Максим Шахов - Инцидент в Ле Бурже Страница 28

— Подъезжай к станции метро на площади Бастилии, — сухо сказал он. — Встретимся на пятой линии. И поспеши.

Данилов спрятал в карман фотографию из газеты, понадежнее пристроил за поясом пистолет и, сжав зубы, сел за руль, заставив себя больше не думать о судьбе господина Леотара.

Оставив «Рено» в переулке неподалеку от площади Бастилии, он нашел метро и спустился под землю, где на перроне его уже ждал Андрей.

— Все плохо, — коротко сообщил он. — Гробовщика мы нашли, но мертвого. Мы сами едва успели унести ноги. А тут еще позвонил Жан и объявил, что вынужден срочно уехать в неизвестном направлении. Просил забыть его имя. Он сказал, что ты жив, но вряд ли это надолго. У тебя тоже все плохо?

— Честно говоря, я в тупике, — пожав плечами, признался Данилов. — Надеялся, что вы что-то подскажете…

— На нас больше не надейся, — жестко проговорил Андрей. — Сезар уже отбыл на свою ферму. Сказал, что у него есть обязанности перед своими близкими, и он не может забыть о них ради чокнутого русского…

— Ты тоже так считаешь?

— Мы все чокнутые, — ответил Андрей. — Но дело не в этом. Игра пошла всерьез. Ясно, что заработать нам не удастся. В живых останемся, и то уже хорошо. Этот псих Костелло, похоже, начинает избавляться ото всех, кто прокололся на первом этапе. Тебя он тоже не пощадит. Думаю, самое разумное сейчас — затаиться. Бросай все, и поедем ко мне. Пересидишь какое-то время, а там видно будет. Иначе за твою жизнь я не дам и сантима.

— Хорошо, — хмуро кивнул Данилов, — но только если мы прихватим Ликостратова. Он тоже прокололся на первом этапе.

— Можно и так сказать, — не стал возражать Андрей. — Но в гостиницу к тебе мы заезжать не будем. Потом что-нибудь придумаем. И вообще, учти, Алексей, с этой минуты ты все забыл — Сезара, Жана, меня, вообще все! Полиция не должна связывать наши имена с тем, что произошло, понятно? Всем, кто согласился тебе помочь, теперь грозят серьезные неприятности. Надеюсь, ты это осознаешь и сделаешь верные выводы. Ну, это если хочешь и дальше считать меня своим другом…

Данилов в душе согласился с доводами Андрея. Действительно, все зашло так далеко, что каждое лишнее слово могло повлечь за собой катастрофу. Все эти люди, которые тратили на него свое время, силы, рисковали жизнью, теперь могли без всяких шуток лишиться жизни или как минимум свободы. Их решение выйти из игры, скорее всего, верное. Разумеется, он должен держать рот на замке. Полицию вмешивать нельзя, но в таком случае он связывает себя по рукам и ногам, и его проблема становится еще более неразрешимой. Странно он расплачивается за свою старую любовь. Или это Юлия пытается сбыть его, как разменную монету, в уплату за свое душевное спокойствие на берегу синего океана под крышей роскошного бунгало? Наверное, ей и в самом деле сейчас легко — и волки сыты, и овцы пока целы. Пока.

— Ты прав, и я тебе благодарен за все, — искренне произнес Алексей. — Но теперь и в самом деле нам пора разойтись, пока не случилось еще чего-нибудь. Каждый пойдет своей дорогой.

— Это разумно, — ответил Андрей. — Но помни, если будет совсем худо — моя дверь для тебя открыта.

— Хорошо, и высади меня поближе к гостинице. Лучше, если нас не будут больше видеть вместе.

Глава 14

Данилов не успел прийти в себя, как в номер к нему ввалился Ликостратов, в наглаженных светлых брюках, в чистой сорочке, благоухающий одеколоном и коньяком, но при этом какой-то помятый и даже слегка измученный. Данилов и сам чувствовал себя неважно, но разительную перемену в коллеге заметил сразу.

Сказать по этому поводу он, однако, ничего не успел, потому что Ликостратов с ходу грохнул на стол початую бутылку коньяка, которую притащил с собой, и потребовал стаканы.

— Если бы ты знал, Леша, что со мной было! — трагически воскликнул он, закатывая глаза. — Если бы ты знал!

Данилов и сам мог ему много чего рассказать, но как раз этого он делать не собирался. Ликостратов, конечно, хороший мужик и был в деле, но доверять ему тайну, касавшуюся чужих людей, он побаивался. Тот может заиграться и проболтаться. Да ему и самому будет полезнее ничего не знать.

— Но сначала выпьем! — заявил Ликостратов, получив вожделенные стаканы. — Я вот пью — и ни в одном глазу, представляешь? Нервы — на пределе!

Он и в самом деле не казался пьяным, хотя треть бутылки была уже опорожнена. Данилов подумал, что ему тоже не помешает некоторая доза успокаивающего, и выпил, не чокаясь и не морщась.

