Альберт Байкалов - Час последнего патрона Страница 27

— Кто? — Вахид едва сдерживал себя, чтобы не схватить этого алжирца за горло.

— Это тоже врачи, — едва слышно проговорил Махмуд.

Неожиданно Вахид вспомнил, как в последний раз, уходя от Зелимхана, он увидел грузовик, стоящий в больничном дворе. Двое боевиков снимали с него ящики с каким-то оборудованием. Рядом о чем-то тихо говорили люди европейской наружности.

— Что это за врачи? — заволновался Вахид.

— Не знаю. Нам нельзя заходить в ту половину. — Махмуд замотал головой, встал и ушел.

— Странно, — пробормотал Вахид, глядя ему вслед.

— О чем это ты? — спросил бритоголовый боевик, лежавший на соседней койке. На его шее был надет корсет, он говорил, глядя в потолок, не поворачивая головы. Вахид знал, что этого человека звали Мерза. Он был родом из Туниса и говорил на арабском. Вахид с трудом понимал его, однако сказать ничего не мог.

— Так, ничего. — Вахид опустился на подушку.

— Ты, я знаю, чеченец, — неожиданно сказал Мерза. — Правильно?

— Почему спросил? — Вахид приподнялся на локте.

— Со мной был один. — Мерза показал на стену. — Сейчас там лежит.

— Кто? — не понял Вахид.

— Тоже как ты, — с трудом подбирая слова, сказал Мерза. — Он ранен в ноги.

— Ты хочешь сказать, что в соседней палате мой земляк? Но я там был и не видел Зелимхана.

— Это не Зелимхан. — Мерза замахал в воздухе рукой. — Усман зовут.

— Усман, говоришь? — проговорил Вахид, размышляя, что это может дать.

Глава 29

Первый дезертир

— Я что, должен с ним?.. — Савва не договорил и уставился на Берсу.

— До первой крови, — подтвердил тот.

— А если убью?

— Напишем, будто его террористы вместе с Великаном прикончили, — сказал Абдула.

— А для достоверности отрежем голову, — добавил Берса. — Вперед!

Гниляк потерял дар речи и лишь переводил взгляд с одного чеченца на другого. Хотя на попятную он не пошел и, судя по всему, был настроен померяться силами с Саввой, который уступал ему в росте.

Тот нерешительно вышел из строя.

— Все равно…

— Говоришь много! — вспылил Берса. — Хватит ныть.

— А что делать-то? — Савва вконец растерялся.

— Они совсем как дети! — сказал Абдула, вынимая пистолет.

— Что ты собираешься делать? — ужаснулся Савва.

— Убивать тебя буду, если ты сейчас не нападешь на своего дружка.

— Да кто ты такой?! — взвыл Савва.

— Абдула мой помощник, — ответил Берса. — Если он говорит, считай, что это я сказал.

— Послушай, Гниляк, почему нами хачи командуют? — возмутился Савва и вздрогнул.

Абдула выстрелил. Пуля вонзилась в землю рядом с ногой наглеца.

Во дворе воцарилась тишина.

Первым молчание нарушил Берса.

— Тебе придется ответить за свои слова, — процедил он сквозь зубы.

— И отвечу! — пыжился Савва. — Я сюда воевать ехал, а не своих калечить. И вообще, где гарантия того, что это не вы Великана замочили?

Берса многозначительно посмотрел на Абдулу.

Ничего не говоря, чеченец сунул пистолет в карман разгрузочного жилета и вынул нож.

— Ты чего? — Савва стал пятиться задом. — Парни, вы почему молчите?

Абдула в два прыжка оказался на расстоянии вытянутой руки от Саввы и махнул ножом перед его носом.

Тот отпрянул. Рука чеченца тут же пошла назад, и кончик ножа едва не коснулся горла солдата.

— Ты что? — взревел тот.

— Защищайся, ты ведь мужчина! — выкрикнул Абдула.

Тут случилось неожиданное. Савва вдруг присел, шагнул вперед и оказался вплотную к Абдуле. В следующий момент острие его ножа вонзилось в бедро чеченца.

Савва тут же отскочил и предостерегающе выставил вперед левую руку:

— Договаривались до первой крови!

Стараясь не выдать своего волнения, Берса несколько раз хлопнул в ладоши.

— Молодец!

Рука Саввы с ножом опустилась. С лезвия на снег стекла алая капля.

Абдула оскалился.

— Чего же ты?

— Все. — Савва развел руками. — Как договаривались.

— Мы договаривались до того, как ты нас хачами назвал, — с обидой в голосе напомнил Берса. — После этого я тебе сказал, что придется ответить за свои слова.

— Извини, Берса. — Глаза Саввы забегали. — Вырвалось.

— Не важно, что у тебя вырвалось. Главное, что ты так считаешь. В следующий раз думать будешь. Если выживешь.

— Ты предлагаешь, чтобы мы дрались, пока кто-то из нас не перережет другому горло? — ужаснулся Савва.

Он только сейчас до конца осознал, что все происходящее не сон.

— Так и должно быть, — ответил Берса.

— Я разрешаю тебе взять в помощники того, кто думает про нас так же, как и ты. — Абдула выжидающе уставился на солдат. — Если есть такие, выходите из строя! Можете все сразу!

Савва обвел взглядом своих дружков. Но никто не горел желанием помогать ему.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился он и бросился прочь.

— Интересно, куда он побежит? — задумчиво спросил Берса, глядя ему вслед.

Между тем Савва убедился в том, что погони нет, перешел на шаг, дошел до пролома и встал.

— Что, страшно?! — крикнул Берса. — Теперь тебе придется выбирать, что лучше — встретиться за забором с диверсантами или сразиться с Абдулой.

Савва немного поколебался и исчез в проломе.

Глава 30

Знакомство

Вахид сегодня первый раз вышел в больничный двор. Несмотря на пустяковое ранение, он прихватил с собой палку, на которую опирался при ходьбе. Вахид не любил больницы и считал, что мужчинам в них нечего делать. Он и в этот раз мог бы отлежаться в предоставленном ему доме под присмотром Мариям. Но сейчас не тот случай. Пришло время думать, как выходить из игры.

Исчезновение родственника не давало ему покоя и занозой сидело в мозгу. Ничего не поделаешь, так устроен чеченец. Вахид заработал достаточный авторитет и не сомневался, что Осама отпустит Зелимхана с ними, если он попросит. После ранения парень еще долго будет хромать. Зачем им такой воин? Теперь исчезновение родственника спутало все карты.

Газоны, когда-то подстриженные и аккуратные, без полива выгорели на солнце и были вытоптаны. Скамейки у давно не работающих фонтанов раскурочены. Повсюду царили разруха и запустение. Под подошвами ботинок хрустело битое стекло. С десяток ходячих раненых в грязных бинтах сидели в тени здания прямо на бетоне. За остатками забора из металлических прутьев тянулась дорога, на которой стоял танк, брошенный правительственными войсками.

Обходя вокруг здания больницы, Вахид неожиданно обнаружил, что в его левом крыле все окна застеклены. На пластике рам еще сохранились наклейки логотипов компании. Озадаченный этим открытием, он подошел к одному из окон и приподнялся на цыпочки.

— Эй, ты! — окликнули его.

Он посмотрел в сторону выхода.

Круглолицый моджахед в черной одежде показывал на него рукой.

— Да, ты!..

Вахид удивленно ткнул себя в грудь пальцем и оглянулся. Но сзади никого не было.

— Я к тебе обращаюсь, — подтвердил араб. — Уходи! Нечего здесь глазеть.

— Что здесь может быть такого секретного?

— Просто нехорошо для мужчины заглядывать в окна.

— Ты кому это сказал? — Вахид не на шутку вспылил. — По-твоему, я подглядываю?

— Я не говорил этого, — прохрипел охранник, потрясая автоматом. — Проваливай!

Но Вахид двинулся к нему.

— Ты оскорбил меня!..

— Я делаю то, что должен!

— Я искал земляка. — Вахид подошел к крыльцу и встал. — Ты начал позорить меня!

— Я делаю свою работу! — оправдывался боевик, поняв, что перегнул палку.

Статус командира отряда позволял Вахиду сейчас устроить разнос, однако он отказался от этой мысли.

— Какой может быть здесь секрет от меня? — спросил он, не оставляя попытки вынудить караульного сказать, что находится в этих стенах.

— Уходи! — устало попросил боевик.

Вахид огляделся по сторонам. Их спор привлек внимание раненых. Это плохо. Не в его положении так себя вести. Разведчик должен действовать осмотрительнее. Сейчас слух о конфликте разойдется по больнице, и кто его знает, чьи уши услышат об этом.

Немного поразмыслив, Вахид решил пообщаться с чеченцем, о котором ему рассказал Мерза.

Дверей, как и окон, в больнице не было. Вахид сдвинул кусок брезента и заглянул в палату. На его удивление, здесь находился всего один больной. Он лежал на спине и с безучастным видом глядел в потолок. Бритый наголо череп был шоколадного цвета, нижняя часть лица, испещренного шрамами, покрыта густой, черной с проседью щетиной. Опираясь на палку, Вахид подошел к кровати. Ни один мускул не дрогнул на лице раненого.

Вахид поприветствовал его на родном языке.

— Ты чеченец! — Бородач оживился и медленно сел. — Хвала Всевышнему! Я думал, Махмуд зашел.