Сергей Зверев - Война в затерянном мире Страница 3

Жулин толкнул локтем Сашу, и тот понимающе кивнул. Между тем чистый капитан посмотрел вверх и только тогда заметил чумазых, жующих разведчиков без каких-либо знаков различия. И спросил снисходительно и с таким же довольным видом, с каким только что смотрел на солнце:

– Ну, как здесь дела? – и, не давая возможности Жулину отпустить в свой адрес какую-нибудь штучку, ткнул пальцем в сворачивающую к шлагбауму белоснежную «Ниву» с огромными синими буквами на дверях «МЮ» и озадачил первых встречных еще раз. – А это кто такие?

Вопросы были глуповатыми, и Стольников, поставив на башню пакет с молоком, вытер губы и сказал:

– Это, товарищ капитан, манкунианцы к нам приехали.

– Какие манкунианцы?

– Ну, клуб сэра Алекса Фергюссона. «Манчестер Юнайтед». Они над Ханкалой шефскую помощь взяли, сегодня игра. Вы умеете?

– Ну разумеется, – осветился радостной улыбкой капитан. – Серьезно, что ли?

Стольников тут же выдернул из кармана жилета блокнот с карандашом.

– Нападающим будете. Крайним левым. Как фамилия?

– Капитан Мякишев, – ответил офицер и помялся. – Да ну, херня какая-то…

– Еще какая херня, – отозвался Александр. – Через полчаса на поле, а сука-прапор с вещевого склада мячи зажал, говорит, у англичан свои должны быть. Пытался попросить – бесполезно. Я – кто такой? – сержант из Грозного… А вы – капитан как-никак.

К бэтээру приближались Ключ и Масло. Капитан пообещал решить вопрос и выяснил, где находится жаба-прапорщик.

Он нашел его, начальника вещевого склада, на складе, конечно.

– Товарищ прапорщик, что за ерунда?

– А что такое, товарищ капитан? Вы кто?

– ФСБ, Мякишев. Почему мячи не выдаете?

– Мечи? Мечи – это такие сабли железные?

– Нет, мячи – это такие надутые кругляши, ими в футбол играют.

– В футбол? – повторил, как заколдованный, прапорщик, ожидая от фээсбэшника всякого.

– Люди приехали, миллионеры. Поиграть, развлечь. У вас здесь много развлечений?

– Да не так уж… А что за миллионеры? В принципе я могу найти мяч.

– Десять минут, прапорщик. И не один, облезлый, а нормальных мячей штук пять.

– А вы у нас служить будете?

– Ну разумеется. На кой черт я бы тогда к вам приезжал? Так, еще: где форма?

– А вашу вещевую ведомость можно?

– Пожалуйста. – Мякишев вынул из кармана бланк и подал прапорщику. – Бутсы всех размеров есть?

– Бутсы?

– А мы с англичанами что, в берцах играть будем?

– Вы знаете, товарищ капитан, – измученный дурацкими вопросами и просьбами прапорщик сдался. – Вы насчет бутсов – к зампотылу, пожалуйста. Прикажет выдать вам бутсы, я выдам.

О чем говорил капитан ФСБ Мякишев с заместителем по тылу, неизвестно, говорят лишь, вышел он с малиновым лицом, и, когда дверь закрывал, последнее из кабинета, что услышали офицеры в приемной, было: «…ать твою!» Но это было после, а в тот момент прапорщик миролюбиво поинтересовался:

– А что за сержант-то вас насчет мячей сориентировал? – Он выбрасывал на стойку для капитана ФСБ куртку, брюки и остальное, сверяясь с ведомостью.

Мякишев объяснил.

– А-а, Сто-ольников… – понимающе протянул начсклада. – То не сержант, то капитан! И эта сволочь на все способна.

Так познакомились капитан ФСБ и капитан-разведчик. И вот сейчас Мякишев, его начальник, начштаба бригады и его заместитель вошли в палату и встали вдоль стены, потому как стоять в палате больше было негде.

– Саша, – заговорил начштаба полковник Удальцов. – Где отделение? Что с тобой случилось? Ты знаешь, где Пушков?

– Знаю.

Коллега Мякишева отстранил начальника штаба и вышел вперед.

– Подождите, полковник. Капитан Стольников до сих пор в шоке, ему нужно отдохнуть. Здесь, в больнице, он чувствует себя неуютно. Его нужно доставить к нам. Нормальная комната, нормальная обстановка – это лучше, чем вид из окна больничной палаты, знаете ли.

Удальцов не возражал. Предложение ему понравилось. Оно не понравилось Стольникову.

– Какой уют, какая обстановка? – Саша занервничал. – Юрий Николаевич, нужно спасать группу!

– Группа жива? – не веря ушам, воскликнул Удальцов.

– Жива! Но у нас считаные часы! Когда меня доставили, со мной был прибор. Где он?

– Какой прибор? – контрразведчик мгновенно поднял голову и посмотрел на начальника штаба.

– Кто это? – спросил Стольников у начальника штаба.

– ФСБ. Костычев.

– Этот прибор называется навигатор. От него зависит жизнь моих людей там.

– Где там?

– Долго объяснять. Мне нужен прибор, люди и «вертушка».

