Сергей Зверев - Небесный шторм Страница 29

– Ты видишь дорогу, Варан? – изумился Болтунов.

– Сделай шаг, Серега, и дорога появится сама собой, – процитировал Стива Джобса Грачевский. – Чем тебе не нравится? Вроде ровно. Эх, верблюда бы сюда. И автоматик – хоть какой, пусть самый маленький…

– Бежим, бежим, – ухмылялся Рауль, – товарищи стреноженные бедуины. А что касается транспорта и оружия, то в этой стране всего перечисленного – как грязи. Нужно только подобрать…

Пророк Илья – святой покровитель десантников – пока берег своих подопечных. Они бежали, растянувшись цепью, перепрыгивая через кочки и ямы, поглядывая на небо, хранящее молчание. Почти не говорили, берегли дыхание. Забились в щели, когда послышался далекий стрекот, «сроднились» с ливийской пустыней. Но моторы гудели в стороне – помчались дальше. На пятом километре сделали привал, отдышались.

– Не устали? – подначил товарищей Рауль.

– Нет, – отозвался Грачевский, – но заряд оптимизма пошел на убыль. Если до Ниязии, как ты говоришь, шестьсот верст, а мы пробежали только четыре…

Болтунов помалкивал – стащил со спины сплющенный рюкзачок-котомку, испил воды, разлитой в бутылки работниками египетской пищевой промышленности, и замурлыкал: «Есть на севере хороший городок…»

– На западе, – поправил Рауль. – Осталось четыре версты, максимум шесть.

И снова российский спецназ покорял пустыню – благо ночью в ней было не жарко. Рауль опасливо оглядывался – серость на востоке уже доминировала, ночь отступала, гасли звезды. Городок Эль-Гамея раскинулся в покатой низине, за вереницей изломанных возвышенностей. Десантники лежали за укрытиями из камней, изучали ситуацию. Городишко был так себе, что-то вроде большого села. Глинобитные хижины на окраинах, беленые заборы, стены практически без окон. Колченогие деревца, пустыри с разбросанным мусором. Дома на окраинах походили на руины – возможно, их покинули много лет назад, а ветра и прочие стихии завершили процесс, возможно, их и в самом деле… подорвали. Ближе к центру этажность подрастала, высились стреловидные минареты, проглядывал купол мечети. Муэдзин пока не надрывался. Складывалось впечатление, что городок еще не проснулся. Этим надо было пользоваться. С дорогами (входящими и выходящими) в городке, похоже, был полный порядок, в сиреневой дымке просматривалась заправочная станция, но машин в ее окрестностях пока не было.

– Канаем под дервишей? – задумался Серега.

– Вроде того, – согласился Рауль. – Нужно идти – добывать транспорт, желательно без шума.

Рассвет уже коснулся плоских крыш, когда понурые фигуры вступили в городские пределы. Они тащились, прихрамывая, укутанные в отрепья, шапки надвинуты на глаза, нижние части лиц обмотаны материей. Попрошаек-дервишей, пока не началась война, в Ливии практически не было, но почему бы и нет? Повсюду горе, гибнут люди, граждане теряют собственность, здоровье…

Такое ощущение, что город вымер. Поваленные деревья, дыры в стенах и заборах, разбитая тротуарная плитка. Целых машин на улице не было, только остовы. Судя по всему, здесь еще в марте, когда мятежники выдавливали людей Каддафи из Киренаики, шли тяжелые бои. Мелькнуло что-то в узком чердачном оконце. Отогнулась шторка – и обитатель дома спрятался, испуганно блеснув глазом. Улочка тянулась к центральной части Эль-Гамеи. Соваться в те края было, наверное, не очень благоразумно. Рауль свернул в боковой переулок, товарищи потащились за ним. Серега Болтунов, вспомнив, что он должен срочно исполнить нужду, свернул в боковую подворотню и пропал. Вернулся через пару минут, поставив товарищей в известность, что в подворотне стоит отличный джип. Возможно, с полным баком. Но без стекол, без колес, и полна горница пулевых отверстий.

– Тише… – внезапно напрягся Рауль.

До выхода из переулка оставалось несколько метров. Впереди – широкая дорога между скособоченными строениями. Нарастал гул. По улице в восточном направлении двигалось что-то мощное и, похоже, не в единственном числе. Приказаний не требовалось – спецназовцы рассыпались. Грачевский и Болтунов втиснулись в пробоину, зияющую в стене из ракушечника. Рауль свалился, где стоял, откатился за выступ в противоположной ограде. И очень вовремя! Гремело рядом – и по дороге мимо затаившихся спецназовцев протащился, выбивая из покрытия последние клочки асфальта, старый советский танк «Т-55» – груда железа с устрашающей 100-миллиметровой пушкой! Офицеры недоуменно переглянулись. Из открытого люка торчал «танкист» – усатый, бородатый, в пиратской косынке вместо гермошлема. Он важно смотрел по сторонам и держал у плеча морально устаревший «АКМ». Вслед за танком проехал подержанный грузовичок с кузовом, крытым брезентом. За грузовичком – японский джип песочного цвета, с таким клиренсом, что у десантников слюнки потекли от вожделения. За маленькой колонной вышагивал верблюд с презрительно поджатой губой, на горбушке покачивался мальчишка лет четырнадцати в заломленной на затылок бейсболке и с такой же, как у верблюда, губой. И снова спецназовцы озадаченно переглянулись.

