Андрей Воронин - Комбат Страница 29

– Даже женщин?

– Бросят, батяня комбат.

– Даже драки?

– Я бы бросил.

– Не преувеличивай, Андрюха.

– Нет, Иваныч, ты не знаешь, как тебя ребята любят, как отца родного.

– Ладно тебе меня нахваливать, не женить ведь собрался, давай лучше выпьем.

– Погоди, комбат, я вначале позвоню.

Комбат подошел к фотографии, принялся внимательно рассматривать снимок. Улыбался, встречаясь взглядом с теми, кто был изображен на снимке.

– Вот Вася, вот Николай, вот Игорь, вот Жора, вот Сашка, вот и я сам, а вот Подберезский. А это Борис, он погиб через неделю после того, как была сделана эта фотография. Да, через неделю…

Андрей сидел в слишком мягком для него кресле и громко кричал в трубку:

– Коля! Коля, мать твою, приезжай ко мне, быстрее! Батяня у меня!

– …

– Да! Да! Ты что! Могу дать трубку.

– …

– Вот, давай, все бросай!

– …

– Алло, Игоря, пожалуйста!

– …

– Что значит занят? Скажите, что звонит сержант Подберезский, пусть возьмет трубку.

– Что значит совещание? Плевать! Пусть возьмет трубку! Алло, ты меня слышишь, гад ты зеленый? Тут у меня дома комбат! Давай, все бросай!

– …

– Какое на хрен совещание! Гони всех к черту! Тут мы с ним… Сейчас еще ребята подъедут. В общем, давай!

– …

– Да, конечно, привези водки. Можешь ящик.

Рублев подошел к своему бывшему сержанту, который так лихо спекулировал его именем, и теперь мог слышать голоса тех, кто говорил с Андрюхой. Из трубки послышался радостный смех человека стосковавшеюся по нормальной жизни – без оглядки на конкурентов:

– Могу хоть десять.

– Давай, вези, ждем. Не веришь? Да вот комбат стоит, на тебя смотрит.

– Как на меня? – раздалось в трубке.

– На твою фотографию смотрит. Давай, быстрее! Да позвони Петру, пусть тоже едет. Жорику я сам позвоню. И быстрее.

Комбат понял, что ни остановить Подберезского, ни образумить его он уже не сможет, машина запущена. Можно вырвать телефон из розетки, но уже и без Андрюхи по Москве трезвонят телефоны. Можно еще убежать. Но, ведь, найдут же, сволочи. Не зря же он их учил…

– …

– Матвей? Я не знаю его телефона. Знаешь, так звони. А я позвоню Коле.

– …

– Да, Свиридову! Алло! Алло!

Андрей вновь стал набирать номер.

– Свиридова Николая, срочно!

– Как кто звонит – Подберезский!

– …

– А, да? Сейчас. Свирид, здорово Береза говорит.

– …

– Какая на хрен Береза? Ты что, забыл своего геройского сержанта? Давай ко мне!

– …

– Ты что, забыл где я живу? На Малой Грузинской 7-22. Давай быстрее.

– …

– Что случилось? Случился большой праздник: комбат приехал.

– …

– Конечно живой. Здоров, как черт, приедешь – увидишь. Можешь побороться с ним на руках, но думаю, он тебя, жирный бизнесмен, завалит двумя пальцами.

– …

– Не веришь? Приезжай, сам испробуешь его силу. Сейчас, комбат, будут. Все будут, – положив трубку, сказал Подберезский.

Его лицо просветлело, толстые губы расплылись в улыбке, и он вернулся в мыслях к недавнему триумфу.

– Ну, комбат, мы им ввалили. Больше, надеюсь, не сунутся.

– А ребята?

– Сейчас приедут.

Это было удивительно. Здоровенный мужчина говорил, как ребенок, называл своих друзей пацанами, словно те были подростками и играли в одной дворовой команде.

– Это хорошо. Только знаешь, Андрюха, я хочу умыться, а то, твои гады, всю фотографию мне поцарапали.

– Какую фотографию? А-а, – Андрей хлопнул в ладони, – да-да, комбат, помню это твое выражение. Конечно, иди, можешь даже принять ванну.

– Нет, ванну принимать не буду, я сегодня уже принял душ.

– Хорошо, умывайся, а я тут еще кое-чего на стол еще соберу. Да и ребята подвезут.

Минут через двадцать раздался первый настойчивый звонок.

– Сиди, комбат, я сам открою, – Андрей заспешил к двери.

На пороге появилось двое здоровенных парней с кучей свертков в руках. Они сразу же бросили свертки прямо в коридоре на руки Андрею и двинулись, даже не снимая пальто, в гостиную, где раскинувшись в кресле сидел с сигаретой в зубах Борис Иванович Рублев.

– Комбат, Батяня! – закричали мужчины и кинулись обнимать комбата.