— Правильно, — одобрительно посмотрел на него Ликостратов. — А теперь я. — Он проглотил полстакана спиртного и, схватив Данилова за рукав, горячо заговорил: — Нет, ты послушай, что было! Меня ведь бабы в парандже за малым не убили! Честное слово! Всю аппаратуру раскололи! Всю! Я теперь сапожник без сапог. Ну, есть у меня еще камера. Дрянь в принципе, но тут важно, кто снимает, а чем — это уже дело второе… Хотя жалко — до слез! Ты, Данилов, не понимаешь, что такое камера для фотографа! Это все равно что конь для казака!

— Сочувствую, — сухо произнес Данилов. — Но что же такое с тобой случилось? На тебя опять напали? Кто?

— Я тебе сейчас все расскажу, — пообещал Ликостратов. — Только анализа от меня не жди и выводов всяких, сам почти ничего не понял. Просто заметил одну странную вещь… Ладно, я по порядку…

Ликостратов рассказал Данилову, как он выслеживал незнакомца, встретившегося в канадском павильоне с русским авиамехаником, и чем все это закончилось. Красок он не жалел.

— Черт возьми! — заметил Данилов. — Просто триллер какой-то! Как же тебя угораздило? Слава богу, что жив остался… Но ты хотя бы что-нибудь выяснил? Кто это был? Чего хотел? Как зовут?

— Да ничего я не выяснил! — с досадой отозвался Ликостратов. — Где сел, там и слез. Не уверен даже, что тут дело в самолете. Может, этот авиамеханик травку у этого типа покупал… Между прочим, очень вероятная версия. Тут это добро в ходу, если ты заметил…

— Чепуха какая-то! — рассердился Данилов. — Какая травка?! При чем тут травка? Ты вообще уверен, что это был наш авиамеханик?

— Точно наш, — кивнул Ликостратов. — Я же всю команду фотографировал. Ну, в номер пойдут далеко не все фотографии, это и ежу понятно, но снимал-то я всех! Может, двух-трех человек пропустил… А этот точно авиамеханик. У меня память на лица профессиональная…

— Интересно, а какая у него память на лица? — задумчиво проговорил Данилов. — Это я в смысле, тебя он запомнил или нет? Если с ним что-то нечисто, это было бы весьма некстати.

— Меня — вряд ли, — ответил Ликостратов. — Ты же знаешь, я расследование веду тонко. Уверен, он меня даже не заметил.

— Твоими устами да мед бы пить. Ну да ладно, будем иметь в виду твоего авиамеханика. Речь-то шла про кого-то из нашей команды. Хотя трудно себе представить, чтобы кто-то из наших решился разрушить то, что создавалось годами…

— А мне не трудно. Ты забыл, в каком веке живешь? Все продается и все покупается. За приличную сумму тебе не то что самолет — весь Ле Бурже взорвут! Тут в другом вопрос — точно ли он? А то мы за ним подсекать начнем, а главный враг в другом месте свое черное дело вершить будет. Нужно как-то выяснить, что на уме у этого авиамеханика. Хорошо бы к нему в номер забраться и небольшой шмон там устроить…

— Как ты себе это представляешь? — мрачно произнес Данилов. — Это в нашей «Медузе» проходной двор, а «Белая звезда» — учреждение солидное. Охрана, то-се… Хотя мысль в чем-то интересная. Ведь два дня у нас осталось! Суеты выше головы, а результатов — ноль. Я вот думаю, надо опять на Молчанова насесть и клевать его, пока не добьемся понимания… Кстати, у меня ведь одна интересная фотография имеется!

Он торопливо пошарил по карманам и достал слегка помятую вырезку из газеты. Ликостратов наморщил лоб и долго всматривался в изображение, будто пытался вычитать заключенный в нем секретный код.

— Это какая газета? — наконец спросил он. — Фотография четкая, почти всех можно узнать. Опаньки! А эти рожи ты почему отметил?

— Ничего я не отмечал, — сердито сказал Данилов. — Это в некотором роде трофей. Что это за газета, мне неизвестно, а и суть не в этом. Кто-то из команды Гробовщика или даже Костелло отметил эти рожи на фотографии. И вот возникает вопрос — зачем? Какие у них намерения в отношении этих двоих? Вот что интересно!

— Ага. И это интересно вдвойне, потому что вторая рожа, обведенная кружком, — это как раз и есть мой авиамеханик.

— Что?! Ты серьезно?

— А с чего бы мне шутить? Совсем не расположен, — обиженно заметил Ликостратов. — Я, между прочим, сегодня не только аппаратуры лишился — у меня и башмаки пропали, хорошие, кстати, почти новые.

— Нет, постой, ты в самом деле не ошибся? — разгорячился Данилов. — Но в таком случае мы должны действовать! Я немедленно звоню Молчанову. Пусть он приедет, или мы — неважно. От такой информации ему не отвертеться! Я насяду на него и не слезу, пока он не начнет шевелиться!