Александр Тамоников - Наш ответ наркобаронам Страница 28

Кауров продолжал задавать вопросы:

– А где базируется сам Вахтанг?

– Вахтанг редко появляется в Афганистане. Его родина – Грузия, большую часть времени он проводит там, в своем поместье. Сюда наведывается, когда картелем осуществляется переброска к границе крупной партии наркоты. Ведь героин не всегда переправляется в Таджикистан вариантом, который был применен грузином на этот раз. Напротив, такая переброска груза, через так называемых «беженцев», скорее исключение, чем правило. Обычно партия продается через приграничные аулы. Туда поставляется героин, а затем многочисленные курьеры как с той, так и с этой стороны малыми группами отправляются через Пяндж. Вот когда крупная партия уходит к границе, тогда и объявляется Вахтанг! У него в горах перевалочный лагерь. Там обитает и его боевая группировка численностью до сотни штыков, добрая половина которой была недавно уничтожена на островах. Этот лагерь расположен восточнее Кайрабада и ближе к «речке». Иногда Вахтанг там собирает и местных наркобаронов, но редко и на короткое совещание. Грузин в отличие от Садыка навел жесткую дисциплину внутри синдиката, и местные наркоторговцы ему подчиняются.

Каракурт задумался:

– Лагерь у Вахтанга, говоришь, есть? И боевики в нем? А не сможет ли грузин перебросить эти силы к заводам, когда наши группы начнут их штурм и уничтожение?

Лопатин пожал плечами:

– Может в принципе, но только если будет как минимум за трое суток предупрежден о планируемом нападении. Слишком далеко расположен лагерь от объектов.

– А если он применит авиацию? Те же вертолеты?

– Откуда они у него?

– Точное местоположение лагеря разведывательному отделу Службы известно?

– Да.

Генерал задумался. Значит, и Феликс об этом знает... только почему при принятии решения этот лагерь с его оставшимися боевиками не брался в расчет? Или Борисов имел на него особые планы? Черт его знает! Но раз о лагере не упоминалось при разработке операции, то и ему, Каурову, о резерве Вахтанга ломать голову не стоит.

Он спросил:

– Когда и где ты планируешь привал, капитан?

Лопатин достал карту, на которой пунктиром была проложена извилистая линия их маршрута, указал на отметку, до которой по карте было километров восемь затяжного подъема:

– Вот здесь, на горном плато, я планировал часовую остановку. Там зеленка, а главное, родник! Чистая вода!

Генерал согласился:

– Добро! Работаем по твоему плану.

И группа продолжила свой путь по горному маршруту к намеченной цели.

Вахтанг, придя в себя после страшного зрелища уничтожения штурмовой авиацией его отрядов, обвел мрачным взглядом находившихся с ним в пещере неизменного помощника Эдуарда и телохранителей, проговорил:

– Мы стали свидетелями чудовищного беспредела русских, расстрела наших братьев по оружию. Расстрела ничем не обоснованного, неоправданного, незаконного. Наши отряды начали отход в нейтральную зону, и этого не могли не видеть пилоты самолетов, будь трижды проклято их племя, когда они пускали свои ракеты. Запомните, братья, коварство русаков. И помолитесь за души тех, кто больше не разделит с нами ни куска хлеба, ни глотка воды!

Сказав это, наркобарон прошел к выходу из пещеры, прислонился к холодному камню стены, задумчиво глядя вниз на Пяндж, уже поглотивший в своих мутных водах останки боевиков.

Вахтанг почувствовал сильную усталость. Надо отдохнуть!

Он прошел в глубь пещеры, где на деревянном настиле, накрывшись спальным мешком, забылся тревожным, рваным сном.

Помощник последовал примеру хозяина, назначив сменное охранение пещеры. До утра, до восхода солнца все затихло.

Даже шакалы, видимо, разогнанные громом стрельбы и взрывов, не подавали ни единого голоса. Хотя сейчас было их время. Время их охоты. Но шакалы молчали. Ушли от реки, подальше от беды. Двуногие хищники намного опаснее любой стаи волков.

Небо затянули тучи, и вскоре пошел мелкий, нудный осенний дождь.

И только в поселке Соколовском, несмотря на ночное время, бурлила жизнь. Толпа «беженцев» заполнила обе улицы селения. Во всех домах горел свет. Между прибывшими из-за «речки» «гостями» сновали молодые люди в длинных халатах. То в одном месте из-под полы одежды мужчины, то в другом из платья женщины или детской коляски они принимали мешочки плотной ткани, растворяясь с ними среди толпы. «Беженцы» сбрасывали с себя героин, который молодыми людьми переносился по определенным домам. Там мужчины разрывали тару и пересыпали серо-белый порошок в заранее подготовленные плоские кожаные ранцы. Затем под навесами загонов для скота тонкими веревками, полностью скрывающимися в густой шерсти животных, крепили снизу ранцы к овцам и баранам, отчаянно блеявшим от нарушенного сна и странных действий с ними.

