил классно. До сих пор не могу поверить, что сели и даже не покалечились. Вернемся в Хмеймим – организую для экипажа стол с хорошей выпивкой и мировой закуской.

– Ловлю на слове.

Спустя несколько минут «Ми-8» совершил посадку на западной окраине Эр-Сабаха. Барахливший движок с горем пополам выдавал минимальную мощность. Вертушка прокатилась по относительно ровному полю, загасила скорость, развернулась, подрулила к палаткам, стоявшим на краю площадки, и остановилась. Двигатели смолкли, винты стали терять обороты.

Следом за «Ми-8» на поле опустились и два «Ми-24».

Сирийские бойцы, отвечавшие за безопасность медицинской миссии, приступили к разгрузке транспортного вертолета. Техники тем временем откинули капоты и осматривали повреждения, полученные «Ми-8».

– Ну и что выявил ваш консилиум? – покуривая в сторонке, спросил подполковник через пару минут. – Жить будет?

– Жить-то будет, – ответил Федорыч, подойдя к нему и вытирая ветошью руки. – Только требуется серьезное лечение.

– Хочешь сказать, что мы сами отсюда не взлетим?

– Бесполезно. Маслосистема левого двигателя в хлам. Топливная автоматика повреждена. Это просто чудо, что не загорелись в воздухе.

– Так… – Подполковник вздохнул. – Стало быть, надо звать на помощь базу. Включай, Федорыч, радиостанцию.

Одновременно с подполковником в эфир вышел и Омар Дуни.

– Амман, ответь Эль-Караку, – проговорил он в микрофон.

– Эль-Карак, Амман на связи. – Ему ответил не Аджани, а начальник штаба отряда. – Командир занят, а я готов тебя выслушать. Как твои успехи?

– Докладываю. Только что мой отряд атаковал транспортные вертушки. Одна уничтожена, другую мы только подранили, и она ушла на север.

– Ей удалось добраться до цели?

– Это мне не известно.

– Потери есть?

– Да. Треть отряда и расчет одной зенитной установки уничтожены огнем боевых вертолетов. Второй отряд пытался захватить русского пилота, прыгнувшего с парашютом, но понес потери и отступил.

– А сами установки?

– Они не повреждены.

– Слава Всевышнему. Понял тебя, Эль-Карак.

– Амман, каковы мои дальнейшие действия?

– Что с подбитой вертушкой? Твои люди обыскали ее?

– Нет. Она села на открытой местности и дымит. Я опасаюсь посылать к ней своих людей. Боевые вертолеты в любую минуту могут вернуться.

– Понял тебя. Сейчас передам твой доклад командиру и справлюсь о том, что вам делать. Выйди на связь через двадцать минут.

– Понял тебя.

В ожидании следующего сеанса связи Дуни приказал своим боевикам собрать оружие и боеприпасы, валявшиеся на земле после гибели части отряда. Еще он велел им готовиться к отбытию в расположение штаба отряда и не прогадал.

На связь с ним вышел сам Аджани и спросил, сдерживая злобу.

– Почему ты позволил уйти второму транспортному вертолету?

– Мы сбили один и готовы были завалить второй, но… – начал Омар.

– Что «но»?!

– Боевые вертушки открыли по лесу такой ураганный огонь, что мои воины боялись высунуть головы из укрытий.

– Твои люди – трусливые свиньи, а не воины! – выкрикнул полевой командир, чуть отдышался, сбавил обороты и повелел: – Хорошо, возвращайтесь в полевой лагерь. Будем думать, как выйти из положения.

Глава 11

Район селения Токмуз

Каждый новый день для слушателей центра начинался с не самого простого испытания – пятикилометрового кросса. Бежать офицерам приходилось по ухабам, пригоркам и канавам, наполовину затопленным водой. После каждого финиша инструкторы по физической подготовке повторяли одно и то же. Мол, бодрее, парни! Тренироваться в освоении техники или стрельбы после подобных нагрузок тяжело, зато в настоящем деле вам будет легче.

Они терпели из последних сил. После каждого такого испытания слушатели, пошатываясь, шли в общежитие мыться и менять одежду.

До выпуска из центра оставалось менее двух недель, когда в расписании занятий появился еще один новый предмет – сложные приемы вождения боевой техники.

Десантники много чего освоили еще в курсантскую пору. Что-то добавилось в офицерскую бытность. Чего же еще могут предложить им местные инструкторы?

Оказалось, кое-что могут.

В обширном ангаре, построенном на краю автодрома, стояло множество единиц различной транспортной военной техники. От «уазиков» до тяжелых ракетных тягачей.

В один из дней после утреннего кросса группа слушателей прибыла в ангар и построилась в две шеренги перед инструктором по вождению.

– В нашем распоряжении всего десять занятий, – проверив списочный состав группы, сказал он. – У всех вас имеются водительские права, все вы прошли соответствующие курсы и имели практику вождения. Нам осталось лишь освоить и закрепить некоторые сложные приемы. Например, преодоление водных преград, подъемы по крутым склонам, прыжки с эстакады.

После часовой теории группа перешла к практическим занятиям.

Преподавательский состав центра вообще не увлекался голой теорией. Если в одиннадцать утра один преподаватель объяснял слушателям самый современный метод подрыва рельсового полотна, то другой сразу после обеда показывал это на практике. Если на последней паре группе демонстрировался фильм о новейшем приборе ночного видения, то после захода солнца начальник центра назначал дополнительный час занятий. В течение этого времени работа прибора проверялась в действии.

Занятия на автодроме сразу увлекли офицеров. Сначала инструктор объявлял вид транспортного средства, приглашал одного слушателя в кабину и проезжал с ним два круга по весьма непростому маршруту с горками, болотом, канавами и обрывами. При этом он рассказывал о самых распространенных ошибках и объяснял правильные действия. Где следует добавить двигателю оборотов или, наоборот, перейти на пониженную передачу. Преодолима ли такая вот крутизна склона, или же эта машина опрокинется на нем.