Костычев поднял на него взгляд.

– Я не слышал ни о каком навигаторе, – заявил он и посмотрел на Мякишева.

– Навигатор, – объяснил им Удальцов, махнув рукой. – С ним сейчас мой зам занимается.

– Ваш зам?!

– Да, – подтвердил Есников, заместитель Удальцова. – Прибор у меня. Пока ничего интересного.

– Почему прибором занимается управление вашей части, а не федеральная служба безопасности? – вмешался Мякишев.

– Я не понял, где этот прибор? – лицо Костычева приобрело стальной оттенок. – Командир разведвзвода выходит из окружения, с ним какое-то нештатное оборудование, никто не знает, как оно у него оказалось, а мне никто не докладывает?

– Пока докладывать нечего, – заверил его Есников. – Обыкновенный навигатор.

– Где прибор? – повторил Мякишев. – Этот навигатор – где он?

– В бригаде. Я велел доставить его первой же «вертушкой».

– Обыкновенный навигатор вы приказали доставить из Ханкалы в бригаду, подняв с аэродрома вертолет?! Прибор, в котором ничего интересного?

Стольников щелкнул пальцами, и разговор прекратился.

– Вы о чем сейчас говорите? Я здесь. Я еще живой, если кто не заметил! Десять человек ждут меня! Быть может, вы позволите мне спасти их жизни?

– Где же эти десять человек, капитан? – спросил Удальцов. – Где вы находились почти двое суток?

Стольников рассказал. Все время, что он говорил, дважды вытягивал из лежащей на столе пачки Удальцова сигареты. Изредка поднимал взгляд, чтобы посмотреть, какое впечатление производит на окруживших его людей рассказ. Но ничего, кроме ледяного спокойствия, не чувствовал. Один лишь Мякишев улыбался едва заметной, живой улыбкой. Он бы не улыбался, конечно, но не мог сдержаться. Саша видел, что реакция контрразведчика на его слова искренняя.

– Мне нужен навигатор и второе отделение моего взвода, – упрямо глядя под ноги, закончил капитан. – И я верну людей. И принесу информацию, которая дорогого стоит.

– Вы понимаете, капитан, что здесь воинская часть, а не игра в салочки? Мы на войне, и вам лучше начать говорить.

Стольников поднял на Костычева тяжелый взгляд и вычленил из его речи главное.

– Я понимаю. А вы понимаете?

– Тогда извольте отвечать, – контрразведчик тоже умел вычленять неглавное из услышанного. – Где отделение, которое вы вывели из боя под Ведено?

– Вывел из боя?.. – поморщился Стольников. – Я вывел его не из боя, а из окружения.

– Как же тогда понять, что вы до сих пор живы, а подчиненных вам людей в живых нет?

– Но я же объясняю! – зловещим шепотом, изумляясь, выдавил Саша. – Они живы! Погибли только Тарасенко и двое членов экипажа!

Костычев ударил ногой по кровати, на которой сидел разведчик.

– Ты другим идиотам расскажи эту историю!

– Для других идиотов у меня другие истории! – отозвался Стольников, еще не чувствуя нависшей над ним беды. – А тебе и этой хватит!

Мякишев сделал шаг вперед и придержал Удальцова, попытавшегося погасить напряжение:

– Вам не кажется, что капитану Стольникову необходима медицинская помощь?

– Не можете мне простить той «Нивы» Министерства юстиции? – оживился Саша.

– Какой «Нивы»? – тут же вмешался Костычев.

Саша подумал.

– Я буду разговаривать с комбригом. Сейчас. Больше ни с кем.

– Капитан Стольников, вы переутомились или от рук отбились? – удивился Удальцов. – Я здесь! Я пока живой! Ваш командир, начальник штаба!

– Пришлите к нему врачей, – подумав, вдруг приказал Костычев.

– Вы что, не понимаете? Меня ждут! – вскричал Стольников.

– Где? – спросил Костычев и, опершись на спинку кровати, завис над ним.

– Там, – выдержав паузу, ответил Саша.

– Где там?

– В Другой Чечне.

Костычев выпрямился и посмотрел на Удальцова.

– Я доложу о случившемся в свое управление в Москву. Поэтому вам лучше взять капитана Стольникова под охрану и прислать к нему врачей.

Саша понял – ошибся. Он имел возможность сказать: «Я оставил бойцов под землей, в катакомбах. И только я смогу их вывести». Но проникшийся обстановкой в «той Чечне» он выпал из Чечни «этой». Все, что теперь уже не казалось ему ирреальным, все, что воспринимал он теперь как явь, для этих людей выглядело бредом сумасшедшего. Эти люди не готовы его слушать.

Еще минуту назад он хотел рассказать о своем разговоре с Пушковым. О том, что в штабе бригады живет предатель, и предателю этому известно все о планах федеральных сил. Что именно этот человек предал Стольникова, как предавал его, видимо, много раз, выводя Алхоева из окружения, что это он повинен в смерти Пушкова. Но произносить вслух такие слова после случившегося было не просто бессмысленно, это было опасно. Выручить Сашу мог только начальник разведки бригады Пушков. Но капитан своими глазами видел его труп.