Люди Вахтанга в поселке Соколовском срочно готовили большую отару к ранней отправке ее на высокогорные пастбища. Отправке до того момента, как в селение войдут пограничники и начнется повальная проверка «беженцев», с последующим принятием по ним решения властями Таджикистана.

Наблюдатели «Виртуса», оставшиеся с генералом Борисовым, доложили в штаб погранотряда о срочной перегрузке наркотика.

Феликс удовлетворенно потер руки. Он подумал: готовитесь, голубчики! Готовьтесь, готовьтесь! Даже можете не торопиться и особо не маскироваться, утром вас в любом случае выпустят из поселка. И идите на свои пастбища, к вьючному каравану, который, по докладу группы слежения «Кавказа», уже был на подходе к месту встречи с отарой.

Все пока шло по плану. Без сбоев. Пройдет ли вся операция так? Дай-то бог!

До утра генерал так и не заснул, приняв таблетку против сна из арсенала специальной боевой аптечки спецназа. Сейчас главное – дело, операция, а отдохнет он потом, когда все закончится.

Мелкий нудный дождь, тихо зашелестевший по стеклу окна, стал приятным сюрпризом для Феликса.

Генерал любил дождь, любил ненастье. И любил такую погоду давно, с тех пор как впервые познал на себе все прелести беспощадной тропической жары еще на заре своей тяжелой службы. Службы, которую не прерывал, даже находясь на нелегальном положении, приговоренный к ликвидации в собственной стране теми чиновниками, кто и посылал его, молодого офицера, на сложные, сопряженные со смертельным риском задания. Да, было и такое время. Но и тогда Феликс Борисов не сложил оружия. Он продолжал борьбу и не только выжил в ней, он победил, заняв в конце концов одну из руководящих должностей в реанимированной новыми властями секретной спецслужбе Х-4 «Виртус».

Глядя на мокрое окно, боевой генерал мысленно окунулся в прошлое. Он вспоминал свою жизнь и соратников, с которыми выходил на боевые задания. Всех! И тех, кто продолжает оставаться рядом и сейчас находится либо в Афганистане, либо в Таджикистане и Киргизии, выполняя свою задачу общей операции «Цунами». И тех, кто уже ушел туда, откуда обратной дороги нет. Всех их вспоминал еще не пожилой, но совершенно седой генерал, глядя в черное, покрытое изморосью окно этой ночью. И было Феликсу и тепло, и в то же время грустно. Но, главное, отсутствовала непонятная, необъяснимая тревога, которая подсознательно всегда настигала генерала перед тем, как произойти чему-то катастрофически непредвиденному, что кардинально меняло обстановку и ввергало его или подчиненных в ситуацию реальной смертельной угрозы.

Сейчас этой тревоги не было, а значит, и близкой опасности тоже!

Феликс не раз пытался понять, почему его охватывает предчувствие беды перед тем, как ей свершиться. Но ответа не находил. Психолог объяснил кратко и заумно – выработанная за долгое время нахождения в экстремальных, стрессовых условиях, опережающая событие подсознательная защитная реакция организма.

Так оно было или нет, но она, эта реакция, бывала поистине спасительной не для одного десятка его бывших и настоящих подчиненных.

Он откинулся в кресле, переведя мысли на свою супругу Танюшу, с которой и познакомился все в той же экстремальной ситуации. Тогда она, по сути, спасла ему жизнь. После этого, несмотря на разницу в возрасте, они вместе. Хотя это «вместе» понятие весьма условное.

Его мысли были прерваны.

Операция набирала ход, и благоприятная на данное время обстановка в любой момент и в любом месте могла внезапно измениться. Но на этот раз ничего экстраординарного, требующего принятия немедленных мер не произошло. Его вызвал полковник Железнов:

– «Феликс»! Я – «Кавказ»! Как слышишь меня?

Борисов ответил:

– «Феликс» слушает!

– Наблюдение за вьючным караваном продолжаем. Он выдвигается в расчетный квадрат.

– Я в курсе этого. Что еще?

– На дороге Бендал – Форог у одного из поворотов на горный серпантин остановилось два бортовых тентовых «сто тридцатых» «ЗИЛа».

– Их номера?

– Форогские, в кабинах по два человека. На отдых устраиваться пока не собираются.