Андрей Воронин - Инструктор. Кровавый реванш Страница 29

– Прекрасно, Илларион. Я живу один, и мне не хватает общения. Так что буду рад увидеть вас снова.

– Я заеду на днях, – поднимаясь, сказал Илларион.

– Буду ждать, приезжайте. Вижу, что Виктор не ошибся в вас, – глядя в глаза Забродову, произнес Крачков. – И все же хочу еще раз спросить, Илларион: зачем вам все это?

– Михаил Михайлович, вы уже фактически сами ответили на этот вопрос: из любви к искусству.

– Что ж, – улыбнулся Крачков. – Приятно иметь дело с умным человеком. Впрочем, для АСБ это не комплимент.

Попрощавшись с Крачковым, Илларион вышел. Возле подъезда он остановился, якобы чтобы позвонить по мобильному, но это была уловка. Прохаживаясь взад-вперед и изображая разговор, он внимательно смотрел по сторонам, изучал обстановку. Не заметив ничего подозрительного, Забродов сунул телефон в карман куртки и направился к «лендроверу». По пути домой «хвоста» тоже не было.

Глава 12

Утром Ирина Фемидина отправила детей в школу и приехала в однокомнатную квартиру на Кутузовском проспекте. На работе она взяла отгул, решила немного отдохнуть. Переступив порог квартиры, женщина закрыла дверь. Опершись на нее спиной, Ирина тихонько заплакала. В этой квартире они прожили с Виктором восемь счастливых лет. И хотя после рождения детей им стало здесь тесновато, Ирина все равно любила это жилище. Здесь было уютно и хорошо, слышался детский смех. Они с Виктором были молоды и счастливы.

Совладав с нервами, Ирина сняла сапоги, повесила на вешалку в прихожей пальто, прошла по коридору и, повернув налево, открыла дверь. Ее сердце учащенно забилось. Тот же деревянный книжный шкаф. Старый потертый диван. Стол возле окна. Время будто бы остановилось в этой комнате. Казалось, вот сейчас войдет Виктор, обнимет и скажет: «Я был рядом, на кухне». Но, увы, ничего этого уже никогда не будет. Женщина тяжело вздохнула и прошлась по комнате. Она задержалась у окна, глядя на потоки проносящихся машин, затем отодвинула от стола деревянный стул и села. «Теперь я понимаю, почему Виктор любил сюда приезжать: кроме тишины, ему нравилась простая, но уютная обстановка этой квартиры, в которой незримо жила ностальгия по прекрасным прошедшим дням», – подумала Ирина.

На столе была настольная лампа, а также семейная фотография Фемидиных в резной деревянной рамке. Ирина потянула на себя верхний ящик стола и увидела ворох каких-то старых исписанных листов. В другом ящике внимание женщины привлекла небольшая серая папка. В ней были записи Виктора и газетные полосы. В статьях маркером были обведены заголовки: «Асы люфтваффе: стратегия воздушного боя», «Лучшие летчики люфтваффе», «Тайны люфтваффе». На одном из листов бумаги было написано крупными печатными буквами: «Кто «сливает» информацию?» Далее шли незнакомые Ирине фамилии, напротив каждой из которых стояли вопросы или какие-то пометки совсем мелким почерком.

«Где-то я уже видела вырезки из газет с подобными заголовками», – стала вспоминать Фемидина и еще раз взглянула на статьи. На одной из них рядом с заголовком было написано: «Ключевая фраза». «И все-таки где я это видела? Дежавю прямо-таки. Ну-ка вспоминай! – подбодрила себя Ирина и в следующее мгновение представила стол в квартире у Родионовой, на котором лежали вырезки из газет со статьями с такими же заголовками, обведенными маркером. – Точно, я это видела у Инги. Но почему одни и те же статьи оказались и у моего мужа, и у Родионова? И вообще, почему меня это так взволновало? Может, это просто совпадение, а может, и что-то важное. Илларион просил позвонить ему, если я найду что-нибудь необычное в бумагах мужа. Возможно, это его заинтересует? По крайней мере, нужно как-то передать ему эту папку, а дальше пусть сам разбирается, это уже не мое дело. Хотя как знать…»

Ирина прошла в прихожую, извлекла из кармана пальто мобильный телефон, набрала по памяти номер Забродова и услышала в ответ, что «абонент временно недоступен или находится вне зоны доступа сети». Спустя полчаса Фемидина оделась, сунула серую папку под пальто, под мышку, закрыла дверь и направилась к кабине лифта.

