Сергей Зверев - Морской волкодав Страница 28

Абдурахману предстояло решить сложную задачу – организовать похищение Баумана таким образом, чтобы отдыхающие с ним гости и наблюдавшая со стороны охрана не сразу заметили его исчезновение. Ее решение пришло спонтанно, в тот момент, когда коренастый осматривал в бинокль долину. Внимание афроамериканца привлекла кабинка биотуалета, находящаяся на большом отдалении от стоянки ученого. И в голове Абдурахмана тут же зародился план...

От стоянки ученого вела аккуратная узкая тропинка, вымощенная булыжником. Ее предназначение, на первый взгляд, могло показаться совершенно бессмысленным – за густыми зарослями высокого кустарника, в которых она исчезала, простирался лишь отвесный обрыв. Вот действительно загадка. Не будут же отдыхающие продираться сквозь колючие кусты по узенькой тропке к краю обрыва, чтобы поглазеть на море. Для этого на стоянке существуют и другие, более безопасные места.

Но достаточно было взглянуть на указатель с надписью «WC» перед входом на тропинку, как тут же все становилось понятно. Видимо, те, кто создавал здесь когда-то стоянку для отдыха, решили, что будет правильнее отнести туалет подальше, спрятать его в зарослях кустарника, чтобы не мозолил глаза отдыхающим пластиковым элементом цивилизации.

Коренастый Абдурахман и худощавый Мухаммед, притаившись, сидели в кустах. Перед ними на небольшой площадке, полукругом опоясывающей обрыв, высилась кабинка биотуалета. Их взгляды были прикованы к тропинке, на которой по прошествии часа так никто и не появился. Нетерпеливый Мухаммед уже начинал нервничать и сомневаться в плане Абдурахмана.

– Это же русские. Для них проще сходить под кустик или под дерево, чем искать туалет, – прервал долгое молчание худощавый.

– Не забывай, что мы находимся на территории Соединенных Штатов. Здесь за подобное влепят такой огромный штраф, что и писать потом на долгое время расхочется. А ученый прожил в Америке достаточно времени, чтобы выучить все их законы и правила, – прошептал коренастый.

– Ты не учел одного – когда они пьяные, им на все плевать. Могут даже на Капитолий помочиться, а потом подняться на статую Свободы и...

– Заткнись! – зашипел на напарника Абдурахман. – Сюда кто-то идет.

Мухаммед заткнулся и прислушался. По тропинке кто-то шел, и этот кто-то был, несомненно, сильно пьян. Но в веселой компании сегодняшним вечером трезвых практически и не было. Неизвестный хрустел ветками, спотыкался, издавал утробные звуки. Казалось, что это вовсе и не человек, а самый что ни на есть настоящий медведь.

Сломав не один куст, на залитую лунным светом площадку вышел Лигалайф. Вид у него был такой, словно вот уже целую неделю он не выходил из запоя: стеклянные глаза, припухшее лицо, грязная байка, сползшие на бедра штаны. Увидели бы сейчас рэпера его фанаты – навряд ли признали бы в нем своего кумира.

Лигалайф долгое время стоял на одном месте, не подавая никаких признаков жизни. Потом внезапно опустился на колени, словно собрался молиться, и начал блевать. От увиденного впечатлительного Мухаммеда чуть самого не вырвало.

– Ништяк, – облегченно вздохнул Лигалайф и сплюнул.

Запев одну из своих песен, он побрел по тропинке – на этот раз походкой слегка протрезвевшего счастливого человека.

– Ты прав, Мухаммед, эти русские совсем оборзели, – скривил губы Абдурахман.

– Ничего... ничего... – приговаривал худощавый, – заполучим ученого и с помощью его оружия сотрем всех неверных с лица земли. Час расплаты уже близок.

– Да помолчи ты, этим займутся другие, а нам сперва свою часть работы сделать надо.

Вечеринка, проходившая на стоянке ученого, была в самом разгаре: гремела музыка, полыхал огромный костер, лилось рекою спиртное. Разгоряченные танцами и выпивкой люди начинали избавляться от одежды: кто-то срывал с себя майку, кто-то снимал штаны, а кто-то раздевался и до трусов. Полуголые, они плясали вокруг костра, обливали друг друга шампанским и виски. Все происходящее снимал на профессиональную цифровую камеру изрядно наклюкавшийся оператор. И эти съемки не были просто забавой. Продюсер собирался не только изготовить клип, но и снять получасовой сюжет о том, как этот клип снимался. О продаже этого документального фильма он уже успел договориться сразу на трех телевизионных каналах, теперь оставалось только решить, кому продать право первого показа – самое дорогое.

