Александр Тамоников - Последний бой комбата Страница 3

– Такие вещи для потомков беречь надо... Ну, ладно, вы ко мне по делу или так, мимоходом?

Голубятников прикурил сигарету.

– По делу, Стас! Мне связь с Рязанью нужна.

– С полком?

– Да. Я уже связывался с женой через станцию псковской дивизии, связь обеспечили без проблем. Вот и сейчас с супругой поговорить надо. Если требуется разрешение Бортнова или Левина, я его организую.

– Не надо никаких разрешений. Мы сейчас практически без работы сидим. Пойдемте, попробуем выйти на рязанский полк.

Святослав затоптал окурок. Офицеры поднялись по металлической лестнице в кунг[3], а попросту – закрытый фургон, где размещалось оборудование станции. Старший лейтенант приказал подчиненным связистам:

– Дайте связь с рязанским полком.

И через несколько минут протянул трубку телефона Голубятникову:

– Дежурный по полку, товарищ подполковник!

– Оперативно!

Комбат прижал трубку к уху.

– Алло! Это Голубятников.

– О?! Старший лейтенант Блохин, дежурный по части, здравия желаю, товарищ подполковник. Вас с командиром полка соединить?

– Нет, Володя, мне бы супругу услышать.

– Понял! Сейчас пошлю за ней посыльного.

– Только быстрей, Вова, сам понимаешь, времени в обрез.

– Боец уже побежал. Ну как вы там, в Грозном?

– Нормально!

– Слышал, департамент госбезопасности взяли, и «духи» сразу разбежались...

– Взяли. А о том, что капитан Соколенко перед штурмом погиб, в полку известно?

– Так точно! Серебрянников на построении объявлял. Жаль капитана...

– И Шабалин Валерий Петрович погиб.

– Да, и об этом известно. Говорили, они практически одно и то же ранение получили?

– В печень. Смертельное ранение.

– Да-а, война... – протянул старший лейтенант. – А вот и ваша супруга! Передаю трубку...

– Галя? Здравствуй, родная!

– Здравствуй, Слава! Что-нибудь случилось?

– Ну, почему сразу случилось? Выпала возможность, позвонил...

– Если бы ты знал, в каком напряжении мы тут живем! Просыпаешься утром и думаешь, что день наступивший принесет. От каждого вызова, звонка вздрагиваю.

– Ты не волнуйся, Галя, – попытался успокоить жену Голубятников, – у меня все нормально. Воюем потихоньку. И сейчас уже не та обстановка, что была в начале месяца, сейчас мы наступаем.

– Быстрее бы кончилась твоя командировка...

– Закончится. Всему свое время. Я вот о чем хотел тебя спросить ...

– Можешь не продолжать, – прервала Галина мужа. – Тебя интересует Оксана, подруга Гротова? С ней порядок. Приехала, если не изменяет память, 14-го числа под вечер. Пришла сразу ко мне. Приняла ее как следует. Поговорили. Хорошая девочка, только испуганная сильно. Никак не может привыкнуть к нормальной, мирной жизни, к тому, что не стреляют, не бомбят.

– Она у нас живет?

– Ну не отдам же я ее в общагу? Командир предлагал место, я отказалась. Пусть со мной живет. Познакомила ее с женой Стрельцова. Часто вечером собираемся. Ну а разговор, сам понимаешь, только о вас, о войне. Но после таких вот посиделок немного легче становится.

– Я все понял. Держись. Все там, в Рязани, держитесь, мы вернемся.

– Вернетесь... Вон Шабалин вернулся, похоронили с почестями; сейчас тело Соколенко ждем... Как Костя-то погиб?

– Так же, как и Шабалин, от выстрела снайпера. Думали, выживет. В госпиталь отправили, я с ним перед отправкой разговаривал, в сознании Костя был. А потом, после штурма департамента, нам сообщили, что он умер в вертолете, при эвакуации в другой госпиталь. Никто не ожидал. Вот так!

– Прошу, Слава, береги себя! Хотя о чем я прошу тебя... Как будто не знаю, что всегда лезешь на рожон! По крайней мере, в Афгане.

– Чечня – не Афган. Я вернусь. Ну все, родная, у меня не осталось времени. Люблю, целую, до свидания – надеюсь, до скорого.

– До свидания, родной! Я тоже люблю тебя и жду!

Голубятников положил трубку на рычаги аппарата и повернулся к начальнику станции, курившему у двери кунга.

– Спасибо, Стас! Поговорил.

В тринадцать ноль-ноль Голубятников вернулся в батальон. Не заходя на командно-наблюдательный пункт, решил зайти в департамент госбезопасности. Сержант Выдрин предложил сфотографироваться на фоне здания, но на подходе, у забора, их остановили спецназовцы ФСБ.

– Сюда нельзя, товарищ подполковник! Приказ полковника Зимина.

