Эра титанов - Риддл А. Дж. Страница 28

– А Грейсону это не нравится?

– Не в прямом смысле. Его отец запланировал нечто грандиозное. Хочет распорядиться своим состоянием так, чтобы прославиться. Он решил создать новый вид благотворительности – «Фонд Титанов». Книга ему нужна, чтобы описать его жизнь и дорогу, которая привела к серии откровений о человеческой расе, а также объяснить, какую роль сыграют его деньги и фонд в будущем людей.

– Он много о себе воображает.

– Да уж, это точно. И он не слишком высокого мнения о своем сыне. Грейсон ничего не получит, когда будет создан фонд. Его отец хочет таким способом заставить Грейсона наконец найти свою дорогу в мире. Когда я ждала старшего Шоу, сын пришел вместе с ним. Он был в ярости, орал, как безумный, что его обманом лишают наследства, называл отца шлюхой, мечтающей о славе, повторял, что тот хочет в последний раз в своей деловой карьере оказаться в свете прожекторов. И много чего еще, похуже. Выплеснув свое возмущение, он выскочил из кабинета, и в следующий раз я увидела его только в самолете. Оливер Нортон рассказал мне, что Грейсон грозился продать собственную книгу какому-нибудь издателю в Лондоне – если его лишат наследства, он вытащит на свет грязное белье отца.

– Интересно…

– Забавно. После катастрофы я почти не вспоминала о дилемме, которая передо мной стоит, но, пока мы летели, могла думать только о ней.

– О какой дилемме ты говоришь? – не понял меня Стоун.

– Писать ли мне биографию Шоу.

– А в чем проблема?

– Ну, если коротко, то проблема в том, что я не знаю, кем хочу стать, когда повзрослею.

– В наше время никто этого не знает, – тихонько рассмеялся Ник.

– Я несколько лет работала журналисткой, а затем литературным «негром», но биография Шоу станет моим первым шансом напечатать что-то под своим именем.

– Звучит здорово.

– Да. Я думала, что хочу именно этого. Но я работаю над романом, точнее, над серией романов. Они – моя истинная любовь, и я боюсь, что так и не закончу их, если напишу эту биографию. После выхода в свет книги про Шоу моя жизнь изменится. И я пыталась понять, смогу ли создать настоящий роман. Будь у меня ответ, принять решение было бы гораздо проще.

Мой спутник кивнул, и мы некоторое время сидели молча.

– А что у тебя? Какие-то проблемы с карьерой? – перевела я разговор на него.

– Да, я… в некотором смысле тоже стою на перепутье, – рассмеявшись, ответил Стоун.

– Ты о работе?

– Я обо всем.

Ник не стал ничего объяснять, и вид у него сделался еще более уставшим. Я уже заметила, что он не слишком разговорчив – по крайней мере в том, что касалось его личной жизни. Забавно, что за последние несколько дней я множество раз слышала его голос: например, когда холодной темной ночью он произносил у костра речь, которая спасла множество жизней. Этот человек организовал лагерь и сумел всех накормить, предотвратив серьезные схватки и, возможно, кровопролитие. Он обладал инстинктами и умением быстро принимать решения, однако простые вопросы о собственной жизни действовали на него так, будто каждое слово было наковальней, находящейся где-то у него внутри, и ее пытались вытащить наружу с помощью тонкой удочки.

– Я был по-настоящему рад, когда утром добрался до лагеря и увидел, что ты жива, – сказал Стоун.

Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.

– Да, я тоже. Я сомневалась, что проживу еще один день. Когда я открыла глаза… Это было здорово, но выглядел ты просто ужасно. Напугал меня до полусмерти.

– Последние дни получились не самыми легкими.

Я обошла стол, села рядом с Ником и прикоснулась к его лбу возле волос, проверяя раны, с которых раньше стерла запекшуюся кровь.

– Эй, да тут все чисто! – сказала я улыбнувшись.

Он потянулся к моей руке, обхватил пальцами запястье и вставил большой палец в мою ладонь, почти полностью ее заполнив.

Я затаила дыхание. Мы оба молчали, но наши лица начали медленно приближаться друг к другу. Не знаю, кто из нас сделал это первым, он или я. Может, мы оба…

Как раз в этот момент громкий механический голос разорвал тишину:

– Вы прибыли к месту назначения.

