Михаил Нестеров - Особо охраняемый объект Страница 28

Она вся обратилась в слух. Анвар, прежде чем ответить, прежде чем повернуться к ней лицом, нажал на клавиатуре две клавиши. Когда он встал и пошел ей навстречу, Тамира увидела заставку на мониторе. Значит, подумала она, в системе забинден быстрый вызов заставки путем нажатия одной из клавиш в сочетании с альтернативной.

Анвар в очередной раз заметил, что девушка покручивает перстень на пальце.

– Вижу, кольцо велико тебе.

– Если только чуть-чуть. Правда. Не думаешь ли ты, что я тренируюсь, чтобы снять его?

Анвар рассмеялся.

– Подожди меня, я буду готов через минуту. Мы навестим человека, который избавит тебя от желания освободиться от кольца, – пошутил он.

– Мне переодеться?

Тамира была одета в фирменные джинсы с блестками, топ, босоножки на высоченной шпильке.

– Если тебе не трудно, накинь на плечи платок. Я не требую покрыть им голову, пойми меня правильно. Это знак приличия, дорогая.

– Я понимаю.

– Подожди меня, – повторился Анвар.

Вернувшись на место, он нажал на клавишу. Тотчас на экране появилось окно с предложением ввести пароль. Тамира впитала в себя все звуки – Анвар набрал ровно девять символов. Хотя, возможно, символов могло быть меньше, если в пароле присутствовали, кроме строчных, прописные буквы, в этом случае нажималась клавиша смены регистра.

Поляков оказался прав: Эбель включал экранную заставку с паролем, если даже ненадолго отходил от компьютера. И пароль не мог быть отличен от того, что являлся входом в систему, констатировала Дикарка. Это уже кое-что. Она не ошиблась, когда подумала о меньшем количестве знаков в пароле. Анвар использовал в наборе две буквы в верхнем регистре.

Сабира и Миа.

Все же его пароль содержал в себе ассоциации с близкими ему людьми.

Солнце раскалило машину, и к одиннадцати часам находиться в ней было невозможно. Здесь и дальше вдоль дорог не было ни одного дерева, ничего, что бросило бы тень на выжженную землю. Исключение – навес над автозаправочной станцией, но стоянка автомобилей там была запрещена.

Михей осушил половину запасов воды, делая большие глотки, чего не сделал бы во время боевого рейда. В «Инкубаторе» его научили экономить воду, научили правильно пить: мелкими глотками, споласкивая рот. И вот он словно дорвался.

Он вышел из машины в тот момент, когда на перекресток выехал «Роллс-Ройс». Михею показалось, что взгляд Эбеля, сидевшего, как всегда, на переднем пассажирском кресле, пронзил его насквозь. Михей не замешкался ни на мгновение: подошел к багажнику и открыл его. Представил себе другую ситуацию, где он, словно застигнутый врасплох, вдруг начал потягиваться. Что означало – засиделся.

Он склонился над багажником и бросил взгляд на проезжавший мимо «Роллс-Ройс». Не смог сдержать улыбки, увидев на заднем сиденье Дикарку. Но увидел больше: Эбель смотрел прямо перед собой и, скорее всего, был далек от того, что находилось за пределами его «Серебряного Серафима». В понимании Михея, он был закован в элегантном салоне. Может быть, ощущал гордость оттого, что закрутил высший свет, готовясь впустить в него свою дочь.

Михей был уверен в том, что Тамира заметила его. В отличие от человека с сановитой внешностью она чуть повернула голову в сторону парня. В тот момент всего пять или шесть метров разделяло их.

Наймушин закрыл багажник и сел за руль. Развернув машину, последовал за «Роллс-Ройсом».

Водитель «Серебряного Серафима» словно водил за собой «Мерседес», исправно подавая знаки: поворот направо, налево. Последний сигнал – на подъезде к ювелирному салону, который соседствовал с магазином беспошлинной торговли «Пирамида». Михею повезло: он увидел отъезжающий от «Пирамиды» «Форд» и, притормозив, быстро занял его место. Оставив салон, увидел Эбеля, Дикарку, поймал себя на мысли о том, что египетский миллионер помогает выйти из машины бывшей бродяжке, а ныне агенту российской контрразведки. Он что-то говорил ей, оживленно жестикулируя.

Михею предстояло осуществить несложную, но ответственную операцию. Он мог справиться с ней, не прибегая к посторонней помощи, но, отдавая отчет в значимости предстоящей акции, связался с Красиным по телефону.

– Где ты? – в первую очередь поинтересовался полковник.

– В старом городе, – ответил Михей. – Стою напротив «Пирамиды» – это магазин беспошлинной…

Красин прервал его на полуслове:

– Я знаю, где это. Дальше.

