Александр Шувалов - Переводчик Страница 28

Волков мотался по Москве, прикидывал и так и сяк, и у него ни черта не выходило! Ну подумайте сами, как можно грохнуть, скажем, одного персонажа в десять утра на Ленинском, быстренько переместиться на Сокол и в десять пятнадцать прихватить другого, выходящего из дома? И как можно в одиночку блокировать восемь отборно-полупьяных бойцов ЧОПа на объекте? Не убить, а именно блокировать!

Ложь, что кофе и сигареты стимулируют мозговую деятельность. Сергей употребил того и другого изрядно, но толковые мысли голову посещать отказывались напрочь. Ну не считать же продуктивной идею о приобретении на Черкизоне костюма Бэтмена «made in China» и о последующих полетах в нем по Москве с приобретенной на Митинском рынке машиной времени той же страны производства наперевес. Короче, два и два при сложении отказывались давать четыре, Волга вместо Каспийского моря порывалась впасть в кожно-венерологический диспансер города Мухосранска, ум у Волкова зашел за разум и... И тут раздался звонок в дверь.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ПРИЯТНЫЕ БЕСЕДЫ

Лирическое отступление пятое. Антиалкогольное

Когда родина-мать сочла, что капитан Котов по своим профессиональным, морально-психологическим и человеческим качествам не достоин служить за ее пределами, она решила наказать его по максимуму, то есть оставить вышеупомянутого капитана служить внутри себя. Что и было сделано. Саню направили украшать своей персоной Дальний, но «нашенский» Восток. Здесь с ним и произошла эта элегантная история, связанная с новым мышлением и беззаветной борьбой с зеленым змием.

Поверьте старику, в вооруженных силах почти всех стран мира выпить любят и делают это регулярно. Попадаются, правда, редко, потому что опыт и помноженный на традиции профессионализм не пропьешь. Военная служба по определению связана с громадным количеством стрессов, непоняток, нервотрепок и проявлением идиотизма во всей красе и величии. Ежели не запивать это дело время от времени энным количеством алкоголя, дурдом неизбежен, как восход солнца поутру. И, бога ради, не надо мне петь о трезвой и безалкогольной армии США. Доводилось автору выпивать с офицерами этих самых Соединенных Штатов, доводилось. С большим энтузиазмом делают это товарищи...

Что касается разведки, то сотрудники этого кефирного заведения всех стран мира пьют много и умело. Зачастую это единственный способ накопать информацию, вступить в контакт с нужным человеком или решить какой другой вопрос. Непьющий разведчик – это что-то вроде раввина-черносотенца или не умеющей плавать акулы – короче, персонаж насквозь вымышленный.

Однако вернемся к Сане и его истории. Судя по всему, Котова турнули за пределы обожаемого отечества не просто так, а с большой на него обидой, потому что на новом месте новый шеф с ходу придумал незамысловатую, но достаточно эффективную комбинацию, дабы навсегда изгадить ему карьеру.

Не успел Саня прослужить на новом месте и двух недель, как сосед по кабинету предложил распить бутылку сорокаградусной, объясняя это экстравагантное предложение тем, что у него (соседа по кабинету) произошла драма в семье, все плохо, скучно, грустно и некому руку пожать. И достал из портфеля бутылку «Сибирской».

Для тех, кто забыл историю. Дело происходило во второй половине восьмидесятых, ближе к их окончанию. Спиртного в магазинах днем с фонарем отыскать было невозможно. Трудящиеся гнали косорыловку по месту жительства или просто пили всякую парфюмерию пополам с бытовой химией. Водка заняла место конвертируемой валюты и... и, ко всему прочему, Котову зверски хотелось выпить. На новом месте ему категорически не нравилось: реальной работы не было, зато было много политзанятий, бесконечных совещаний, строевой подготовки (это в разведке-то?!) и прочей дури.

Причин не выпить было ничтожно мало: пятница, без двадцати пяти минут шесть пополудни, то есть двадцать пять минут до окончания напряженного рабочего дня. Шеф и начальник отдела где-то в городе, и по идее с концами (тоже, небось, где-то тихонько выпивают), замполит, как всегда, тихо сидит у себя в кабинете и не отсвечивает. Короче, как говаривал много позже описываемых событий светоч российской демократии, Борис Абрамович Березовский, «ситуация динамическая, нужно действовать».

Вот Саня и начал действовать: запер дверь кабинета и извлек из своего портфеля бутылку минеральной и плавленый сырок «Дружба».