– Как это нельзя? – возмутился комбат. – Мы брали этот объект – и нам нельзя?

– Ничего не знаем! Туда, – старший показал рукой за плечо, – нельзя!

Святослав сплюнул на землю:

– Твою мать, что за хрень?

Но часовые были непоколебимы.

– Туда нельзя. Не пропустим. Ваши подразделения отведены, и у нас приказ никого не пропускать к зданию!

– Ну и идиотизм... – Комбат повернулся к Выдрину: – Вот и сфотографировались, Сережа!

– Дурдом, – ответил сержант. – Но можно и отсюда снимки сделать.

Отойдя от часовых на пару шагов, Голубятников увидел, как с внутреннего двора отъехал груженый «КамАЗ».

– Документы архива вывозят... Хрен с ними, пойдем, Сережа, с чистой совестью на наш КНП.

Комбат со связистом и охраной прошел на командно-наблюдательный пункт батальона. Войдя в помещение, спросил у начальника штаба:

– Ну, что тут с департаментом?

– Да ничего особенного, провел эфэсбэшников в здание. Зимин потребовал убрать штурмовые группы. Наши часов в десять-одиннадцать отошли на прежние позиции, а «безопасность», выставив караул, начала шмонать дом. Ходили, бродили туда-сюда... Но основную работу делали в подвале. Занимались, да и продолжают заниматься вывозом архива. Уже четвертый «КамАЗ», загруженный документами, отправили.

– Ладно, пусть вывозят. И сами охраняют этот департамент. Давай быстро пообедаем и начнем планировать наши действия исходя из поставленных Бортновым задач.

– А что за задачи, командир?

Голубятников рассказал о том, что предстояло сделать батальону с 22 по 26 января. Кувшинин, выслушав комбата, невесело произнес:

– Да, нагрузил нас Бортнов... Особенно с «зеленкой». Взять ее под контроль будет непросто.

– Поэтому мы и должны все спланировать. Но «зеленка» хоть и опасна, а все же это не департамент.

– Кто бы спорил! Однако и к ее захвату придется готовиться основательно. Технику используем?

– Да! Без БМД нам северо-западный сектор не прикрыть. Но об этом позже, сейчас – обед.

На 15.30 Голубятников вызвал всех командиров подразделений, включая мотострелков, – надо было спланировать их отход с позиций. Комбат постарался быть кратким, но вместе с тем не упускал ни малейших подробностей.

– Все четыре дома квартала переходят под ответственность девятой парашютно-десантной роты. Двор вместе со зданием вокзала, выходы к путям, все здания у площади и подходы к ним контролирует восьмая рота. Обеспечение безопасного передвижения по «коридору» возлагается на седьмую роту. В здание, которое занимала отдельная разведывательная рота мотострелков, перемещается наша разведрота. Непосредственно у КНП остаются: взвод связи, саперы, зенитная батарея, противотанкисты, взвод материального обеспечения и медпункт батальона. Позже подойдет взвод ремонтной роты. Эти подразделения осуществляют охрану КНП. Командирам подразделений вместе с мотострелками засветло провести рекогносцировку, определить взаимодействие, чтобы завтра с 8.00 начать постепенную смену на позициях. С 13.00 мотострелков не задействовать: им необходимо сняться, выстроить колонну. Работу начать сразу после окончания совещания. В девять вечера всем командирам подразделений вновь прибыть на КНП. Подведем итоги работы, спланируем, как будем выполнять остальные задачи, поставленные перед батальоном. Вопросы?

Вопросов ни у кого не было. Голубятников добавил:

– Майор Холодов возвращается к исполнению своих прямых обязанностей заместителя по воспитательной работе. На взвод, которым он командовал, поставить наиболее подготовленного сержанта.

– Есть! – отозвался капитан Боревич

Совещание растянулось на сорок минут. Указания комбат давал под запись. В начале пятого он объявил совещание законченным и отпустил офицеров. Вышел во двор, где его уже поджидал старший лейтенант Гротов.

– Извините, товарищ подполковник, за навязчивость... про Оксану что-нибудь удалось узнать?

Святослав улыбнулся, похлопал офицера по плечу.

– Удалось! У меня дома твоя невеста. С 14 января. Добралась без проблем. Сейчас приходит в себя после пережитого ужаса и... ждет с войны своего спасителя.

– Большое вам спасибо, товарищ подполковник! – повеселел Гротов.

– Не за что. Ступай, занимайся работой, а о невесте не беспокойся. С ней моя Галя.

Гротов скрылся за углом КНП. К комбату подошел командир взвода материального обеспечения.

– Мы тут с Боголюбовым для офицеров приятный сюрприз подготовили...

– Не можешь ты обходиться без сюрпризов, Витя! – покачал Голубятников головой. – Давай, докладывай, что вы там с техником взвода на этот раз выкинули.