– «Роллс-Ройс» Эбеля остановился возле ювелирного салона, – продолжил Михей, глядя на боковую вывеску заведения. – Он и Дикарка зашли в салон.

– Бинго! – обрадовался Красин. – Я подъеду через десять минут. Максимум – через пятнадцать. Не думаю, что опоздаю. Ювелирный салон – не мясная лавка, быстро оттуда не уходят. Если не отпугнут цены. – Сергей коротко рассмеялся. – Действуем по плану «А». Там один «Роллс-Ройс?»

– Да. Поторопитесь.

– Конечно. Только приведем себя в порядок.

– Вряд ли это возможно.

– Ты прямо как твоя подружка. Отбой, – резко закончил разговор Красин.

Михей отметил время. Ждать около четверти часа. Прорва времени.

3

«Серебряный Серафим» домчал до ювелирного дома Куинси, не меняя скорости. Водитель был настолько опытен, что не поймал ни одного красного света светофора, ни одного запрещающего жеста постового; и если на пути все же загорался красный свет, водитель сворачивал и ехал по другой дороге, чуть удлиняя время пути.

Эбель вышел из машины и помог девушке, подав ей руку. Тамира вышла и, прежде чем взять Анвара под руку, накинула платок на голову. Эбель улыбнулся ей кончиками губ.

Предупрежденный о визите телефонным звонком, Куинси встречал высоких гостей на пороге своего салона. Он за руку поздоровался с Анваром и склонил голову над рукой Тамиры. Затем отпустил банальный комплимент:

– Вы – самое ценное, что видели мои глаза. А видели они и бесценные камни, и неприступных красавиц. Прошу вас.

Куинси, не отпуская руки Тамиры, провел ее к столу. Пододвинул стул, когда она присаживалась.

– Если раньше я спрашивал у тебя, Анвар, чем могу служить, то с этого дня намерен поменять форму обращения: всегда рад служить. – Куинси незаметно подмигнул Тамире. Та ответила ему в более открытой форме, как на старых китайских фотографиях-сувенирах.

Лирическое настроение подпортил Эбель. Закинув ногу на ногу, он сказал:

– Кольцо, которое я купил у тебя, велико моей дочери. Ты не смог бы уменьшить его размер?

– Ты обратился по адресу, – кивнул Куинси, маскируя истинное настроение и слова: «Уменьшить размер можно в любой ювелирной лавке». С другой стороны, это уникальное кольцо будто находилось на пожизненной гарантии в его салоне. И руки других мастеров могли осквернить его.

Он придвинулся ближе к Тамире и снова попросил ее руку. Взяв кольцо двумя пальцами, он покрутил его, слегка покачал. Скрыл недоумение: кольцо было ей впору. Но Куинси не был бы собой, если бы не вышел с честью из этого положения и не дал возникнуть маленькому конфликту между отцом и дочерью. Вполне возможно, предположил он, каприз девушки вызван ее неважным настроением, и она нашла причину в кольце.

Куинси снял с пальца девушки кольцо и вышел из-за стола.

– Я лично займусь этой маленькой проблемой. Мои руки еще не разучились творить чудеса. Быть может, вы не знаете, дорогая, но когда-то я был бриллиантером, которых все чаще называют на спортивный лад – финишерами. Знаете, с чего начинается работа с алмазом? Сначала его раскалывают стальным лезвием вдоль одной из плоскостей спайности, иногда спиливают. Чтобы придать камню предварительную форму и наметить поясок – он называется рундист, видите? – Куинси склонился к девушке и показал длинным ногтем мизинца на поясок, отделяющий верхнюю часть – коронку от нижней – павильона. – Так вот, его обтачивают. После обточки камень гранят. На вершине камня шлифуется площадка, четыре грани выше пояска и четыре ниже. Углы граней должны выдерживаться с высокой точностью: в противном случае они не будут отражать свет, попадающий на них через площадку, и камень лишится бриллиантовой игры.

Куинси невольно приосанился и указал на себя:

– Наконец, камень попадает в руки бриллиантера, который добавляет остальные сорок восемь граней, чтобы полное число составило пятьдесят семь. Когда бриллиантер заканчивает работу, поверхность камня представляет собой сложный узор из звездочек и уголков. Что вы и видите на этом прекрасном экземпляре.

Куинси наклонил голову… и неожиданно услышал аплодисменты. Впервые в жизни ему аплодировала женщина. Он не раз слышал из уст красавиц слова благодарности, восхищения. И – новая неожиданность. Тамира присвоила ему почетное звание.

– Браво, маэстро!