Александр Тамоников - Пейзаж ночного видения Страница 28

Но скоро Вадим, не выдержав жары, резко сел на шезлонге, и Маринка, глядя на него из-под солнечных очков, хихикнула:

— Слушай, пап, а ты чего тут вообще лежишь? Это не твое. Сходи, развейся. Парашют, «банан», с вышки попрыгай. Мы никуда не уйдем, будем ждать.

— Правда, Вадим, — улыбнулась Лена. — Прогуляйся, развлекись. А мы посмотрим на твои успехи.

Почему бы действительно не заняться активным отдыхом? Его так не хватало в последние дни. Он поднялся, зажав в руке несколько купюр, сунул ноги в шлепки и независимой походкой зашагал по берегу. Эмоций вышло больше, чем планировал. Сначала отстоял очередь, чтобы прокатиться на надувном «банане», первым свалился с него под хохот женской компании: «Мужчина, вы такой неловкий, можно взять над вами шефство? Вам, ей-богу, понравится!» Потом умудрился запутаться в стропах парашюта, который волокла за собой моторная лодка, поэтому полет получился смазанным. Можно подумать, он никогда не прыгал с настоящим парашютом! «Поднимитесь на гору, — посоветовал мужик, продающий билеты. — Вас прокатят на параплане. Ощущения — незабываемые». Нет уж, такого подвига он себе уже позволить не мог. Вышку для прыжков в воду Вадим тоже проигнорировал — не его сегодня день. Потянуло к женщинам. К своим женщинам! Он зашагал по пляжу, отыскивая взглядом купол дельфинария. Вышел к тому самому месту… и недоверчиво уставился на пустой участок галечного пляжа, где лежали его женщины. Их не было. Похолодела спина, дурацкие мысли полезли в голову. Да глупость, что могло случиться, когда кругом столько людей?

— Пап, не тормози! — услышал он вдруг звонкий голос Маринки. — Чего ты там завис? Мы тебя ждем!

Он бы с удовольствием выпорол обеих! Они стояли, уже одетые, с пляжными сумками на плечах, у лестницы на набережную и махали ему. Он с облегчением вздохнул и побежал к ним, маневрируя между разнеженными телами. Неприятная мысль поразила: а почему он так испугался? Почему так старательно обходит эту тему: не подвергает ли он своих женщин опасности тем, что они находятся рядом с ним? Он был уверен, что Нарбула не знает, кто за ним охотится, а вдруг он не прав и все гораздо хуже? У Нарбулы есть доступ к любым источникам информации. Он может разнюхать про группу спецназа, томящуюся на Кавалерийской улице, про женщин некоего майора Репнина, сидящих в гостинице без охраны, — а в гостинице он, между прочим, зарегистрирован на свое имя… Нет, зря он накручивает. Нарбула сбежал, он деловой прагматичный человек и не будет рисковать жизнью ради мести. Вадим снова чувствовал вкус свободной жизни. Ужинали в простеньком заведении — вдруг выяснилось, что они не миллионеры и пора прекращать сорить деньгами. Уже темнело, на набережной загорались фонари. Лена с Маринкой сосредоточенно изучали меню, морщили лбы.

— М-да, бюджетненько, — вынесла вердикт Маринка, надувая губки и откидываясь на спинку стула. — Боюсь, нас поджидают непростые времена. Поем-ка я постного супчика. Это не сильно напряжет твой банковский счет, папуля?

— Не всегда же омарами и лангустами питаться, — улыбнулась Лена. — Твой папа прав, мы должны быть скромнее в своих запросах.

— Но вина мы с тобой выпьем, — пообещал Вадим.

— А я, пожалуй, выпью пива, — сказала Маринка. — Купишь ребенку пива, папуля?

— Вырастешь — куплю, — нахмурился Вадим. — И хватит бунтовать.

— О боже! — взмолилась она с таким отчаянием, что посетители заведения стали оглядываться. — Ну, когда же я вырасту?

— На твоем месте я бы не спешила вырастать, — вкрадчиво проговорила Лена. — Взрослая жизнь — это такая подстава.

— Слушай тетю Лену, — поддержал ее Вадим, — она знает, что говорит.

Он расщедрился и купил ребенку безалкогольный коктейль. Женщины завели ленивый разговор на тему взросления, а он, пока не принесли заказ, вышел на террасу пообщаться с Рудницким.

— Приветствую осиротевшую команду! Как вы там, моя золотая рота?

— Это не золото, а позолота, — проворчал Максим. — Она ржавеет и облазит. Мы воспользовались твоим советом, командир: часть группы наслаждается жизнью — насколько это возможно, другая сидит на блат-хате, набирается мужества.

— Зачем?

— На всякий случай. Пару часов назад решили разыграть все смертные грехи — раздали карты и разыграли. Теперь руководствуемся тем, чем обладаем.

— Я даже знаю, что досталось Амбарцумяну, — усмехнулся Вадим.

— Амбарцумяну на этот раз досталась зависть. А мне гнев. Остальные прожигают жизнь, обещали вернуться, если не засосут дьявольские соблазны.

— Только без драк по кабакам, — предупредил Вадим, — не хочу вас больше вытаскивать.

— Так точно, товарищ майор. Новостей нет?

— Нет.

— Это хорошо или плохо?

— Еще не знаю. Ладно, Максим, оставайтесь на связи. Хотя, подозреваю, пользы теперь от вас — как от немецкого президента.

— В Германии есть президент? — удивился Рудницкий.