– Да нет, все в порядке, – улыбнулся Рауль. – Верблюдами и танками в этой стране никого не удивишь. Интересно другое – куда это данная публика собралась в такую беспробудную рань? Держу пари, они только что въехали в город и куда-то целеустремленно направляются. Предлагаю восполнить пробелы в знаниях, коллеги.

– А нам оно надо? – засомневался Серега.

– Надо, Сережа, надо, – вздохнул Грачевский. – Ты только прикинь, какой широкий выбор – танк, грузовик, джипарь… Про верблюда даже молчу, это просто мечта, корабль пустыни…

– В противном случае мы окажемся в тупике, – сказал Рауль. – Готов поспорить, весь действующий транспорт в городке мятежники реквизировали еще весной. А уходить пешком из Эль-Гамеи опасно для здоровья, все согласны?

Колонна передвигалась с черепашьей скоростью. Город был пустынен, а с появлением колонны даже те, кто не спал, предпочли притвориться спящими. Спецназовцы крались по стенам, перебегали, прячась за деревьями и остовами машин. Улица закончилась подобием площади, которая при ближайшем рассмотрении оказалась пустырем. Колонна подалась куда-то вправо и начала рассредоточиваться у приземистого неказистого строения, напоминающего склад. Когда приблизились люди Рауля и залегли за мусорной свалкой, двое автоматчиков в мешковатых защитных штанах и драных кофтах-безрукавках долбились прикладами в дверь справа от ворот. Вид у обоих был донельзя независимый и деловой. Танк остановился перед складом, башня развернулась, и пушка нацелилась на выцветшую надпись на арабском языке, гласящую, что двери благочестивого господина Мусы Салема Абдуни всегда открыты для хороших людей. Парни с автоматами в означенную категорию, видимо, не входили. Грузовик развернулся, подъехал задом к воротам, и из него, почесываясь и зевая, принялась выгружаться аналогичная публика. Мужчины – молодые, средних лет, неплохо развитые и явно позабывшие, что в мире есть станки и электробритвы. Они забрасывали автоматы за спину. Двое опустили задний борт. Джип стоял с распахнутыми дверцами – из него и вылезли автоматчики. В дальней части пустыря одиноко возвышался верблюд с пацаном на горбушке. Тот пытался независимо посвистывать и плевал на землю. «Наводчик», – догадался Рауль. Ливийский аналог Павлика Морозова. Открылась дверь, на пороге показался упитанный испуганный ливиец в пижамных штанах. Автоматчик что-то проорал. Ответ хозяина его, как видно, не устроил. Он разозлился, схватил хозяина за грудки, переволок через порог и швырнул в пыль. Хозяин продолжал орать и потрясать кулаками. Второй автоматчик поднял «АКМ». Из дома вынеслась растрепанная, наспех одетая женщина и рухнула на колени перед толстяком, заслонив его от пуль. Автоматчик натянуто засмеялся, но опустил автомат. Вооруженные личности проникали в дом, и через минуту заскрипели ржавые створки, приоткрылись ворота. Несколько гортанных выкриков – трое парней (самые молодые) отделились от группы людей и потащились во тьму складского помещения.

Началась погрузка. Молодые люди выносили из склада кули из плотной дерюги, сгружали в грузовик.

– Продразверстка, что ли? – озадачился Болтунов.

– Повстанцы экспроприируют продовольствие у коммерсантов и зажиточных соотечественников, – согласился Рауль. – У людей, которые, кстати, до недавнего времени их поддерживали. А старина Муса Салем Абдуни, похоже, в этом городе зажиточный торговец кукурузной и пшеничной мукой.

Трое молодчиков, сгрузив мешки в грузовик, потащились за новой порцией. Люди старшего поколения продолжали увлеченно болтать, стоя у кабины. Хватался за голову, сидя в пыли, добропорядочный торговец – его успокаивала супруга. Автоматчики повернулись лицом к городу и принялись озираться. Начальное представление о мерах безопасности они имели. Атака через пустырь не имела смысла – проблематично без оружия брать на испуг десяток крепких лбов с автоматами. Рауль перехватил задумчивые взгляды товарищей, показал большим пальцем на переулок за пустырем – от взора ливийцев его заслоняли бетонные плиты, обросшие плесенью и грязью. Спецназовцы по одному стали отползать, прижимаясь к земле, ныряли за удобное препятствие. А дальше без помех – узкая петляющая подворотня, ни одной собаки (съели всех собак?), двор за низкой оградой, кривая саманная стена. Задняя дверь на склад и в «апартаменты» благочестивого ливийца. Замок, отжатый Серегой при помощи обросшей цементом лопаты и подобия гвоздодера…