Михаил Серегин - Нестандартный подход Страница 27

Бурлаков продефилировал мимо Китайца, крутнул кресло, стоявшее у стола, и уселся на нем, закинув ногу на ногу и переплетя руки на груди.

– Ну-с, – подавив нервный зевок, произнес он, глядя куда-то в стену за Китайцем, – я вас слушаю.

– Расслабьтесь, Семен Семенович, – усмехнулся Танин, – вы же не на приеме.

– Да, не на приеме. – Бурлаков скользнул взглядом по стене, дотронулся до своего болезненно-алого носа и положил руки на подлокотники. – Что же вы от меня хотите?

– Это уже ближе к делу, – одобрительно кивнул Китаец. – Как я вам уже сказал, убит друг вашего племянника. Убит примерно в одно с ним время – в ночь с четверга на пятницу. То есть – вскоре после того, как был обнаружен труп Крупенкова.

Китаец замолчал, пытаясь поймать бегающий взгляд Бурлакова, но легче было бы запихать в авоську солнечный зайчик.

– По одной из моих версий, – продолжил Танин, решив добавить в огонь чуточку масла, – ваш племянник со своим другом убили Крупенкова, а вы, чтобы замести следы, прикончили их…

– Ха-ха, – нервно хохотнул Бурлаков, – ваша версия совершенно несостоятельна. В четверг до семи вечера я был на приеме, это могут подтвердить несколько человек, а потом пришел домой, поужинал и лег спать.

– Вы знаете, – задумчиво произнес Китаец, – мне самому эта версия не очень нравится.

– И потом, – немного спокойнее вставил Бурлаков, – почему вы так уверены, что Коля с приятелем убили Крупенкова?

– В кармане куртки вашего племянника, – твердо сказал Китаец, – я обнаружил бумажник Ильи Васильевича…

– Но они же не должны были… – открыл было рот Бурлаков, но осекся, уцепив себя большим и указательным пальцами за малиново-сиреневый нос.

Мягко ступая по ковру, в комнату вошла Екатерина Игоревна с подносом в руках. На ее лице бродила вымученная улыбка. Она поставила поднос с дымящимися чашками на стол и посмотрела на мужа.

– Что-нибудь еще? – округлив и без того круглые глаза, уставилась она на Семена Семеновича.

– Нет, – не глядя на нее, ответил он.

– Может, печенья?

– Я же сказал, не-ет! – заорал он, подскакивая на кресле. – Иди отсюда.

– Но, Сеня, – она покосилась на Китайца, – Владимир Алексеевич может подумать…

– Во-он! – по-бабьи взвизгнул Бурлаков, тяжело дыша и открывая рот, словно выброшенная на берег рыба.

– Простите. – Екатерина Игоревна робко улыбнулась Китайцу, попятилась назад и исчезла за дверью.

– Так чего они были не должны? – Китаец поднялся и почти вплотную подошел к Бурлакову, глядя на него сверху вниз.

– Не знаю я, – жалобно простонал тот, – отводя взгляд в сторону.

– Ах, ты не знаешь, урод, – в руках Китайца неожиданно появился пистолет. Он схватил Бурлакова за ворот рубашки и сунул дуло «макарова» в полыхающий шнобель психоаналитика, глядя на последнего в упор. – Говори, паскуда, пока я тебе остатки мозгов не вышиб! Экспериментатор хренов!

Китаец говорил негромко, почти шепотом, но смысл сказанного, похоже, достиг цели.

– О-у-а-ы-х, – целая гамма чувств пронеслась во взоре Бурлакова. – Я скажу, скажу, – пролепетал он, – только уберите это. Я ни в чем не виноват.

– Говори, разберемся. – Китаец тряхнул его еще раз за ворот, но пистолет опустил.

– У господина Крупенкова был довольно сильный, можно даже сказать, маниакальный комплекс неполноценности, – торопливо произнес Бурлаков, косясь на пистолет. – Необходимо было радикальное вмешательство. Я не сомневаюсь, что мой нестандартный подход, основанный на теориях постфрейдистов и раннего Юнга, мог бы вернуть обществу полноценного члена.

– Короче, новатор, – прикрикнул на него Китаец, – о членах поговорим позже, может быть.

– Крупенкову хотелось самоутвердиться в отношении женского пола…

– О полах тоже после, – прервал его Китаец. – Что должны были сделать Гудков и Сторожевский?

– Просто хорошенько припугнуть Илью Васильевича, – пробормотал Семен Семенович, – немножко побить его… Ничего больше.

– Как они узнали, когда Крупенков будет один? – тряхнул его Китаец.

– Я все узнал заранее, это было не сложно. Встретился с Колей, все ему объяснил, дал фотографию клиента и аванс. Он сказал, что один не справится и поговорит о деле со своим приятелем, Валей Сторожевским. Коля позвонил в четверг, около десяти вечера, был, как мне показалось, несколько возбужден. Сказал, что все сорвалось. Боже, если бы я знал! – воскликнул патетически Бурлаков.

