Сергей Зверев - В ледяном аду Страница 27

— Нас больше. Нападем, завладеем оружием.

— Плохой план.

— У тебя есть хороший? Лучше помоги выкручивать саморезы.

Ученые, сменяясь, сумели наконец-то снять одну из панелей. Но под утеплителем из минеральной ваты оказался толстый сварной лист, который без резака взять было невозможно.

Черный задумчиво рассматривал сварной шов и спросил:

— Послушай, Сергей, а можно каким-нибудь образом соорудить из нашего баллона и патрубков плиты газовый резак?

— Я как раз сейчас над этим и думаю. Теоретически такое возможно. Но я никогда раньше не занимался чем-то подобным.

Тут же этой идеей заинтересовались и другие пленники. Посыпались советы. Но приступать к устройству газового резака рационализаторы решили не сразу.

— Давайте для начала кофе сварим. А то раскурочим плитку и не на чем будет готовить, — предложил Сазонов.

Товарищи поддержали его предложение. Ни один серьезный ученый не обходится без кофе. Божественный аромат этого напитка витает во всех лабораториях и научно-исследовательских институтах. Правда, теперь, в плавучей тюрьме, он смешивался с запахом мазута, которым топились печи.

Сазонов сидел на надувном матрасе, поджав под себя ноги, держал в руках большую фаянсовую кружку и пил кофе мелкими глотками.

— Газовый резак — дело хорошее, — заметил он. — Но мой мозг работает теперь в другом направлении.

— По специальности? Как у подрывника? — спросил пленник, сидевший рядом с Сазоновым. — Я как-то читал, что хороший специалист может соорудить бомбу из подручных материалов. Что там у нас в шкафчике с продуктами? Мука? Растительное масло?

Сазонов с важным видом ухмыльнулся и заявил:

— Насчет подручных материалов — это преувеличение. Вот если бы меня запустили в супермаркет, то там я подобрал бы ингредиенты на полках с бытовой химией. Все то, что есть у нас, я уже не раз перебирал в уме. Хорошей бомбы не получится. А вот нетрадиционную вполне можно соорудить из того же газового баллона. — Сазонов поставил кофе на пол и подошел к плите. — Изготовляется такая бомба элементарно. Откручиваем шланг. — Подрывник пока еще не сопровождал свои слова действиями, баллон оставался присоединенным к плите. — Делаем на конце шланга сопло, приоткрываем вентиль и поджигаем выходящий газ. Огонь направляем на сам баллон. Он разогревается, и через какое-то время гремит мощный взрыв. Если поставить баллон к двери, то он ее сорвет с петель. Обещаю.

— Прогреметь-то прогремит, но и нас всех в клочья разнесет, — резонно напомнил аспирант Черный.

— А гальюн зачем? Там мы все спокойно можем спрятаться и выйти уже после взрыва.

— Тоже правильно.

Но Черному не понравилось такое предложение. Расклад сил даже с учетом снесенной двери оставался в пользу охраны.

Аспирант наморщил лоб и принялся рассуждать вслух:

— Один охранник постоянно дежурит у выхода на палубу. Двое отдыхают. Вот если бы нам удалось обезвредить часового и завладеть его оружием, то у нас появился бы неплохой шанс. — Черный поднялся, подошел к шкафчику с посудой и стал перебирать тарелки.

Посуда в плавучей тюрьме была разношерстная. Ее явно пополняли от случая к случаю. Тарелки здесь были как фаянсовые, так и пластиковые. Свой выбор аспирант остановил на старой алюминиевой солдатской миске.

— Теперь все больше одноразовыми пользуются или пластиковыми. А это раритет. Привет нам из двадцатого века. Шлюмка.

— Чего-чего? — переспросил Сазонов.

Слово показалось ему знакомым, но точного его значения он не знал.

— Так зэки алюминиевые тарелки называют. А то подобие мяса, которое в эти тарелки попадает, именуется бациллой.

— Ты что, на зоне сидел по малолетке? — Подрывник вскинул брови.

— Должен открыть страшную семейную тайну. — Черный рассмеялся и поглядел в иллюминатор, за которым прохаживался охранник в камуфляже. — Сам я не сидел. Но мой покойный дедушка, царство ему небесное, в свое время был очень авторитетным уголовником, больше двух третей жизни на зоне провел. Ну, а когда в старости его по амнистии выпустили, то он и вспомнил о грехах молодости, отыскал мою бабушку, с которой в незапамятные времена закрутил бурный роман, и занялся воспитанием внука, то есть меня. Вот дед и передал мне свой богатый зэковский опыт. Благодаря ему я научился отлично играть в карты, лепить скульптурки из хлебного мякиша, смешанного с солью, и превращать шлюмку в страшное оружие, настоящую летающую тарелку из «Звездных войн». — Сказав это, Черный махнул рукой.

