Александр Тамоников - Карательный отряд Страница 29

Строй не колыхнулся. Солдаты стояли, тесно прижавшись друг к другу. Фархади вновь усмехнулся:

– Бестолковый русский характер. Ослиное упрямство. Что ж, вы вынуждаете меня прибегнуть к крайним мерам! Видит Всевышний, я этого не хотел!

Начальник лагеря обернулся:

– Абдужабар! Охране шестерых раненых из этой группы отвести к стене!

Душманы окружили пленных. Дюжие бандиты вырвали из строя раненых солдат и потащили их к стене. Уткнули солдат лицами в холодные камни.

Фархади взмахнул тростью.

Абдужабар с Ширзадом вышли на середину плаца, передернули затворные рамы автоматов. Охранники отбежали от раненых. Некоторые из солдат попытались повернуться, но ударили очереди, пробивая тела ребят. Несколько секунд – и раненые уже лежали в пыли у стены, вздрагивая в судорогах.

Фархади вновь приказал:

– Остальных к стене! Быстро!

Из группы раздались крики:

– Не надо!

– Стойте!

– Хватит!

– Я не хочу!

Начальник поднял трость вверх:

– Абдужабар, отставить! Охране отпустить пленных!

Бандиты отошли от группы, которая сбилась в кучу. Расстрел раненых сильно подействовал на молодых солдат.

Фархади спросил у пленных:

– Как я понял, вы решили принять мое предложение?

Из толпы, в которую сбился строй, раздались возгласы:

– Да, да, принимаем!

Начальник лагеря хмыкнул:

– Что ж, разумно! Внимание! Тем, кто принял решение перейти на сторону борцов с коммунистической экспансией Советского Союза в Афганистане, три шага вперед и выстроиться в шеренгу. Марш!

Трое пленных выполнили приказ, но один остался на месте.

Фархади сделал вид, будто удивился:

– А кто это остался? – Он прошел сквозь строй, подошел к тому, что не сдвинулся с места по его команде: – Ты что, плохо понял меня? Или…

Сержант, парень лет двадцати, выкрикнул в физиономию моджахеда:

– Вот именно, урод, что или! За что, сука, пацанов раненых завалил? Райскую жизнь обещаешь? Чтобы за нее против своих воевали? А не пошел бы ты на хер, дешевка бородатая?

Сержант с нескрываемой ненавистью смотрел на Фархади. Тот принужденно рассмеялся:

– Что я вижу и слышу? Какое-то дерьмо ослиное в героя решило поиграть? Уж не из десантников ли ты будешь, дурак?

Сержант кивнул:

– Ты угадал, из десантников!

– Понятно! У русских же десант не сдается! Как там у десантников говорят: с неба на землю, в бой? Красиво говорят! Только для тебя лично все будет наоборот. Из боя, с земли, в плен и дальше на небо!

Сержант побледнел и плюнул в сторону Фархади. Слюна попала на рукав начальника лагеря. Фархади посмотрел на пятно. Вытер рукав о штанину и, выхватив пистолет, трижды выстрелил. Первая пуля попала сержанту в лоб, вторая в шею, третья в грудь. Десантник упал.

Начальник лагеря подошел к распростертому на краю плаца телу. Сплюнул на труп сержанта:

– Тварь! – резко обернулся и скомандовал: – Шеренга, кругом!

Бойцы повернулись. Их заметно трясло.

Фархади выкрикнул:

– Смотрите! Этот ублюдок посмел ослушаться и оскорбить меня! Запомните, я не прощаю и малейшего неповиновения. И так будет с каждым, кто хоть в чем-то допустит своеволие. С этого дня вы все в полной моей власти. А сейчас подойти к трупам, комендант лагеря покажет, куда оттащить их. Выполняйте!

Фархади вышел на середину строя:

– Все, осмотр окончен! Всем в барак! Охране приступить к выполнению своих обязанностей!

Развернувшись, начальник лагеря пошел к зданию. Кровавое шоу закончилось.

Фархади остановился у входа в штаб. Рядом встал его помощник Ширзад.

Начальник лагеря спросил у него:

– Почему я не видел на плацу троих русских, что привел Карамулло?

Помощник ответил:

– Так привести их вашего приказа не было. По крайней мере, я не получал его. Может, Абдужабар?

– Нет! Видимо, я сам упустил это из вида. Но ладно. Сходи, узнай, как там офицер. Если в порядке и может общаться, приведи его ко мне!

Ширзад поклонился:

– Слушаюсь, саиб!

Отпустив помощника, Фархади поднялся в кабинет.

Вскоре Ширзад ввел в служебное помещение Фархади Сергея. У того кружилась голова, приступами подкатывала к горлу тошнота, но он, немного отдохнувший после длительного пешего марша и получивший пусть и минимальную, но все же медицинскую помощь, держался молодцом. Видя бледность плененного офицера, Фархади указал ему на кресло.

