Сергей Зверев - Талисман десанта Страница 28

– Я ее держу. Аккуратно! С дороги! Выношу.

Милош бросил змею под ближайший камень у входа в мавзолей. Она так и осталась лежать там.

Путники расстелили в подвале мавзолея сухие чаторы. От усталости они валились с ног, поэтому заснули быстро.

Через некоторое время Мириам разбудил истошный крик:

– Шайтан! Змея!

Кричал мужчина по-пуштунски.

Мириам немного знала этот язык. Еще в детстве она слышала его на базарах, на улицах городов во время религиозных праздников. В юности она даже немного изучала пушту, чтобы лучше узнать особенности своей страны. Тем более что на пушту существует богатая литература.

Всех остальных путников разбудил выстрел.

– Моя нога, – кто-то стонал наверху.

Послышался топот и ржание лошадей, людские голоса, бряцание железа. Было очевидно, что в заброшенное селение въехал отряд вооруженных людей.

Милош и Даринка быстро достали из рюкзаков два компактных пистолета-близнеца «смит-вессон» – единственное, что они взяли с собой из оружия. Милош спрятался под лестницей, а Даринка, Алекс и Мириам отошли в дальний угол подземелья – в тень.

Путники напряженно вслушивались, пытаясь понять, что же происходит наверху.

– Я не могу понять, кто это – афганские боевики или пакистанские повстанцы-патаны, – с сожалением сказала Мириам.

– Ты их понимаешь?

– Не все. Они говорят на пушту, но я никак не могу понять, откуда они. Я не настолько хорошо знаю этот язык.

– Рассказывай нам хотя бы то, что понимаешь, только шепотом, – попросила Даринка.

Люди разговаривали у самого входа в мавзолей.

– В общем, некий Ака-Барабади соскочил с лошади. И тут же его укусила змея. Человек, к которому все они обращаются, – командир. Он очень злится, поскольку отряд спешит. Решили заехать сюда – попоить лошадей. Там, за селением, есть ручей. А теперь командир не знает, что делать с этим Ака-Барабади. Несчастному, кажется, становится хуже.

Словно в подтверждение этих слов, наверху глухо застонали.

– О Аллах, – произнесла Мириам, – молодой голос советует командиру, что несчастного Ака-Барабади нужно пристрелить.

– Черт! Я – врач, я так не могу, – сказал Милош. – Я виноват, это же я положил гюрзу возле входа. Змея отогрелась на солнце, а когда мужик слез с лошади, напала на него. Слезть с лошади возле входа – вполне логично. И это моя вина.

– Перестань, Милош, – сказала Даринка, – откуда ты мог знать, что сюда кто-нибудь прискачет?

– Командир пока не соглашается с молодым. Но уже явно не так стоит на своем. Другие тоже говорят, что лучше пристрелить Ака-Барабади, чтобы не мучился.

– Даринка, скорее бери мой пистолет, – скомандовал Милош, – я поднимаюсь к ним. Если в течение получаса несчастному не ввести сыворотку, то ему уже больше ничего не поможет. Остальных поведешь ты.

– Нет! – решительно сказала Даринка. – Остальных поведешь ты сам. Потому что ты – мужчина, ты сильнее. Я спасу этого человека, – она всучила ему свой «смит-вессон». – И не спорь со мной. Клятва Гиппократа глубоко засела и в моем сердце тоже. А женщине-врачу вряд ли они что-нибудь сделают. Я уверена, что потом наши меня выкупят.

– А что ты им скажешь, как ты здесь оказалась? – спросил Милош.

Он понял, что Даринка настроена очень решительно и переубедить ее будет невозможно. Серб взял рюкзак сестры, расстегнул и начал выкладывать оттуда некоторые вещи.

– То же, что и ты сказал бы – отстала от своих, – ответила Даринка.

– Хорошо. А куда направлялась твоя группа врачей?

– Ну, в горы.

– Нет, это плохо. Тогда эти люди насторожатся и решат, что в горах чужаки. Возможно, еще и с вооруженной охраной. Начнут искать – и, конечно же, нарвутся на нас или на наш отряд прикрытия. Лучше сказать, что вас, врачей, вывозили вертолетом, но он разбился. А тебе, мол, повезло – в рубашке родилась – отстала, проспала в святом месте, вот и выжила.

– Думаешь, они поверят? Уж очень романтичная легенда получается.

– Для набожных или суеверных людей – в самый раз.

Ака-Барабади снова громко застонал.

– Командир приказал, чтобы несчастного вынесли из мавзолея, – перевела Мириам. – Он не хочет убивать его в святом месте.

– Все, я пошла, – сказала Даринка.

Милош подал ей рюкзак.

– При любой возможности – связывайся с цивилизованным миром.