Миска, вращаясь, полетела в сторону Сазонова. Подрывник ловко словил, повертел, осмотрел со всех сторон.

— Ну и что здесь страшного? — спросил он.

— А то, что зэки края шлюмки затачивают до состояния бритвы, а потом используют ее по назначению. Спрятал миску под крыло клифта — так зэки телогрейки называют, — а потом и запустил в вертухая на вышке. Прямо в горло. Бесшумное оружие, совсем как у ниндзя. Зэки — народ изобретательный. Они и из бензопилы вертолет способны соорудить, лишь бы с зоны деру дать.

— Ничего себе дедовская наука! Ты что, ему помогал шлюмку затачивать?

— Дед меня и метать ее научил. Мы с ним выходили на пустырь и бросали, кто точнее.

— В ментов, что ли?

— Покойный дед с прошлым на тот момент уже завязал. Мы сшибали всякую лебеду, крапиву. Короче, развлекались. — Черный осмотрелся в помещении, облюбовал неровный сварной шов, стал водить по нему кромкой алюминиевой шлюмки и комментировать свои действия: — Сталь тверже алюминия, а потому и снимает стружку.

За час работы Валерий уже вчерне обработал кромку тарелки. Он доводил ее деревянным брусочком, обмазанным пылью и ржавчиной, смешанными с водой. На это ушло еще около часа.

Другие пленники смотрели на аспиранта с нескрываемым восхищением. Ни у кого из них в родственниках не числилось уголовных авторитетов, знавших секреты превращения посуды в смертоносное оружие.

Черный, самодовольно улыбаясь, водрузил на столик подшивку глянцевых американских журналов, отошел в дальний конец помещения, слегка прищурился и метнул шлюмку. Та ударилась в подшивку и осталась торчать из нее. Пленники обступили мишень, в которой застрял метательный снаряд.

— Ни хрена себе! — вырвалось у Сазонова. — Три номера насквозь прорезала. Бумага-то плотная, мелованная. А если бы в глаз?

— Надо не в глаз, а в шею. Чтобы до позвонков достало.

— Однако!.. Классно тебе дед руку поставил, если ты с первого раза в цель угодил.

— Это как езда на велосипеде или умение плавать. Один раз научишься, и уже на всю жизнь.

Сазонов встал на цыпочки и выглянул в мутный иллюминатор. Охранник с автоматической винтовкой за плечами неторопливо прохаживался по палубе. Он то и дело позевывал, даже не думая прикрывать рот рукой.

Сергей глянул на часы и заявил:

— Они сменяются через час. Мы должны успеть.

Подрывник перевернул портативную газовую плитку, выдрал латунную трубку, несколько раз согнул ее и переломил. Затем он пару раз провел ее концом по металлическому уголку обшивки, прищурился, глянул в торец.

— Для одноразового сопла — очень даже неплохо, — заметил Сергей.

Резиновый шланг, ведущий к плитке, открутился легко, голыми пальцами. Пленники подвязали баллон к ручке запора. Шланг они подвесили так, чтобы самодельное сопло смотрело на баллон. Зашипел газ, щелкнула зажигалка. Поток тугого синего пламени стал облизывать бок баллона. Краска запузырилась, почернела, стала отваливаться лохмотьями.

Сазонов попятился, показывая, чтобы отходили и остальные. Семеро мужчин укрылись в гальюне и плотно закрыли за собой дверь. Шепелев посмотрел на часы.

— И сколько ему греться до взрыва? — поинтересовался он, пытаясь выглянуть в узкую щелочку между дверью и косяком.

— А кто ж его знает? — Сазонов пожал плечами. — Не каждый день я такие бомбы сооружаю. Но думаю, что не больше получаса.

Шепелев прислонился к стене. Слабый свет лился из небольшого грязного иллюминатора.

— Вот уж никогда не думал, что придется ожидать взрыва бомбы, спрятавшись в сортире, — произнес он. — Будет про что внукам рассказать.

Ожидание затянулось. Баллон шипел, но никак не хотел взрываться.

— Когда же наконец? — прошептал Черный, который стоял, прижимая к груди смертоносную шлюмку.

— А ты сходи да посмотри, — с улыбкой посоветовал Сазонов и повернулся к Шепелеву: — О каких внуках ты говорил? У тебя же вроде и детей нет.

— Насчет детей с точностью сказать не могу. Всякое в жизни случалось. А где дети, там и внуки возможны.

— Конечно, при таком-то родителе.

Шепелев не успел ответить на колкость, как раздался оглушительный взрыв. Перегретый газовый баллон разнесло в клочья. Один из осколков пробил насквозь не особенно толстую стальную дверь гальюна и ударился в потолок. К счастью, никого не зацепило.