Сергей Зверев - Русская рулетка Страница 29

В это время невысокий, крепко сложенный молодой человек в кожаной куртке и черной спортивной шапочке подошел к окошку приемного отделения и поинтересовался у девушки:

– Могу я передать записку знакомому?

– Как фамилия?

– А… э… Лабунов, – молодой человек едва заметно улыбнулся.

– А в каком он отделении?

– Не знаю. У него что-то с желудком.

– Может быть, гастро-энтероскопическое?.. – Девушка стала листать журнал, повторяя: – Лабунов… Лабунов…

– Может, и гастро это… это… Вам виднее.

Девушка долго листала страницы, потом озабоченно посмотрела на посетителя.

– Лабунов? Когда поступил?

– Не помню… Это… Дня три назад.

– По «Скорой» или по направлению?

– По направлению.

– Ну, хорошо… Сейчас проверю, может быть, пропустила.

Молодой человек снова чуть заметно улыбнулся.

Тем временем из палаты реанимации вернулась дама в очках, и цветов в ее руках уже не было.

Завидев ее, кавказцы тут же двинулись навстречу.

– Все в порядке, – успокоила она посетителей. – Я оставила цветы в палате.

– Что он сказал? Как он себя чувствует?

– Он ничего не мог сказать, потому что находится в бессознательном состоянии. Пока…

Кавказцы озабоченно загалдели.

– Успокойтесь! Успокойтесь, с ним все будет в порядке. Я разговаривала с врачом – вашему другу сделали операцию, он будет жить. Ему, конечно, повезло, что у нас такой квалифицированный персонал.

Тем временем, перелистав весь журнал, девушка обратилась к молодому человеку:

– Вы не ошиблись? Ваш друг действительно находится в нашей больнице?

Тот пожал плечами.

– Может, и ошибся. Ладно, пока…

Проходя мимо кавказцев, он опустил голову и поглубже натянул на глаза спортивную шапочку.

В большом, просторном зале четырехкомнатной квартиры на проспекте Вернадского звучала «Музыка для фейерверков» Георга Фридриха Генделя. За окнами, чуть прикрытыми тяжелыми шторами, шел снег, создававший вместе с благородными звуками альтов и виолончелей умиротворяющую атмосферу.

Молодой, лет двадцати семи мужчина в спортивном костюме лежал на оттоманке в углу, рядом со включенным торшером.

На мгновение оторвавшись от чтения книги в ярко-красной обложке, он закрыл глаза и с наслаждением выслушал финальную часть сюиты. Его овальное лицо с ямочкой на подбородке тронуло едва заметное подобие улыбки. Нащупав под бедром пульт от музыкального центра, он нажал на кнопку и «Музыка для фейерверков» зазвучала снова.

Едва погрузившись в чтение, он опять вынужден был отвлечься, на сей раз из-за шума в прихожей: сначала раздался звонок в дверь, потом шаги, негромкий разговор, скрип, топот.

– Шеф, – донеслось из прихожей. – Бес пришел.

– Давай его сюда, – сказал молодой человек в спортивном костюме, нажав на кнопку, чтобы убавить звук.

Дверь открылась. На пороге показался крепыш в кожаной куртке и черной спортивной шапочке. Шерстяной вязаной перчаткой он стряхивал с одежды снег.

– Вот, бля, ну и погода, – бормотал он.

– Ты что, на лестничной площадке не мог этого сделать?

– Да я это… Я побыстрее хотел, Лаба, – оправдываясь, Бес развел руками. – А ты все музычку слушаешь? И на хрена тебе это говно сдалось?

– Заткнись, по делу говори.

– Живой он, сука! Я только что из больницы.

– Точно? – усомнился любитель музыки Генделя.

– Гадом буду.

– Как узнал?

– Да я у них в приемном покое был, там чурбаны привалили с цветами, и мочалка в реанимацию ходила. Потом вернулась, а я рядом стоял, сам слышал, как она сказала, мол, не беспокойтесь, все в порядке, сделали операцию, будет жить.

– Может, насвистела?

– А че ей свистеть, там этих черножопых целая туча набралась, букеты притарабанили, еще чего-то…

– Тебя хоть не засекли?

– Да я возле окошка стоял, с медсестрой прикалывался, типа, друга пришел навестить. Хе-хе… – Бес рассмеялся. – Твою фамилию назвал…

– Че ты ржешь, как баран? – Молодой человек в спортивном костюме зло сощурился и выключил музыку.

Отложив в сторону книгу с надписью «Фридрих Ницше. Так говорил Заратустра», он встал с оттоманки и с мрачным видом прошелся по комнате.

– Кто тебя вообще за язык дергал, мудила?

– Да я же просто так, Лаба, для прикола. Она ничего не запомнила.

– Молись богу, чтоб так оно и было, Бес.

Крепыш, стащив с головы мокрую спортивную шапочку, обиженно опустил глаза.

– Значит, Кучер и Ушатый облажались? А ведь я их предупреждал! Бес, помнишь, как я их предупреждал?