Однако я не стала отворачиваться – как и мой спутник.

У меня за спиной, открываясь, скользнула в сторону дверь, и я почувствовала порыв холодного ветра. И тут у сидящего передо мной Ника широко раскрылись глаза. Я обернулась – и увидела, во что превратился Лондон.

Глава 21

Харпер

Такого Лондона я никогда не видела.

В подвале сельского дома мы некоторое время обсуждали, где нам нужно будет выйти в столице. Мы рассматривали здания Парламента, резиденции премьер-министра и Скотленд-Ярда, предположив, что, если цивилизованное правительство или правоохранительные органы продолжают существовать в каком-то виде, они должны находиться в одном из этих трех мест. Однако проблема состояла в том, что представители власти и странные существа в скафандрах, которые за нами охотились, вполне могли принадлежать к одной организации.

В конце концов мы приняли компромиссное решение: выйти в жилом районе Хэмпстед – он, по крайней мере, был жилым в 2015 году. Мы посчитали, что наблюдательный пункт за пределами центра власти поможет нам понять, как обстоят дела в городе. К тому же, скорее всего, там не будет охраны, и наши шансы сбежать, если что-то пойдет не так, увеличатся.

Мы оказались правы в одном: станцию модульной дороги никто не охранял. Более того, там вообще никого не оказалось.

Мы с Ником некоторое время смотрели из своего вагончика по сторонам, внимательно разглядывая станцию метро «Хэмпстед-стейшн», судя по всему, перестроенную. Сабрина, Юл и Грейсон ждали нас снаружи. Увидев, как близко мы сидели, Шоу закатил глаза и шагнул в похожий на пещеру проход из камня и бетона. Понять, что это, не представлялось возможным. Там, где раньше были рельсы, по которым ездили поезда, стояли несколько будок, обеспечивавших доступ в вагончики – по одной на каждый. Вид темных пустых рядов и будок действовал мне на нервы.

Это зрелище показалось мне сюрреалистичным: станция метро, где раньше кипела жизнь, опустела. Там больше не было спешащих по своим делам людей, говоривших по мобильным телефонам и заполнявших каждый дюйм свободного пространства, особенно в час пик.

На улице тоже не было никаких признаков жизни – во всяком случае, людей я не видела. Некоторые здания оказались заколочены досками, другие – разрушены, окна их были разбиты, и осколки разбросаны по тротуарам и проезжей части. Из трещин проросла трава и сорняки, стены домов опутывали ползучие растения, и их сочная зелень странным образом контрастировала с руинами цивилизации. Город, который я так любила, построенный римлянами почти две тысячи лет назад, переживший многочисленных завоевателей, включая Черную чуму и бомбардировки нацистов, наконец погиб. «Но что стало причиной его падения?» – спросила я себя.

Солнце уже село, и тусклая луна наполняла пустые улицы диковинным сиянием. Я прошла до переулка и остановилась, потрясенная гробовой тишиной, такой нехарактерной для моего Лондона. Меня окутало какое-то смутное, гипнотическое ощущение, будто я попала в телевизионную программу с солидным бюджетом, хотя, с другой стороны, все казалось невероятно реальным.

– Что теперь? – резко спросил Ник, глядя на Сабрину и Юла.

– Мы… не дошли до этого места в наших планах, – ответила врач.

– Замечательно. – Стоун оглянулся назад, на станцию. – Не думаю, что нам стоит здесь оставаться. Мы должны найти место, где нас никто не увидит, и поговорить.

– Моя квартира в трех кварталах отсюда, – сказала я, не подумав, так сильно захватила меня загадка этого Лондона.

– Хорошо. Мы пробудем там ровно столько, сколько потребуется, чтобы разработать план, – решил наш предводитель.

Ответы… Дорога к моей квартире дала нам целый ряд не очень понятных ключей к тому, что здесь произошло. Они были в виде современной наскальной живописи – граффити. Многие послания так и остались незаконченными, другие исчезли под воздействием ветра и дождя, а некоторые скрылись под зарослями травы, сорняков и ползучих растений. Но кое-какие сохранившиеся фрагменты рассказали нам о городе на краю пропасти.