Макс Коллинз - На линии огня. Слепой с пистолетом Страница 28

— Пошел на хер, Фрэнк! Пошел на хер! Ни ты и никто другой не сможет остановить меня. Во всяком случае не тогда, когда я стремлюсь положить свою жизнь на это. И поэтому я должен обскакать тебя. Ты знаешь почему? А почему охотник стреляет в птицу? Ты знаешь как! А у меня есть мозги и у меня есть нутро, и это все, что мне нужно, дружок!

— Оставь это, Митч. Остуди себя.

Один грубый смешок.

— И я проживу долгую и плодотворную жизнь в стране свободы?

— Ты был правительственным агентом. У тебя есть законные права. Я могу подумать, как тебе можно помочь.

— Маленькая помощь моих друзей, Фрэнк?

— Я обещаю это. Дай мне шанс. Мы что-нибудь придумаем.

Попытка Хорригана успокоить Лири привела еще к одно вспышке, куда более мощной, чем первая.

— На хера же ты врешь мне? Я покойник, и ты знаешь об этом! Я был мертв уже в тот день, когда они послали моего лучшего друга убить меня. Я мертвее всех на свете, кроме президента, и тебя, Фрэнк. Если ты станешь на моем пути…

Кардуччи сидел и сиял, он поднял оба больших пальца.

Хорриган ответил:

— Ничего не выйдет, Митч.

Дрожащий голос, казалось, колебался меж покоем и яростью:

— Ты когда-нибудь давал себе отчет, Фрэнк, в том, как легко я мог убить тебя? Ты не можешь себе представить, как много раз я наблюдал за тем, как ты входил и выходил из своей квартиры. А как насчет того вечерка, когда ты и твоя подружка сидели на ступеньках мемориала Линкольна и лизали мороженое?

Лилли почти задохнулась. А Лири продолжал:

— Ты жив, Фрэнк, только потому, что я позволил тебе жить. Так что окажи мне хоть какое-то чертово уважение!

Лири повесил трубку, и звук отбоя прозвучал одновременно с тем, как Хорриган вскочил со стула, услышав, как Кардуччи кричит: «Отель Сент-Фрэнсис, Флорида авеню», и весь зал ожил.

На этот раз Д’Андреа был первым у двери, а Хорриган следом за ним.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Д’Андреа сигналил и гнал свой «Санберд» через перекрестки на красный свет, а Хорриган ехал без ремня безопасности, держась рукой за крышу автомобиля сквозь раскрытое окно, с галстуком, хлопающим на ветру.

— Немного медленнее, — крикнул Хорриган. — Это здесь…

Прямо перед ними три патрульных машины замерли у обочины, словно их позабыли здесь, а полицейские в форме и офицеры в гражданском бежали со всех сторон к кирпичному зданию, на потемневшей и потрескавшейся стене которого висела давно проржавевшая неоновая вывеска «Отель Сент-Фрэнсис», помнящая времена, когда здесь было нечто иное, нежели теперешний вонючий клоповник.

Д’Андреа затормозил, Хорриган устремил свой взор прямо вперед, а младший агент заметил что-то в свое боковое окно и окликнул: «Фрэнк!» На другой стороне улицы парень средних лет и телосложения быстро шел по тротуару в сторону от гостиницы. Небритый и сгорбленный, он был одет в мешковатую потертую одежду: черную вязаную шапку, коричневое рабочее пальто, широкие серые джинсы, при каждом шаге надувающиеся на ветру.

Он выглядел, как любой другой бродяга в этом нищенском районе, а, возможно, и как бездомный попрошайка. За исключением одной вещи.

— Этот бездельник в темных очках, Фрэнк!

— Ага, — сказал Хорриган. — Давай за ним…

Д’Андреа крутанул руль, автомобиль развернулся, а Лири, теперь это было уже очевидно, услышал и заметил их и бросился бежать. Д’Андреа следовал прямо за ним, Лири дико сверкнул глазами через плечо перед тем, как свернуть в улочку между домами. «Санберд» взвизгнул тормозами и свернул на улочку за ним, но дорогу ему преградил мусоровоз.

— Осторожно! — крикнул Хорриган, но тормоза уже скрежетали, они остановились в дюйме или двух от мусорки и выскочили наружу с револьверами в руках.

— Хорошо сработано, партнер, — бросил Хорриган.

— Спасибо, — ответил Д’Андреа. Он ошеломленно озирался вокруг, пытаясь разыскать Лири, но не видел ничего кроме мусорных баков, хлама и кота, поедающего рыбную голову. Мусоровоз был пуст. Ни спереди, ни сзади никого не было.

— Куда он к черту провалился, Фрэнк?

Хорриган услышал, как металл скрипнул над ним, поднял глаза и крикнул: «Там!»

Лири был прямо над ними, карабкаясь по древней пожарной лестнице.