– Садись и представься!

Сергей опустился в кресло, сказал:

– Старший лейтенант Советской армии Баженов!

Фархади, перебирая четки, повторил:

– Старший лейтенант Советской армии Баженов! Громко звучит и, наверное, по-твоему, гордо, не так ли?

– Так!

– Так! А что, у тебя нет имени? И не было должности в той части, где служил? Я просил представиться! Ты забыл, как это делается? Что за часть, в которой проходил службу, и какую должность занимал? Вместе с именем, отчеством, ну?

Сергей потер виски и ответил:

– Вам и так все известно, зачем повторяться?

Фархади повысил голос:

– Старший лейтенант Советской армии не понял вопроса? Или еще не отошел от контузии? Так я могу ускорить процесс восстановления сил. Но, думаю, методы этого ускорения тебе не очень понравятся. Ну?

Сергей вздохнул:

– Я – старший лейтенант Баженов Сергей Дмитриевич, 1961 года рождения, служил в N-ском мотострелковом полку в должности заместителя командира роты материального обеспечения по политической части!

– А я самый главный начальник здесь, саиб Фархади. Слышал о таком?

– Нет!

– Теперь услышал! Какое училище оканчивал?

Фархади говорил на чистом русском языке.

Сергей ответил:

– Автомобильное, командное, в 1982 году.

– Давно в Афганистане?

– С марта этого года.

– Точнее!

– С апреля 1985 года.

– Значит, три месяца здесь?

– Да!

– Оканчивал автомобильное училище, а служил замполитом. Почему?

– Так вышло!

Фархади вновь повысил голос:

– Подробнее, старший лейтенант, подробнее!

Баженов попросил:

– Если можно, таблетку анальгина и воды, голова болит.

Начальник лагеря взглянул на помощника, стоявшего у окна:

– Мохаммед! Принеси обезболивающий препарат и стакан воды!

Ширзад поклонился:

– Слушаюсь, саиб!

Приняв лекарство, слегка притупившее боль, Сергей ответил на вопрос Фархади:

– До Афганистана я служил в Ашхабаде. В автобате учебной дивизии, командиром взвода подразделения постоянного состава. Был избран секретарем первичной партийной организации. Видимо, справлялся с партийными поручениями хорошо, потому и получил предложение перейти на партийно-политическую работу. Предложение принял. Стал замполитом роты обеспечения учебного полка с перспективой получить должность секретаря партийного бюро батальона. Но был откомандирован в Афганистан.

Фархади спросил:

– Тебя откомандировали или ты, как это нередко происходит в Союзе, сам напросился служить в Афганистане. Погнался за приличным заработком?

– Я ранее писал рапорт с просьбой о переводе «за речку», возможно, он и сыграл свою роль.

– Для чего ты писал рапорт? Главная причина – деньги? Или боевые награды, позволившие бы быстрее продвигаться по службе?

– Ни то и ни другое! Я считал и считаю: место офицера на войне. Для этого его и обучают.

– Даже если война не объявлена? И является поработительной?

– Принимая решения, не считал присутствие наших войск в Афганистане оккупацией. Мы пришли в Афганистан, чтобы оказать помощь народу этой страны построить более цивилизованное государство.

Начальник лагеря усмехнулся:

– С помощью танков? Союз уже оказывал подобную помощь и в Европе, и в Африке, и в Азии. И везде вас ненавидят. Где-то скрытно, где-то, как в Афганистане, открыто! Мне интересно, ты и сейчас считаешь, что ваше правительство, посылая войска в Афганистан, действительно стремилось помочь его народу, а не установить тот режим, который нужен Советам?

– Да! – ответил Баженов.

Фархади поднялся, прошелся по кабинету, встал у стола:

– Это хорошо, что ты правдиво отвечаешь на вопросы. Но скажи, если вы хотели добра нашему народу, почему убиваете его? Почему против вас воюет этот самый народ?

– Против нас воюют те, кому не нужны изменения в жизни простых афганцев!

– Вот как? Кто же, по-твоему, атаковал колонну, которую ты вел через Тургунский перевал?

– Не знаю!

– А я могу тебе их показать. Простые афганцы, вынужденные бежать вместе с семьями в Пакистан от вашей интернациональной «помощи». И таких, вставших на защиту своей родины, тысячи, сотни тысяч! Какому же народу вы помогаете строить новую жизнь, если в вас стреляют даже дети?

Действие таблетки, и так слабое, прекратилось вообще, Баженов вновь потер виски:

– У меня нет ответа на этот вопрос! Как и нет больше сил продолжать беседу. Прошу прекратить ее.

Фархади согласился: