Михаил Нестеров - Выстрел из прошлого Страница 27

Он сидел за столом и вместо телевизора пялился на дверь, с обратной стороны которой висела табличка с названием частной сыскной конторы. Его напарник в тысячный раз заметил:

– Такое созерцание почище триллера.

– Угу, – поддакнул он.

– Никогда не знаешь, кто и когда откроет дверь и перешагнет порог, какую задачку подкинет.

– Угу…

– На этой двери лично я изучил каждую неровность, каждую деталь, как эрогенные участки на теле своей подруги: этот участок чувствительный, этот не очень, а этот трогать не рекомендуется никому.

– Никому? – слегка оживился Инсаров.

– Никому. Даже ей самой. – А дальше он озвучил действия клиента, не сводя с него глаз: – И тут входит он, долгожданный наш. И спрашивает… Ну? – бесцеремонно поторопил он Андрея Чиркова глазами.

– Кто тут у вас главный? – неестественно громко спросил тот.

Напарник кивнул на директора:

– Он. Хотя я обычно показываю на себя и делаю умное лицо.

– Наверное, я ошибся адресом. Вы распространители билетов на цирковое представление?

– Типа того. Как тебя зовут?

– Андрей. Мне сказали, что вы можете мне помочь. Бесплатно.

Виктор изобразил на лице смертную скуку.

– У меня скидки только для тех, кому за восемьдесят. И только в случае измены. Посмотри на меня внимательно. По-твоему, я похож на человека, который станет вкалывать для того, чтобы ты отдыхал?

– Нет.

Виктор посмотрел на Андрея, потом – на свои швейцарские часы «Омега», собранные в китайском квартале Москвы, и сказал:

– У меня обеденный перерыв. Поговорим дорогой. Может быть, ты по пути расскажешь еще один анекдот, и я не поскуплюсь на бесплатный обед.

– Если вы поедете в сторону кольца, там затор. Двойная авария, кажется.

– Садись в машину, – поторопил спутника сыщик, когда они вышли во двор.

Он поехал дворами, намереваясь выйти на Шелепихинскую набережную, оттуда – на Фили.

– Выкладывай все по порядку – что, как, почему. Близкие называют меня Счастливчиком.

– И в чем ваше счастье? В том, что вы дожили до семидесяти?

– Мне всего пятьдесят, косоглазый. Не нравится мой позывной, называй меня по имени – Валентином.

– «Дядя» добавлять, или вы свое отчество назовете? – Андрей вынул сигареты и прикурил. – Классная у вас машина.

– Машина с невероятным ускорением, – поддакнул Инсаров. – На ней обогнать и тут же вклиниться между двумя следующими машинами так же легко, как переставить шашку на доске.

– Вашу машину тоже по имени-отчеству называть надо.

– А ты наблюдательный… Зови ее тетей «Нивой». Сокращенно – МММ.

– Как это?

– «Машина моей мечты». Однажды случилось чудо, – разоткровенничался Виктор. – Чудо Непоправимое, так бы я это назвал. Я был глупый, когда загадывал советский вездеход, а всевышний подшутил надо мной. В общем, мне не было и двадцати, когда я обратил взор к небу и сказал: «Господи, хочу "Ниву". И в это мгновение с вазовского конвейера сошла вот эта самая машина. Кто бы мог подумать, что куплю я этот внедорожник без малого через тридцать лет. А ты какое желание загадал, когда тебе стукнуло двадцать?

– Чего?

– Ты дымом забыл поперхнуться. Тебе двадцать-то есть?

– Мне двадцать седьмой пошел. Мама умерла, когда мне было четыре года.

– Ты и сейчас как титишный лопочешь: двадцать седьмой годок пошел, мама померла. Говори пожестче, как мужик: мне четвертак с хвостиком, мать копыта откинула, ну? Наивный. – Виктор Инсаров толкнул в знак примирения клиента локтем. – Ты меня извини – о мертвых хорошее или ничего. Но и ты меня пойми – ко мне в контору еще никто не обращался с предложением попахать на клиента бесплатно. Повтори еще раз, чего ты хочешь.

– Чтобы вы нашли могилу моей матери.

– Так, час от часу не легче, – вздохнул Виктор. Насколько он помнил, в записке, которую он написал, слово «могила» не упоминалось. Он глянул на парня: – А ты фантазер. Что ты знаешь о ней?

– О матери?.. Почти ничего. Просто то, что был такой человек.

– Как же так, Андрей, двадцать с лишним лет ты о матери ничего не знал, да и, наверное, знать не хотел, а теперь тебя пробивает на сопли. Это что у тебя, хроническое?

– Я получил письмо.

– Децибелов прибавь, я ни хрена не слышу.

– Письмо получил.

– Электронное?

– По почте.

– По электронной?

– Вы прикалываетесь?

– Располагаю тебя к себе. Что за письмо? Оно у тебя с собой?