– Помню, шеф, – виновато протянул тот.

– Что я им говорил?

– Чтоб все сделали по правилам.

– Вот именно, – зло бросил Юрий Лабунов. – Тебя это тоже касается, Бес. А ну, поднял бошку, быстро!..

Под магнетическим взглядом своего шефа Сергей Бессонов, известный хорошо знавшим его людям под кличкой Бес, побледнел и покрылся испариной.

– Я… Это…

– Что – ты? Что – это? – стальным голосом спросил Лабунов. – Языком мелешь как деревенская матрена.

– Я… Я больше не буду, – только и нашелся что ответить Бес.

– На сегодня – свободен! А завтра проведу с вами воспитательную беседу. И скажи Ремезу, чтобы зашел.

Бес на ватных ногах вышел из комнаты, а через минуту там появился высокий, широкоплечий парень в таком же спортивном костюме, как у Лабунова. На его крупном скуластом лице отразилось вопросительное ожидание.

– Где Кучер и Ушатый?

– Думаю, тачку обмывают.

– Когда успели? Я же им только вчера бабки выкатил.

– Долго, что ли? – пожал плечами Ремез. – Сегодня с утра пошли в автосалон, выбрали колеса, оформили все на месте, получили ключи и… будь здоров.

– Что за тачка?

– Да я толком и не знаю. Вроде «Ауди»-«сотку» собирались брать. Вот, утром мне на пейджер скинули, что взяли. А какую, что, где?.. Не знаю. Шеф, так ты им свистни тоже на пейджер, чтобы перезвонили. Какие проблемы?

Лабунов смерил Ремеза точно таким же цепким, пристальным взглядом, какого за минуту до этого удостоился Бес.

– Без тебя знаю, что делать. Ты у меня телохранитель, а не советник. – Затем голос Лабунова чуть смягчился. – Завтра днем объявляю общий сбор в Пушкине. А по утряне мы с тобой съездим на одну стрелочку. Выбери хорошие «инструменты».

– По мне, так лучше «туляков» ничего нет.

– Слишком просто, – поморщился Лабунов. – Может быть, понадобится впечатление произвести…

– Тогда понятно, шеф. «Глок» или «беретта»?..

– Лучше «глок», – на мгновение задумавшись, ответил Лабунов, – не так руку оттягивает.

– А тачку какую возьмем?

– Как обычно – «шестисотый».

– Есть, шеф. Это все?

– Свободен. И «ящик» на кухне потише сделай, а то музыку слушать мешает.

Когда Ремез вышел, закрыв за собой дверь, Лабунов некоторое время озабоченно расхаживал по комнате. Потом взял лежавший на маленьком угловом столике мобильный телефон, набрал номер.

– Алло, здравствуйте, девушка! Передайте, пожалуйста, для абонента 10220 сообщение – «Завтра в три прибыть на главную точку». Да-да, все правильно… И еще одно сообщение для абонента 110241 – «Срочно жду тебя с Тимуром и Федосом на проспекте». Спасибо, до свидания.

Отложив телефон, Лабунов подошел к высокой стойке с компакт-дисками, отобрав два из них, долго не мог решить, какому отдать предпочтение. Наконец вернул один из дисков на место, а другой поставил в музыкальный центр.

Комната наполнилась грозными звуками увертюры к опере Рихарда Вагнера «Гибель богов».

Полуприкрыв глаза, Лабунов слушал арию Брунгильды, когда в дверь позвонили.

Через минуту, осторожно постучав, в комнату заглянул Ремез.

– Шеф, там Гитлер с пацанами приехал.

Лабунов выключил музыку, встал с оттоманки.

В комнату вошли трое парней, почти не отличавшихся ростом, комплекцией и одеждой. Стягивая с коротко стриженных голов спортивные шапочки и отряхиваясь от снежных хлопьев, остановились в ожидании.

– Кучер и Ушатый облажались, – чуть прищурившись, говорил Лабунов. – Подвели не только меня, но и вас. Эта работа – срочная и внеплановая, оплаты не будет.

Парни переглянулись между собой, но никто не сказал ни слова.

– Ответственный за выполнение работы – Гитлер. Тимур дежурит в машине, Гитлер с Федосом списывают клиента в расход. У оруженосца возьмете «АКСы» и камуфляж. Работать под ментов, все в ускоренном варианте.

Лабунов подошел к книжному шкафу, расположенному в углу рядом с музыкальным центром, достал с полки фотоальбом, полистал и обнаружил нужный снимок. Показал его парням.

– Это – клиент. Взгляните на всякий случай. Сейчас вы его все равно не узнаете – наверняка весь в бинтах… Лежит в палате реанимации Боткинской больницы. Кучуберидзе Валерий Тенгизович, грузин. Более подробная информация о больнице у Беса. Гитлер, об исполнении доложить мне лично. Остальным после исполнения задания – на дно. Завтра в три – на главную точку. Всем. Вопросы есть?