Возле огромного длинного стола, за которым осталось сидеть всего пять человек, танцевала стриптиз длинноногая красотка – американская порнозвезда, играющая в клипе Лигалайфа одну из главных ролей. Она была типичной представительницей своей профессии: волнующие бедра, накаченные силиконом груди, неестественно пухлые губы, милая мордашка.

Девушка была настолько пьяна, что постоянно задевала стол, опрокидывала и топтала блестящими черными сапожками бутылки и стаканы со спиртным, сбрасывала на землю тарелки и столовые приборы, давила подошвами апельсины и мандарины, которые брызгали соком в глазеющих на нее мужчин.

Одним из зрителей импровизированного стриптиза был и ученый. Он неподвижно сидел на стуле и, открыв рот, буквально пожирал взглядом пышногрудую девицу. Ему впервой доводилось видеть порнозвезду вживую. Раньше Бауман созерцал их только в эротических фильмах и на порносайтах, на которые он частенько захаживал после утомительной работы.

– Брр... больше не буду пить это шампанское после виски. Кайфа никакого, а после него всегда блевать хочется, – тяжко вздохнул подсевший к Майклу Бауману Лигалайф.

– А? – даже не посмотрев в сторону рэпера, отозвался ученый.

– О, чувак! Все с тобой понятно, – обратив внимание на танцовщицу, улыбнулся рэпер. – Если хочешь, я могу организовать тебе незабываемую ночь.

– Что? Ты серьезно? – не поверил своим ушам ученый.

– Смотри и учись. Это тебе не в клубе, где за ними присматривают. Тут природа, а все мы ее дети. Что естественно, то не безобразно. А что не запрещено законом, то разрешено. Ты же свободный человек?

– Свободный, – не слишком уверенно ответил Майкл Бауман. – Свободный в свободной стране.

– Насчет свободной страны – это еще можно поспорить. Но не сегодня.

Лигалайф поманил порнозвезду пальцем. Покачивая бедрами, девушка подошла к краю стола и присела на корточки. Рэпер вытащил из кармана несколько двадцати долларовых бумажек и запихнул купюры под бретельку ее белоснежного лифчика. После чего что-то прошептал в проколотое десятками колец ушко. Порнозвезда широко улыбнулась и посмотрела на ученого.

– Пойдем, дорогой! – облизала она влажные губы.

– Я твой должник, – вскочив со стула, бросил Бауман.

– Держи, Казанова, – Лигалайф протянул ученому пачку презервативов, – оторвись как следует, чувак.

Бауман повел девушку в свою палатку. Но она уже оказалась кем-то занята. Ученый не растерялся и тут же поволок порнозвезду по тропинке, ведущей к биотуалету. Как только густые заросли за их спинами сошлись непроглядной зеленой стеной, ученый словно сорвался с цепи: набросился на девушку, сорвал лифчик и повалил в кусты. Согнутые под тяжестью двух тел ветки выстелились на траве импровизированным ложем.

– Погоди! – порнозвезда уперлась коленями в волосатую грудь перевозбужденного кавалера. – Расслабься... ляг на спину... вот так... молодец... теперь расстегни ремень... спусти штаны... – девушка встала на колени у ног ученого и, убрав на бок длинную челку, склонила голову над шевелящимся под белыми трусами бугорком.

Ученый застонал и закатил глаза на звездное небо. Еще никогда ему не было так хорошо. Еще ничего не приносило ему такого удовольствия. Еще ни с кем он не испытывал такого блаженства. Казалось, что происходящее – сон, сказка, достаточно ущипнуть себя, как все испарится: и пышногрудая красавица, и звезды, и шелестящие вокруг листья. Свобода во всем буквально обрушилась на него.

– Не останавливайся, – молил он, когда девушка замирала.

– А ты не спеши. Я знаю, что делаю, я знаю, что тебе нужно, – шептала она и вновь принималась за работу.

– Да, ты знаешь это даже лучше меня.

– Вот и не спорь.

Бауман зажмурился. Напрягся. Его веки судорожно задрожали. Мгновение – и напряжение перешло в расслабление. На лице ученого расползлась блаженная улыбка. Он приоткрыл глаза и обомлел. Он был с красавицей не один. Склонившись, над ними стояли два афроамериканца с белыми, как яичный белок, глазницами.

– Привет, очкарик, – оскалился в злобной ухмылке Мухаммед, занося над головой ученого рукоять пистолета.

Последовал несильный, но плотный удар в темечно. Померкли звезды, закружились в сумасшедшем калейдоскопе лица афроамериканцев и напуганно выглядывающей из-за приспущенных джинсов порнозвезды. Бауман промычал что-то невнятное и нечленораздельное, а затем надежно отключился.

– А с этой, – кивком указал на пышногрудую красотку худощавый Мухаммед, – что делать будем?