Лев Пучков - Испытание киллера Страница 28

— Мне надо идти, — изобразил я озабоченность, заметив, что блуждающий взгляд Феликса вновь остановился на карабине и начал принимать осмысленное выражение, чреватое еще одним полуторачасовым рассказом о славных охотницких делах. — Спасибо, что принял, я, наверное, у тебя столько времени отнял…

— Да ну ты че, братишка! — добродушно воскликнул Феликс, вставая и протягивая мне руку. — Всегда рад, всегда. Мы таких, как ты, любим. Только смотри там — поаккуратней с моими. А то как-нибудь пристрелят под горячую руку — вот будет заморочка!

— Да я уж постараюсь, — кисло улыбнулся я, направляясь к двери. — Уже и так нарисовался — дальше некуда…

Солнце медленно выглянуло из-за горизонта, окрасив пустоши в мягкий рассветный пурпур. Где-то вдалеке — там, где располагались Гашунские озера — послышался едва уловимый собачий лай. Я потянулся, тревожно всматриваясь в темноту подлеска, где едва заметно мерцали тлеющие угольки костра. Шумнуть, что ли? Троица накануне изрядно приняла на грудь — пока окончательно не рассветет, будут спать как убитые, этак не долго и охоту проворонить!

Лай повторился — теперь уже ближе. Я приложил руку ко рту и два раза ухнул филином — как в свое время учил Бо, натаскивая меня подавать сигналы во время операций.

Троица у костра зашевелилась. Первым вскочил Вадим Жуков — осмотрелся, хрипло каркнул: „Подъем!!!“ Минут через десять охотники разобрались по своим направлениям, изготовились для стрельбы стоя и замерли, настороженно всматриваясь в направлении засеки, откуда очень скоро на них побегут свиньи. я тоже застыл, прильнув к биноклю, — Феликс встал в неудобном для наблюдения месте. От меня его заслоняли раскидистые кусты. Место, конечно, прекрасное — Жуков мастер своего дела. Кабан, гонимый собаками, не сможет обежать охотника — неминуемо застрянет в густых кустах. Путь у него один — сломя голову лететь по тропинке навстречу своей гибели. Жаль только, я со своего наблюдательного пункта могу рассмотреть лишь верх фетровой шляпы Феликса — остальное скрывается в зарослях. Попереживав по этому поводу, я успокоил себя: собственно, Феликса мне видеть необязательно — достаточно того, что я могу просматривать практически все пространство от засеки до засады.

Шум облавы приближался. Раскатистый лай егерских собак и щелканье бичей вскоре были слышны так, словно вся эта массовка находилась в ста метрах отсюда. Я зябко поежился и попросил удачи у своего киллерского бога. Эта акция проводилась практически без подготовки, поскольку не использовать внезапно образовавшиеся благоприятные обстоятельства с моей стороны было бы преступной халатностью. Поэтому шансы были равновероятны — как на благоприятный исход (для меня), так и на неудачу.

Оглушительный лай собак приблизился к засеке. На некоторое время там возникла заминка: собаки вдруг начали истошно визжать, хрипло подвывая, как в предсмертных конвульсиях, а удары бичей слились в единые артиллерийские залпы.

Затем — на секунду — собачий лай оборвался, и одновременно прекратилось щелканье бичей. Стали слышны истошные взвизги подсвинков и утробные крики свиноматок, не желающих лезть в обход засеки и упорно бьющихся в завал.

Плетеная из ивовых прутьев фашина рухнула на землю. Из прохода вырвался здоровенный секач и стремительно рвану по крайней правой тропке, получив в левый бок мощный удар бичом от засевшего на дереве Сашки Жукова. Жуков-младший сделал выбор в пользу охотничьего престижа. На правой тропке, неподалеку от засеки, в кустиках, стоял дорогой гость — Феликс. Жуков талантливо вычленил секача из общей кучи и мастерски направил его навстречу неминуемой гибели. В том, что Феликс завалит кабана первой пулей, сомнений быть не могло — этот охотничий маньяк из своего чудесного карабина бил на звук с завязанными глазами, по пьяному делу рисуясь перед приятелями.