– Что сообщил ваш племянник?

– Они прятались во дворике, поджидая, когда Крупенков выйдет из офиса. Вдруг откуда-то появился человек, подскочил к Илье Васильевичу и пырнул его ножом… Тот упал, – задыхаясь от волнения, пробормотал Семен Семенович. – Потом этот человек принялся обыскивать Крупенкова. Коля с приятелем перепугались до смерти, осторожно выбрались из укрытия, так что этот мужчина их не заметил, и смотались оттуда. Потом Коля позвонил мне из автомата. Я сказал, чтобы он порвал фотографию Крупенкова и выбросил ее, и чтобы никому об этом ни гугу.

– Вы оказали племяннику и его приятелю медвежью услугу. – Китаец отпустил ворот рубашки Бурлакова и сел в кресло. – Если бы они сразу заявили в милицию, возможно, были бы сейчас живы.

– Но как же их нашли? – прошептал Бурлаков.

– Думаю, убийца заметил их, когда они уходили, и проследил до дома, – предположил Китаец.

– Но они же живут в разных местах…

– Это не имеет значения, – поморщился Китаец, – он выследил кого-то одного, скорее всего, Сторожевского, выпытал у него адрес вашего племянника, поверьте мне, профессионалу, сделать это не сложно, остальное, как говорится, дело техники.

– Боже мой! Боже мой! – запричитал Семен Семенович, не переставая теребить свой багровый шнобель. – Что же теперь будет?

– Должна быть очередная жертва.

– Кто-о? – прохрипел Бурлаков.

– Вы, Семен Семенович, – развел руками Китаец.

– Но почему?

– А еще психоаналитик, – пренебрежительно поморщился Китаец. – Все ведь очень просто, господин Бурлаков. Убийца видел, как Коля звонил вам и, прежде чем его убить, мог поинтересоваться, кто был его абонентом. Впрочем, – он пожал плечами, – об этом он мог узнать и у Сторожевского.

– Что вы такое говорите! – возопил испуганный до смерти Бурлаков.

– Даже не знаю, что вам посоветовать, – меланхолично произнес Китаец, тяжело вздохнув, – у меня вообще-то есть один план относительно вас. Вы могли бы мне помочь разоблачить убийцу.

– Помочь? – испуганно заморгал Бурлаков.

– Предприятие довольно рискованное, но стоящее, уверяю вас.

– Я вас не понимаю, – лихорадочно задергал кончик носа Бурлаков.

– Всех деталей пока я вам открыть не могу, мне нужно самому еще все хорошо обдумать… – таинственно улыбнулся Китаец.

– Но какое вознаграждение вы можете обещать в случае… слу… – начал нервно заикаться Семен Семенович, – короче, если я вам пойду навстречу?

– А у вас нет другого выхода, – на губах Китайца расцвела весенняя улыбка.

– Что вы такое говорите?..

– Вознаграждением вам послужит жизнь. Да-да, – медленно закивал Китаец, глуша этим движением протест Бурлакова. – Я намерен использовать вас в качестве подсадной утки.

– То есть как?! – возмущенно крикнул Бурлаков.

– Если допустить, что убийца Крупенкова знает о вашем существовании, а это вполне вероятно, – Китаец сел в кресло, – то вы, Семен Семенович, ходите, как говорится, по краю пропасти. Пока он не добрался до вас… Но где гарантия, что, например, завтра или послезавтра в темном подъезде вам не раскроят голову или не полоснут ножом по горлу. Кажется, это его фирменный прием… – усмехнулся Китаец.

– Но почему же?.. Почему он… – Бурлаков бессильно опустился в кресло.

Его взгляд с суетливой обреченностью забегал по ковру.

– Господи, – упавшим голосом произнес он, – что же мне делать?

Он вперил испуганно-просящий взор в невозмутимо наблюдавшего за ним Китайца.

– Пока – сидеть дома. Позвоните в поликлинику, отмените консультации, – сухо сказал Китаец, – и доверьтесь мне, – вкрадчиво улыбнулся он. – Мы попробуем выманить убийцу из его норы.

– Выманить, выманить… – ошарашенно повторял Семен Семенович, – но я-то тут при чем?

– Как видите, ваш «оригинальный» метод, я бы сказал, расцвел «цветами зла». Скажите, вы никогда не думали над тем, что, усердствуя таким образом, ваш племянник мог серьезно покалечить какого-нибудь невротика или даже пристукнуть его?

– При чем здесь это? – пренебрежительно хмыкнул Бурлаков.

– Это все к вопросу о вашей причастности к разным нехорошим вещам, – усмехнулся Китаец, – вы не маленький, к тому же психоаналитик… Разве вы не пытаетесь пробудить в своих пациентах чувство ответственности? Ведь я все еще питаю надежду, что ваша врачебная практика не ограничивалась такими вот антигуманными поручениями племяннику и иже с ним?