Брат и сестра крепко обнялись.

Несчастного Ака-Барабади уже выносили из мавзолея, когда из глубины зала вышла Даринка.

Двое талибов за руки и ноги перетаскивали укушенного змеей боевика через порог, и внезапное появление девушки для них стало полной неожиданностью.

– Это же дух умершей Дильбары, – в ужасе ахнул боевик и выпустил ноги Ака-Барабади.

– Что ты такое плетешь? – рявкнул второй, державший пострадавшего за плечи.

– Ты что, не знаешь? Этот мавзолей, как и великий Тадж-Махал, был построен для умершей красавицы Дильбары, любимой жены местного бая, – продолжал первый боевик.

Второй пристально поглядел на Даринку, решительно идущую к ним, и внезапно выпустил свою ношу из рук.

Ака-Барабади с грохотом упал на пол и вскрикнул.

Мистический ореол вокруг «девушки-духа» стал еще ярче, когда она вдруг по-английски произнесла: «Стоп, плиз. Ай кэн хэлп хим».

Талибы ничего не поняли. Не говоря ни слова, они оба спиной попятились к двери, резко развернулись и выбежали на улицу.

– Ай кэн хэлп хим! – крикнула им вслед Даринка.

Однако те двое уже были далеко, и теперь что-то громко кричали по-пуштунски.

Даринке нельзя было терять ни минуты – нужно было действовать. Девушка быстро нашла место укуса на ноге Ака-Барабади и постаралась высосать как можно больше яда. Она знала, что эту процедуру нужно сделать в течение первых пятнадцати минут с момента укуса. Если постараться, то так можно высосать до двадцати процентов яда.

Даринка сплюнула слюну, перемешанную с ядом, на пол и снова приложилась ртом к укушенному месту. В этот момент на пороге показалось несколько боевиков, среди которых, как потом поняла Даринка, был и их главный. У него были перевязаны голова и рука. Бородатые мужики, мягко говоря, опешили, увидев, как незнакомая девушка целует ноги Ака-Барабади.

Даринка по-деловому сплюнула на пол, чуть ли не под ноги стоящим боевикам, и сказала:

– Его нельзя двигать. И принесите воды, пожалуйста.

Никто даже не шелохнулся – талибы еще не пришли в себя от увиденного. Не обращая внимания на разинутые рты боевиков, Даринка подготовила сыворотку, шприц и ввела противоядие в спину пострадавшего. Тот слегка дернулся.

Мягким движением Даринка погладила Ака-Барабади по спине, чтобы тот успокоился. И только когда она уже вытаскивала иглу, главный выдавил из себя:

– Здравствуйте, уважаемая.

Даринка поняла, что с ней поздоровались.

– Добрый день, – ответила она по-английски.

В этот момент в зал втолкнули худого очкарика.

– Кто вы? – перевел он вопрос своего начальника.

– Уотэ! Воды! Срочно принесите воды! – вместо ответа что есть силы закричала Даринка. – Ему надо много пить!

– Воды, – сказал переводчик.

Тогда Даринке передали фляжку. Девушка опустилась на колени перед Ака-Барабади, влила ему в рот воды и заставила глотнуть.

– Кто вы? – повторил свой вопрос переводчик.

– Я – Даринка. Сербка. Я из организации «Врачи без преград».

Переводчик долго не мог понять слова «сербка», хотел было выяснить, что это такое, но его начальник – Махмуд, а это был именно он, не дал ему это сделать.

– Откуда вы? – спросил он.

– Мой командир спрашивает, откуда вы, – перевел Сарбуланд – личный переводчик Махмуда.

При Саладе боевики называли Махмуда просто «начальником». Но когда того не было рядом, звание «командир» переходило к нему.

– Я из Сербии. Организация «Врачи без преград», – повторила Даринка.

Из всего произнесенного Сарбуланд ясно понял слово «врач».

– Значит, вы врач? – переспросил Даринку очкарик.

– Да.

– А как вы оказались в этом месте?

Даринка рассказала свою легенду; правда, где она спала, решила не уточнять. В последний момент она решила показать боевикам левую комнату за аркой.

Махмуд ни словом, ни взглядом не показал, поверил он словам Даринки или нет.

– Хорошо. Нам как раз нужен врач. У нас есть раненые. А впереди нас ждет тяжелая работа. Может, вы могли бы провести у нас что-то вроде медосмотра и как-то помочь?

На самом деле у самого Махмуда сильно болела голова и ныла рука. Но командир ни в коем случае не должен был первым показывать, что нуждается в медицинской помощи. Вместо этого он приказал всем построиться – а талибов насчиталось сорок три человека.

– Начнем с меня. – Теперь Махмуд уже мог быть первым, потому как подавал пример своим бойцам.