На их лицах сияли такие искренние и наивные улыбки, что комбат, видавший виды, тысячи раз рисковавший жизнью, готов был за это мгновение отдать полжизни. Это были лица настоящих друзей, проверенных в деле, это было то, что всю жизнь согревало душу комбата, что делало его неуязвимым для пуль и для неискренних слов. Мужчины жали друг другу руки, ощупывали один другого.

– Батяня, Батяня… – шептали ввалившиеся в квартиру, пахнущие свежим воздухом и дорогим одеколоном молодые респектабельные бизнесмены. – Ты живой! Живой!

Они дотрагивались до комбата так, словно все еще не могли поверить в то, что перед ними, действительно, целый и невредимый их комбат, их идеал мужчины. Он словно пришел из волшебного мира, который уже исчез, растворился в сумасшедшем сегодняшнем времени. Вернее, время попыталось растворить всех их в себе. И каждый из них сомневался – удалось ли? Но вот он сидит здесь – комбат, а значит, их время еще не прошло. И попробуй пойми, что есть игра: сегодняшние сумасшедшие по прежним меркам деньги или вчерашняя бесшабашная смелость, за которую никто даже не обещал им золотых гор?

– Я не могу в это поверить, – шептал Коля Крылов, – не могу. Думал, честно говоря, что никогда больше, товарищ майор, вас не увижу.

– Да какой, Коля, я тебе сейчас товарищ майор!

– Нет, комбат, вы для меня всегда командир и начальник. Вы из меня человека сделали, благодаря вам я в этой жизни чего-то стою.

– Да ничего я, Коля, не делал, ничего.

– Этого вы не знаете. Смотри, смотри, Андрюха, а Иваныч даже не постарел! Как был бравым мужиком, так и остался. А ведь сколько лет прошло! Ну, комбат, рассказали бы нам секрет молодости?

– И вы, парни, выглядите что надо.

– Это что, это всего лишь одежда делает нас такими.

– Солидными?

– К черту солидность, я просто переодеться не успел.

Вновь раздался звонок. На этот раз с ящиком водки «Абсолют» и двумя упаковками пива в квартиру вошел еще один мужчина в длинном кожаном пальто. Правда, ящики с водкой и пиво держал в руках не он, а его водитель.

Костя тут же бросился к комбату и крепко обнял, прижал его к себе.

– Что тут у вас такое творится? – сказал Борис Рублев. – Что вы все на меня бросаетесь, как грудные дети на мать родную?

– Нет, нет…

Парни переглядывались друг с другом, их глаза были влажные, и казалось, все эти высокие плотные мужчины вот-вот расплачутся.

– А что это с вами, товарищ майор? Кто это вас так? – глядя на синяки и ссадины отставного майора, спросил Костя.

– Было дело… Мы тут с сержантом пытались навести порядок.

– И что, навели?

– Вроде навели.

– А чего нас не позвали? Думаю, мы не помешали бы.

Может, и помогли бы.

– Некогда было, – махнул рукой майор, – мы и сами с усами, разобрались, как положено.

– Уж не сомневаемся, – хором заговорили мужчины. Андрей суетился, расставляя и расставляя на столе бутылки и разворачивая на кухне свертки со всевозможной едой, принесенной ребятами.

– Кого еще ждем?

– Кого, кого, товарищ майор, всех наших ждем. Кого могли – всех позвали. Сейчас будут.

И действительно, еще целый час дверь квартиры раскрывалась, и входили новые гости. И все бросались на комбата и сжимали его в объятиях.

– Ну, ребята, не ожидал я, конечно… Рад, рад, слов нет. Рад вас всех видеть живыми и здоровыми и такими красивыми.

– Товарищ майор, давайте к нам! Нам такие люди нужны. Я возьму вас своим замом, – говорил Костя, хватая комбата за руку.

– Подожди, Костя, и я возьму. И у нас в фирме комбат лишним не будет.

– Да перестаньте вы! Я сам найду себе дело.

– Товарищ майор, вы, наверное, стеснены в средствах?

Только честно.

– Не понял… – комбат напрягся и посмотрел на Николая, – что значит стеснен?

– Ну, жизнь сейчас, товарищ майор, такая дорогая, что я думаю, на свое жалованье…

– А у меня, мужики, нет никакого жалованья, я написал рапорт и уволился.

– Как! Вы… – парни заговорили, перебивая друг друга. – Вы больше не служите?

– Нет, не служу. Не могу я выполнять идиотские приказы, не могу в своих стрелять.

– Как это – в своих?

– Не захотел я в Чечню ехать. Там же наши парни. Не могу я. Они служили вместе со мной, мы же дрались плечом к плечу, а сейчас, получается, сказали, что они мне враги? А я и поверил? Нет, я так не могу. Идиоты! Идиоты те, кто придумал такую войну! Нельзя против своих, нельзя ни в коем случае! И я не смог. Думал, долго думал, а потом решил – нет.

– И правильно, комбат! Я бы тоже не смог в своих стрелять.

– Вот видите, мужики, вы меня поняли.

– А как ваш брат, Борис Иванович? У вас же есть младший брат.