Как вы думаете, сколько нужно было времени двум относительно молодым, здоровым советским офицерам, чтобы обстоятельно и со вкусом распить одну-единственную бутылку водчонки под плотную закуску? Правильно, вполне достаточно пяти минут. После этого офицеры, никуда не спеша, перекуривают и за неторопливой застольной беседой решают, как жить дальше, расходиться по домам или идти куда-нибудь пить дальше и искать на свою жопу приключений...

В тот конкретный раз так все поначалу и происходило. Собутыльники откушали по двести пятьдесят граммов беленькой, плотно закусили это дело целым плавленым сырком и, чувствуя возрастающую симпатию друг к другу и потребность в роскоши человеческого общения, полезли каждый за своими сигаретами. Вот тут-то жизнь и внесла коррективы в сценарий пьянки – Санин собутыльник вдруг спрятал свой стакан в стол и со словами типа «я здесь, я сейчас» схватил свой портфель и пулей вылетел из кабинета.

Сане хватило нескольких секунд, чтобы понять всю простоту и подлость организованной ему подставы. Он не стал никуда убегать, просто сложил в портфель предметы с пиршественного стола, после чего поудобней устроился на стуле, откинувшись к стене с заложенными за голову руками, и стал ждать дальнейшего развития событий. И началось.

Кстати, напоминаю еще раз для забывших или незнающих. В то судьбоносное время пьянка каралась чуть ли не строже, чем измена родине. Иногда даже казалось, что, изменив ей в трезвом виде, можно больше рассчитывать на снисхождение, нежели просто за распитие чего-либо горячительного. А уж на рабочем-то месте в рабочее время... Остатки волос становятся дыбом при мысли о возможных последствиях.

Не прошло и пяти минут, как в кабинет к Котову вломилась целая делегация: командир, замполит, начальник отдела, парторг и пара офицеров части, очевидно в качестве понятых. До этого они, видать, лежали в засаде, собираясь перехватить того во время бегства, но Саня такого удовольствия им не доставил. Вошедшие тут же принялись изображать из себя служебных собак, обнюхивая воздух в кабинете и застуканного в нем нарушителя антиалкогольной политики партии. У Котова обнюхали верхние дыхательные пути, гениталии, подмышки, задницу и даже носки внутри ботинок, кто до чего смог дотянуться. Через некоторое время нюхательный процесс прекратился и наступила трагическая пауза, прерванная строгим вопросом командира:

– Вы пили, Котов?

– Нет, – честно признался Саня. Как известно, советские разведчики – образец стойкости и мужества, они никогда и ни в чем не сознаются. Типа: «Это вы, Штирлиц, вчера ночью нагло залезли в генштаб и скрали все секреты рейха? – Вы что, с дуба рухнули, группенфюрер, конечно же нет. Вчерашнюю ночь я провел у радистки Кэт, и у меня есть свидетели: сама радистка и ее муж, шифровальщик Эрвин, он всю ночь простоял на атасе...»

Котова в сопровождении надежного и лояльного руководству офицера отправили в местный наркодиспансер на освидетельствование. Всю дорогу туда сопровождающий держал нарушителя за рукав и развлекал его рассказами о своих успехах в карате, чтобы тот не вздумал вырываться и спасаться бегством. Саня и не собирался, развлекаясь творящимся вокруг его скромной персоны Мерлезонским балетом.

В диспансере хмурый врач, дыша зверским перегаром, сочувственно глянул на Котова и со вздохом направил его в процедурную. Сопровождающий его каратист сунулся было за ним, но, увидав решетки на окнах, успокоился и до окончания всего действа бдел у выхода из кабинета.

По окончании анализа врач затребовал у Сани документ и заполнил бланк заключения. Выйдя из кабинета, он отдал документ сопровождающему. Тот удовлетворенно просмотрел его, прочитал вслух «... алкоголя в крови», чему-то радостно улыбнулся и, пряча бесценный документ в специально прихваченную с собой папку, строго сказал: «Вам приказано прибыть завтра к 9.00 на службу для служебного расследования. Приготовьте объяснительную», четко развернулся через левое плечо и убыл.

На следующее утро Котов без опоздания, как истинно дисциплинированный офицер, прибыл к 9.00 на казнь и расправу. В кабинете командира его уже ждало командование части, усиленное секретарем партийной организации и вчерашним сопровождающим. Тот, очевидно, находился в кадровом резерве на повышение и учился, как надо правильно казнить нарушителей.

– Что вы можете сказать, Котов? – хлопнул ладонью по лежащему на столе медицинскому заключению командир, сияя радостной улыбкой следователя, расколовшего серийного убийцу.