Хорриган попробовал в прыжке дотянуться и ухватиться за перекладины поручня железной лестницы, но не достал

— Подсади меня, — скомандовал он Д’Андреа, тот подставил ему сцепленные руки, Хорриган, оттолкнувшись, подтянулся и послал свое тело на приваренную площадку. Он встал на ноги и побежал вверх, прыгая через ступеньки. Его сердце колотилось, грудь разрывалась, а темная тень Лири парила над ним, как злой призрак. Тем не менее, он пробежал все эти бесконечные пять этажей и оказался на крыше, укатанной потрескавшимся черным асфальтом, как раз вовремя, чтобы увидеть, как этот чертов Лири с разбегу перелетел на крышу соседнего многоквартирного дома, приземлился на бок, вскочил и скрылся из виду за щербатой вентиляционной трубой.

Не раздумывая ни секунды, Хорриган побежал за ним, сначала медленно набирая скорость, а потом все быстрее, быстрее, и, достигнув самого края крыши, он оттолкнулся и полетел.

Удачно приземлившись, он перевернулся и, поднявшись на ноги, продолжил погоню, сжимая в руке пистолет, не выпуская Лири из поля зрения. Было похоже, что тот, наконец, испугался. Он все время оглядывался, пока бежал по асфальтовой крыше, петляя меж обвалившихся труб, мотков проржавевшей проволоки, к краю крыши. Теперь Хорриган торжествовал.

Следующее здание было не слишком далеко, чтобы прыгать на него. Теперь-то он возьмет сукина сына за жабры! Хорриган немного сбавил темп, переводя дыхание. А «сукин сын» прыгнул, и — мать его! — оказался на другой стороне! «Будь ты проклят!» — думал Хорриган. Он спрятал револьвер в кобуру под пиджак и, стуча каблуками по крыше, с раздувшимися венами на лбу, стиснув зубы, разогнался из последних сил и прыгнул, распластавшись над ущельем между домами, точно нырнув.

И не долетел чуть-чуть.

Ему хотелось выругаться, но даже для этого не было времени. Все, что он успел сделать, — это ухватиться руками за щербатый разрушающийся край крыши и вцепиться в него мертвой хваткой. Ощутить, как его тело с силой врезается в стенку кирпичного дома, и услышать тупой звук удара, тотчас же затихший за его спиной. На мгновение он потерял сознание, но усилием воли сохранил в себе разум, удерживая себя над пропастью и смертью.

Его мышцы напряглись и вытянулись как резина. Он качался на весу, и ветер колебал его редеющие волосы. «Неужели я так умру? — думал он. — Разбившись об асфальт какой-то засранной трущобной улочки?» Он задержал дыхание и отважился посмотреть вниз: пятиэтажная стена казалась бесконечной. «Где же Д’Андреа? Неужели он так позорно отстал?»

Немного справа двумя этажами ниже находилась площадка пожарной лестницы. Попав туда, он бы уцелел. Упасть туда было бы столь же приятно, как прогуляться по парку… Но он был в добрых трех футах от нее и не сумел бы ни оттолкнуться, ни раскачаться, поскольку кирпичная кладка, в которую впились его пальцы, сама качалась, как молочные детские зубы.

Но, может быть, она были достаточно прочной для того, чтобы забраться наверх. Его ноги беспомощно болтались у стены, напоминая конвульсии повешенного, а руки тщетно пытались подтянуть его измученное тело. Мускулы на руках обмякли, истерзанные болью.

Все, что он мог делать, — это висеть. Ему хотелось плакать. Но он смеялся.

— Что ты видишь забавного, Фрэнк?

Глядя вниз с легким снисхождением, уже без черных очков, но все еще в вязаной шапочке, с пистолетом в руке, к нему склонился небритый, с одутловатым лицом Митч Лири.

Хорриган почти не мог говорить. Ему не хватало воздуха. Он был слишком напуган.

И все же он сказал:

— Если… если ты хочешь наступить на мои… на мои пальцы, Митч… почему ты не делаешь этого:., давай… черт с ним…

Лири присел так, будто взрослый перед ребенком.

Его мешковатая одежда, точно флаг, развевалась на ветру. Медленно покачав головой, он зашикал: «Ш-ш-ш!..».

— Как ты мог подумать такое, Фрэнк? — Лири подал руку.

— Возьми мою руку, Фрэнк. Давай, бери ее.

Хорриган смотрел на протянутую ему раскрытую ладонь, как на некую странную, непостижимую вещь. Из его положения рука Лири казалась огромной, как преувеличенно крупный план в кино.

Улыбка Лири была тонкой и поддразнивающей, он почти пропел: «Если нет — ты умрешь».

Кирпичи под руками Хорригана уже не просто шатались, они выползали из своих пазов и готовы были сорваться, и на последнем издыхании Хорриган отчаянно ухватился за руку Лири, сжал ее и вцепился в нее. И теперь только левая рука Лири поддерживала его раскачивающееся тело. Только она связывала его теперь с этой жизнью.