— Есть.

— А зачем?

— Вот именно. Ладно, капитан, до новых встреч. Не забудьте закрыть калитку. И на ночь выставить пост… если вам не сложно, конечно.

Невероятно, но за ночь ничего не произошло! Начальство не звонило, посторонние в номер не вламывались. На «базе» за ночь обошлись без потерь. Он проспал всю ночь в объятиях любимой женщины, утром вскочил ни свет ни заря, сделал кружок вокруг квартала. Вернулся, принял душ, разбудил Лену нежными поглаживаниями. Во всем происходящем — в том, что ничего не происходило, — явно присутствовал подвох! Но если призадуматься, что могло произойти?

— Всем подъем, и выходи строиться! — объявил он. — Едем отдыхать в Тихую бухту — надоела городская суета! Потом обедаем в нормальном ресторане и покупаем экскурсию на Серебряные ворота!

— Пап, тебе больше командовать некем? — заныла Маринка. — Иди вон тетей Леной командуй — ей это очень нравится.

Она как-то стыдливо прятала в задний карман телефон, давая повод для очередных подозрений — не собирается ли вновь на горизонте возникнуть изгнанный хулиган?

Все шло по плану, даже странно. Получасовая тряска в маршрутке, практически пустая береговая линия, изрезанная обрывами и чахлыми кустами. Здесь был обширный песчаный пляж, за которым никто не следил. И глубина у берега такая, что приходилось тащиться полчаса, чтобы скрыло поясницу. Отдыхающих было немного — они нежились на тряпках, кто-то привозил с собой раскладные шезлонги.

Потом, вернувшись в Портабель, у бойкого зазывалы на набережной приобрели экскурсию на Серебряные ворота. В три часа дня старая скрипящая «пиратская» шхуна отчалила от пристани и взяла курс на юго-запад вдоль береговой полосы. На верхней палубе было тесно от туристов. Экскурсовод — загорелый, рослый и слегка поддатый — в хриплый мегафон вел свою экскурсию: живописал историю славного города Портабель, о том, как зверствовала здесь в 20-м году контрразведка барона Врангеля, а после Врангеля — Чрезвычайная комиссия Леси Землячки и Бела Куна, а после них — мастеров заплечных дел Ежова, Ягоды и Берии. Как, несмотря на это, рос и хорошел поселок Портабель, построен знаменитый винный завод, несколько промышленных предприятий (включая пресловутый щебеночный карьер), а к нашему времени он превратился в обязательное место посещения туристами. Одна Крокодилова гора чего стоит! Сейчас зайдем за мыс, и покажется во всей красе величественный Карадаг — горная цепь, на которой формально обрывается Южный берег Крыма, но отнюдь не заканчиваются его красоты! Горы и впрямь смотрелись эффектно — гордо нависали над морем, величественные, черные. Шхуна выходила из бухты Портабеля, поворачивала за мыс, заваленный камнями. Посвистывал ветер, водную гладь теребили пенистые барашки. Далеко на западе между морем и горами гордо реял параплан. Сновали кораблики — мелкие моторные лодочки, крупные катера. На многих колыхались флажки Российской Федерации. Встречались и желто-синие украинские — в этом не было ничего парадоксального. «Мятежников» в Крыму не преследовали — если эти вызовы не сопровождались явными преступными деяниями. «Пиратская» шхуна оснащалась парусом, но шла на двигателе — так было проще. Лена прижималась к Вадиму плечом, наслаждалась морской свежестью. Ее волосы трепетали на ветру, щекотали нос. Маринка сидела сзади, украдкой что-то делала в телефоне — и эти деяния явно носили криминальный характер: когда Вадим косился на нее через плечо, она резко прекращала свои занятия и делала вид, что наслаждается пейзажами. А они были удивительными, менялись каждую минуту. Горы причудливо сползали в море, образуя у берега каменистые островки. У одного такого острова стояла лодочка с местными пацанами, которые, подсаживая друг дружку, карабкались на макушку, а потом с воплями бросались в воду. Слева в море возвышались Серебряные ворота — гигантская живописная скала со сквозным проходом. Но шхуна к ней пока не сворачивала, шла дальше. Количество прогулочных лодок резко пошло на убыль. Береговая линия здесь была живописно изрезана. Пляжей не было, и приблизиться к берегу можно было только с моря. Скалы вырастали из воды, устремлялись в небо, в отдельных местах пространство между ними и морем было завалено глыбами известняка, когда-то отвалившимися от скал. В этом месте береговая линия представляла какое-то каменное месиво, глыбы торчали из воды, отвесные стены складывались в какую-то причудливую вертикальную гармошку. Дальше проход по морю становился затруднительным — от берега, словно пирс, тянулась в воду вереница каменных островков. Рулевой начал выворачивать шхуну влево, подставляя островам правый борт. Натужно скрипела старая посудина, отходившая по этому маршруту не одно десятилетие, ходили ходуном крепления банок и элементов рангоута. Экскурсионное судно направилось в открытое море, но через пару кабельтовых вновь сменило курс, водрузив нос на укрывшийся за мысом Портабель. Приближались Серебряные ворота, сквозь которые сновали лодочки. Скала действительно производила впечатление. Природа постаралась с юмором, изобразив каменное подобие «триумфальной арки». Шхуна прошла под ней, едва не зацепив мачтой верхний свод. Возникло желание втянуть голову в плечи. Даже Маринка оторвалась от телефона, боязливо поежилась.