Сергей Соболев - Моя"крыша" - Кремль Страница 27

Но тут вдруг почти одновременно случились две вещи, к которым Мокрушин, учитывая его нынешний фривольный настрой, оказался не слишком то подготовлен. Во первых, Анюта куда то испарилась из его объятий, а во вторых, сначала раздалось чье то покашливание — "кхе… кхе…", — и тут же в прихожей вспыхнул электрический свет.

Рейндж повернул голову и увидел Шувалова, у которого — от удивления? — была приподнята правая бровь.

— Что это с вами, Владимир Алексеевич? — поинтересовался начальник, на котором по обыкновению красовался цивильный костюм. — Вы в порядке?

Рейндж только сейчас сообразил, что он по прежнему держит руки перед собой, слегка разведя их в стороны, так, словно намеревается кого то заключить в объятия (что было недалеко от правды), причем в правой руке оказалась зажатой презентованная ему Шуваловым же трость.

Опустив руки почти по швам и мысленно обозвав себя для начала "конченым кретином", он все же кое как сумел выдавить из себя:

— Я… это… помогал стажеру снять верхнюю одежду…

— Уверен, что стажер как нибудь сама с этим справится. — По губам "свояка" пробежала легкая усмешка. Он перевел взгляд на Измайлову, которая, сохраняя совершенно спокойный вид, уже успела снять свой кожан и определить его на вешалку. — Анна, заварите ка нам всем по кружке крепкого чаю! А вы, Владимир Алексеевич, следуйте за мной.

Когда они, миновав проходную комнату, вошли в оборудованный офисной мебелью кабинет, освещенный мягким светом настольной лампы, Рейндж наконец врубился, почему он не заметил свет в окнах, когда они подкатили к этому особняку: в этом помещении окна попросту отсутствовали как таковые.

— Присаживайтесь, Мокрушин, — кивнул "свояк" на одно из трех расставленных возле офисного стола кресел. — Как самочувствие? Не слишком ли рано мы выписали вас из больницы?

— Я в полном порядке. — Рейндж, прислонив "палицу" к торцу стола, осторожно опустился в кресло. — Не соображу только, что это за новая фишка? Отпуск… пансионат… "невеста"… — Достав из кармана пачку сигарет и зажигалку, он пробормотал: — Ну погоди, рыжая бестия, ужо я тебе задам…

— Вы что то сказали, подполковник?

— Нет… То есть да. Разрешите курить, Сергей Юрьевич?

— Добро, можете курить.

Рейндж сунул сигарету в уголок рта, прикурил. В неофициальной обстановке он был с Шуваловым на "ты". Но судя по тону, который сразу задал их разговору "свояк", речь сейчас будет идти о каких то серьезных делах.

— Я пропустил что то важное, командир? — окутав себя табачным дымом, поинтересовался он. — Когда такое было, чтобы меня, "элиту", опекала зеленоротая стажерша? Как все это прикажете понимать?

— Как форс мажорную ситуацию, — устало помассировав виски, сказал Шувалов. — Измайлова, кстати, с Нового года не стажер, а полноценный агент. Мы из тактических соображений придержали соответствующий приказ… Нуда ладно, не о том сейчас речь.

— Что вообще стряслось? — подавшись вперед, спросил Мокрушин. — Объясните хотя бы в двух словах!

Полковник тоже выковырял из пачки сигарету, но, так и не прикурив ее, бросил, сломанную, в пепельницу.

— Сейчас разгорается крупный скандал вокруг "Рос транснефти" и исчезновения некоторых связанных с этой беспрецедентной аферой личностей…

— Ну а мы тут при чем?

— Именно на нас сейчас пытаются перевести "стрелки" как на основных виновников случившегося, — после паузы сказал Шувалов. — Что творится в "верхах", Рейндж, ты себе даже не можешь представить. За дело взялись "инквизиторы". Вот Кондор тут едва не попал под раздачу, но его удалось "отмазать".

— Это в связи с "грозненским инцидентом"?

— Это лишь один эпизод, а сейчас наблюдается что то вроде цепной реакции, носящей притом неуправляемый характер. Трясут не только нас, но и пару подразделений ФСБ, экономический главк МВД и еще кое какие ведомства… Сейчас всю информацию по этой вскрывшейся афере "цензурят", но долго ли удастся держать в тайне ставшие известными факты, этого никто не знает.

Измайлова принесла поднос, поставила на стол вазочку с печеньем, расставила кружки и, уловив кивок со стороны начальника, уселась в свободное кресло.

— Большинство наших сотрудников сейчас находятся под жестким контролем, — поочередно обведя их взглядом, сказал Шувалов. — К вам, Владимир Алексеевич, внимание со стороны контролирующих организаций сейчас ослаблено — вот почему мы продержали вас лишнюю неделю в больнице. Далее вам полагается отпуск для полного выздоровления, и вы его получили.