– Не обязательно носить с собой клочок бумаги, на котором уместилась пара строчек.

– Выходит, ты в конверте получил клочок?

– Я думал, что вы поможете. Высадите меня где-нибудь.

Машина к этому времени выехала на Большую Филевскую улицу.

– Я высажу тебя где-нибудь, но после того, как ты ответишь на мои вопросы. Сейчас для меня ты – магнитофон. Включай воспроизведение.

– Я получил письмо. В письме всего две строчки: «Что ты знаешь о своей матери?» и «Обратись за помощью в частное сыскное агентство "Бейкер-стрит".

– И ты завелся с двух строчек?

– Не сразу.

– Объясни.

– Мне стыдно стало. Я действительно почти ничего не знаю о матери. Так, по рассказам бабушки, отца. Моя мать свихнулась, в общем.

– Был бы у меня такой оболтус, я бы тоже свихнулся. Тебе никто не говорил, что ты тормозной?

– Жена говорила. Она газанула от меня год назад. Так вам нормально?

– Ага. Мы находим общий язык. А с чего это она нажала на газ?

– Пошутила, сказав, что ждет ребенка. Я тоже пошутил: «А ты не можешь подождать его без меня?»

– Сурово. Вернемся к делу. Автор письма тебе известен?

– Нет. Почерк незнакомый, обратного адреса нет.

– Может, это газанутая подшутила над тобой?

– У нее ума не хватит на такие шутки.

– Смотри, а то я могу поправить ей мозги. Но ты меня заинтриговал, и интрига состоит в следующем: либо я ткну тебя носом в могилу твоей матери, либо мои близкие разобьют тебе голову о мою надгробную плиту.

– Так вы меня к себе не расположите.

– А мне, в общем-то, по фигу. – Инсаров показал рукой вперед. – Вон за тем светофором начинается район под названием Где-Нибудь. Тебе в начале или в конце Где-Нибудя остановить?

Андрей полез в карман.

– За платком лезешь? Слезы утереть или сморкнуться? А может, за деньгами? Что-что, а деньги я приму. Так что не прогадай.

Андрей достал конверт и протянул сыщику.

Тот остановил машину, заехав правыми колесами на бордюр, и включил аварийку.

– Штампы указывают на то, что отправлено оно было из одного московского почтового отделения в другое, местное, короче. Почерк красивый, не каллиграфический. Строчки выведены уверенной рукой, – похвалил он себя. – Ее обладатель сложившийся, уверенный в себе человек. Но чья рука, мужская, женская?

Андрей пожал плечами.

– Мог бы и не пожимать.

– Считаете меня полудурком?

– Нет, но на твоем лице проступили водяные знаки легкомысленности. Посмотри на себя, и все увидишь, – он демонстративно повернул панорамное зеркало в сторону переднего пассажира.

– Не стоит, – Андрей вернул зеркалу прежнее положение.

– Может, это чья-то шутка? – спросил Инсаров после недолгого молчания. – Может, кто-то завел тебя этим посланием, считай – с того света? Всего две строчки, и события завертелись. Кстати, здесь написано, что ты можешь рассчитывать на мою помощь, но нет ни слова о том, что я намерен пахать на тебя бесплатно.

– Не знаю, шутка это или нет, – Андрей не ответил на вопрос. – Но кто же шутит такими вещами?..

– У тебя дети есть? – спросил Виктор. – Или ты об этом тоже не знаешь?

– Нет у меня детей. Рано еще.

– Типа «я еще молодой»? А ну-ка, расскажи о себе в двух словах. Детство пропусти.

– Ну…

– Не нукай, плохая привычка.

– Служил в армии. Окончил строительный техникум, работаю по специальности проектировщик, имею неплохой заработок. От родителей – отец женился во второй раз – независим.

– Занудный ты какой-то, на пионера похож: будь готов – всегда готов! Как Нахимов-Ушаков. Что еще тебе бабка с отцом о матери нашептали?

– Мать умерла в психушке в 1984 году. В клинике сказали, что похоронили ее на кладбище, место не показали. Не знаем, говорят, можете жаловаться. Но запомните: в суд мы ни ногой. Тащите сюда судью. Вот и все. Она не просто так умерла, причина смерти крылась в ее работе. Только отец знал, что она работала в военной разведке, поэтому он так безропотно принял отмашку врачей: «Не знаем, где она лежит, можете жаловаться».

Инсаров вложил записку в конверт и передал Андрею со словами:

– Приехали. Дальше машина не идет. Мне перекусить надо.

– Где вы обычно едите?

– Там, где понравилось. И иду туда снова. Все просто. Давай прощаться.

Андрей хмыкнул и вышел из машины. Инсаров опередил его:

– Хлопнешь дверцей, я тебе по башке настучу.

«Хороший, послушный мальчик», – ухмыльнулся он. Чирков не закрыл дверцу, а натурально притворил, как калитку в любимый палисадник, только что не вздохнул мечтательно.