После тяжелого дня в АСБ Забродов чувствовал себя измотанным. Илларион знал, что наверняка поднимет его настроение. В это воскресенье он привез с основной квартиры перепечатку оригинального трактата знаменитого немецкого живописца Альбрехта Дюрера. Фолиант отпечатали в XIX веке в дрезденской типографии, он был в отличном переплете, с множеством рисунков, сделанных самим Дюрером. Эту книгу ему дал почитать знакомый букинист, который полгода назад уехал в Америку всего на месяц, но почему-то так и не вернулся.

Бережно взяв со стола ценную книгу, Забродов удобно устроился в кресле и стал ее листать. Илларион неплохо знал немецкий язык. В предисловии книги ему понравилось высказывание Дюрера, которое Забродов перевел так: «Идет мое дело, как небо хотело». «Мудрая фраза», – усмехнулся Илларион. Рисунки приемов фехтования были выполнены великолепно. И для специалиста, коим являлся Забродов, все эти хитроумные выпады, атаки и защиты представляли чрезвычайный интерес. «Насколько высоко все же было развито искусство фехтования в Европе! Многие и не подозревают, что Дюрер был не только великолепным живописцем, но и прекрасным фехтовальщиком», – бережно перелистывая очередную страницу, подумал Забродов.

Как он и предполагал, чтение трактата Альбрехта Дюрера и внимательное изучение рисунков полностью отвлекли его от действительности и расслабили. Из этого почти медитативного состояния Забродова вывел мобильник. Илларион нехотя отложил книгу в сторону и поднес к уху телефон.

– Добрый вечер, – автоматически произнес он.

– Здравствуйте, Илларион, вас беспокоит Ирина.

– Что-то случилось? – настороженно спросил Забродов и тут же вышел на лестничную площадку.

– Я нашла серую папку, здесь статьи о летчиках люфтваффе и еще что-то.

– Все понятно, много не говорите. Давайте встретимся с вами где-нибудь в людном месте. Это обязательно.

– Хорошо, – услышал он в ответ. – Я могу завтра, часа в четыре. Вас устраивает это время?

– Простите, но желательно встретиться сегодня. Я подъеду, – Забродов взглянул на часы, – к девяти к кинотеатру, что недалеко от вашего дома. Там всегда людно, особенно в такое время.

– Договорились. Около девяти я буду вас ждать там.

– До встречи, – сказал Забродов, отключил мобильник и вернулся в квартиру.

Он быстро оделся и вышел. «Лендровер» мчался по вечерним улицам Москвы. «Из слов Фемидиной понятно, что она нашла что-то важное», – размышлял Илларион, прибавляя скорость.

Возле кинотеатра было многолюдно. В половине десятого должен был начаться вечерний сеанс какого-то очередного американского блокбастера. На ступеньках целовалась молодая пара. Ирину не покидало смутное чувство тревоги, которое давило на грудь, словно невидимый камень. Она сжимала в руках перед собой кожаную сумку, в которой находилась папка. «Скорее бы передать ее и отправиться к детям», – думала Фемидина, поглядывая по сторонам.

Из-за угла вывернул знакомый «лендровер», женщина сделала несколько шагов навстречу, и в этот момент кто-то сзади с силой схватил ее за плечо. Почти сразу же после этого она почувствовала укол в шею. Из ее рук вырвали сумку. Ирина хотела закричать, но волна слабости накатила с такой силой, что она почувствовала, что вот-вот упадет.

Илларион заметил, как какой-то мужчина в вязаной шапке схватил Ирину, в его руке что-то блеснуло и впилось в шею женщины. Затем он выхватил из ее рук сумку. Забродов резко затормозил и выскочил из машины. Заметив его, мужчина, напавший на Ирину, метнулся прочь. Илларион подскочил к Фемидиной, когда она падала. Он подхватил ее и ладонью несколько раз ударил по щекам, пытаясь привести в чувство. На шее женщины Илларион заметил небольшой красный след от укола. Забродов взял Ирину за запястье: пульса не было. Илларион положил женщину на асфальт и побежал за убийцей. Издали он заметил, как мужчина в вязаной шапке заскочил в джип, который тут же сорвался с места. Стрелять было бесполезно.

Детей Ирины после похорон забрали родители ее погибшего мужа.

Через пару дней, вечером, Забродов снова наведался к Михаилу Крачкову.

– Я хочу вам кое-что показать, – сказал Илларион и достал из спортивной сумки газеты.

– Зачем мне газеты? – удивился Михаил Михайлович.

– Красным маркером я обвел некоторые статьи. Хочу, чтобы вы их прочитали и высказали свое мнение. А в следующий раз поговорим об этом.

– Хорошо, вы меня заинтриговали, Илларион, – положив газеты на журнальный столик перед собой, сказал ветеран АСБ.

– Михаил Михайлович, вы спрашивали, на чем основывается мое убеждение, что Виктора Фемидина убили. Чтобы говорить об этом предметно, я хочу, чтобы вы все-таки просмотрели эти статьи.