— Премного благодарен, — хмыкнув, сказал Рейндж.

— К Анне пока не проявляют особого внимания, — пропустив его реплику мимо ушей, сказал полковник Шувалов, — поскольку Измайлова у нас по документам числится стажером (подписанный кем нужно приказ о зачислении имярек в штат "группы 4" лежит до поры в сейфе). Так вот: целеуказания я вам буду давать лично — здесь или на московской "явке", адрес которой знает Измайлова. Там же, в этом "адресе", хранится все необходимое для выполнения спецмероприятий. А если чего то там недостает, дадите лично мне заявку, и я доставлю вам все, что требуется. Если за мной будет ходить "хвост", то я пришлю кого нибудь для связи.

— Хорошенький отпуск вы мне сосватали, Сергей Юрьевич. — Рейндж, глянув на рыжую бестию, усмехнулся. — И даже "невесту" вот мне подыскали.

— Придется вам некоторое время вести двойную жизнь, — серьезным тоном сказал один из руководителей "четверки". — В маскировочных, так сказать, целях. Ну а теперь я вас поподробнее введу в курс дела и обрисую, что вам следует сделать на первых порах…

Глава 14 Любители экстрима (1)

Бушмин по приказу "воеводы" вылетел в Париж уже в воскресенье. Подомацкий летел тем же рейсом, но в "экономклассе". Во время регистрации и посадки они старательно делали вид, что не знакомы друг с другом. Не разговаривали, не подходили близко, не обменивались на расстоянии многозначительными взглядами… Хотя, по правде говоря, особо маскироваться у них сейчас не было большой нужды. В зале прибытия аэропорта Орли Бушмина встречал Серж Поляков, гладкий, лощеный мужчина лет пятидесяти, с благородной проседью в висках. Внешний облик, привычка одеваться и присущие ему манеры выдавали в нем скорее старого — не по возрасту, естественно — европейца, нежели чистокровного русака. Но это и неудивительно: Сергей Николаевич проживал во Франции со второй половины восьмидесятых годов, обзавелся здесь же семьей, акклиматизировался и в целом удачно встроился в местное общество.

Одно время Поляков, на тот момент еще не расставшийся с российским гражданством, посредничал в сделках по продаже крупных партий советского и российского вооружений и оборонных технологий. Позднее он переключился на другой вид деятельности, занявшись поставками французских вин и коньяков в свое бывшее Отечество (этим он занимался и по сию пору). Было бы неправильно думать, что Серж Поляков является агентом российских СВР или ГРУ. Нет, этот неглупый человек, обладающий серьезными связями и возможностями, никогда не занимался шпионской деятельностью и не был напрямую связан ни с российскими, ни тем более с западными спецслужбами. Другое дело, что он порой оказывал услуги тем или иным своим знакомым из Москвы, от которых, среди всего прочего, зависит процветание всего его нынешнего бизнеса, во многом сориентированного на обширнейший российский рынок.

В аэропорту они обнялись, как старые друзья.

— Бонжу ур, мсье Андрэ э, — певуче произнес Поляков. — Рад вас приветствовать в Париже, дорогой Андрей! Давненько что то вы не заглядывали в наши края?

— Да, уже пару лет прошло, как мы с вами виделись в последний раз. — Андрей погрузил на тележку свой объемистый чемодан, и они покатили на выход из пассажирского терминала. — Знаете ли, Серж, все дела, дела… Сейчас вот, вы, наверное, в курсе, взялись удваивать ВВП. Думаете, легко нам приходится?

Поляков рассмеялся, как будто его знакомый рассказал что то необыкновенно смешное. Загрузили багаж Андрея в машину, уселись в новенький белоснежный "Ауди". Поляков выехал на трассу, ведущую в центр Парижа: для гостя был забронирован люкс в одном из самых престижных и дорогих отелей — в "Крийоне".

— Решили отдохнуть, Андрей? — поинтересовался Поляков. — Вы как, надолго к нам?

— Да, надумал вот "скинуться", — беззаботным тоном сказал Бушмин. — Коллеги в Москве тоже насели: хватит, мол, Андрюша, горбатиться, съезди ка в "европы", развлеки себя чем нибудь… Так что я сейчас, Серж, вроде как в свободном полете. Здесь я пробуду недолго, максимум двое суток. Потому что, между нами говоря, Москва нынче мало чем отличается от вашего Парижа. Разве что Эйфелевой башни нет, а все остальное… чего только душа пожелает, давно уже имеется в наличии и даже в полном изобилии, если ты, конечно, как следует упакован деньгами.