От напряжения я вспотел и чуть не упал с дерева, пытаясь нащупать наиболее выгодный ракурс для наблюдения. Секунды неотвратимо приближали главу Центральной группировки к мучительной смерти. Позавчера я посетил Андрея Сухова — на правах соседа — предварительно запасшись двумя литровыми бутылками „Кремлевской“, а чтобы визит не выглядел странным, попросил дать мне консультацию по поводу различных модификаций ружей. Дескать, хочу стать членом Союза охотников и приобрести себе самое крутое ружьецо в округе. Сухов все бросил и начал подробно меня инструктировать — попутно мы славно попивали водочку, и вскоре клиент дошел до определенного состояния, которое характеризуется желанием похваляться своим мастерством. Именно в этот момент я ненавязчиво направил разговор на патроны для Феликса и тривиально спер один экземпляр для образца. Посидев для приличия еще с полчаса, я отправился домой, где попросил Стаса слетать в „Охотник“ и приобрести три пачки патронов для карабина. И я, конечно, не Сухов, но ночи мне хватило, чтобы переоборудовать содержимое всех трех пачек по подобию образца. Особого труда это не составило: Сухов просто-напросто досыпал в гильзу какой-то хитрый порошок, предварительно удалив четверть обычного порохового заряда (в этом я имел возможность убедиться, разобрав образец). Затем мастер спиливал конец пули и делал на нем глубокий крестообразный нарез, после чего вставлял пулю обратно и обжимал юбку патронной гильзы вокруг пули. Вот, собственно, и все.

Я все сделал как Сухов, за исключением одной малю-ю-юсенькой детали. Из всех патронов я высыпал треть порохового заряда, а досыпать туда ничего не стал. Вспомнив данные по баллистике, которые настойчиво вкладывали в мою голову многомудрые преподаватели Школы ПРОФСОЮЗА, я пришел к выводу, что остаточной части порохового заряда хватит, чтобы вырвать пулю из канала ствола и даже вогнать ее в шкуру зверя. А сегодня ночью я поменял патроны, забрав из рюкзака Феликса его фирменные и подложив свои дрянные…

Набирая скорость, секач несся к зарослям, где его поджидал Феликс. Я на миг представил себе лицо охотника — сосредоточенное, с прищуренным левым глазом, — лицо человека, на двести процентов уверенного в своей неуязвимости и силе. Медведя, говоришь, твоя пуля завалит?! Ну-ну…

Кабан приблизился на удобное для прицельного выстрела расстояние. Выстрел из зарослей показался мне оглушительным, словно взрыв — раскатистое эхо моментально троекратно сдублировало хлесткий звук, больно резанув по перепонкам. Секач только пригнул голову пониже и, не сбавляя скорости, продолжал нестись вперед. Расстояние между ним и зарослями стремительно сокращалось. Один за другим стремительно последовали еще три поспешных выстрела — Феликс пытался реабилитироваться.

Стремительным рыжим снарядом секач влетел в заросли, раздался глухой удар — словно ломом по коровьей туше, — послышался короткий душераздирающий вскрик, который мгновенно смолк. Кусты, где секунду назад я мог наблюдать верх фетровой шляпы Феликса, заходили ходуном, затряслись, оттуда послышался какой-то утробный рев. Несколько секунд спустя секач с окровавленной мордой выскочил из зарослей с другой стороны и неспешно затрусил в сторону леса. К месту трагедии стремглав мчались Жуков и его помощник, что-то отчаянно крича на ходу. Я аккуратно спустился с дерева и хорошей иноходью припустил прочь — делать мне здесь больше было нечего…

Глава 8

В 7.30 утра я уже был дома. Несмотря на прекрасную погоду и удачно проведенную акцию, настроение было просто преотвратительнейшим. Одолевали смутные сомнения как в правильности выбора режима функционирования, так и в целесообразности существования вашего покорного слуги на этой земле. Очень уж мне не понравилась сложившаяся вокруг фирмы ситуация. Судите сами: за две недели я ликвидировал троих видных деятелей, так или иначе связанных с фирмой и занимавших в криминальном мире далеко не последнее место. Изъятие этих товарищей из оборота закономерно влекло за собой перераспределение сил и средств в соответствующих сферах, которое при определенном соотношении обстановочных факторов могло вылиться в бурные катаклизмы с непредсказуемым финалом. И хотя „Петрович“ клятвенно заверил, что все делается во благо фирмы, а значит, и в моих интересах тоже, в сознании у меня поселилась безотчетная тревога, не позволявшая вздохнуть полной грудью и расслабиться. Тревога эта рождала тяжкое подозрение: а не уподобляюсь ли я обколотому дебилу, которого посадили с подрывной машинкой метрах в двухстах ниже плотины, обложенной взрывчаткой, и в установленное время велели крутануть ручку…

Стас, оставшийся за хозяина, решил для полноты ощущений добавить пару проблемок, которых мне как раз не хватало для комплекта. Пока я принимал душ и брился, он безмолвствовал, а когда мы уселись завтракать, выдал:

— Это… Ну, вчерась звонили из автоинспекции — спрашивали, в каком состоянии твоя „Нива“ и где она сейчас находится.