Евгений Сухов - Власть и масть Страница 3

– Вы хотите послужить мне, маркиз?

– Разве я не доказал своей службой, что моя судьба и жизнь всецело принадлежит вашему величеству?

В словах вассала послышался легкий упрек. Что ж, не стоит придавать сказанному значение, в конце концов, маркиз Перек имеет на это право.

– Пройдемте со мной в кабинет, – предложил король, уводя маркиза по коридору.

Стража, стоявшая у дверей, отступила, почтительно пропуская короля и его вассала.

Кабинет Рудольфа отличался аскетизмом. Суровую обстановку смягчал разве что широкий ковер, лежавший в самом центре помещения. Напротив двери, на трех высоких ступенях, стоял огромный дубовый трон. Когда-то с него великий Фридрих Барбаросса управлял своей империей. У самого окна висел его портрет в полный рост, написанный придворным художником. Темные бордовые портьеры, прихваченные с обеих сторон ламбрекенами, мешали проникать солнечному свету в глубину комнаты, и лицо Фридриха Барбароссы, остававшееся в тени, теперь выглядело разгневанным. Он как будто был высечен из одного куска металла. Хитрый, умный, державший в плену самого римского папу, король сумел приблизиться в своей империи к абсолютной власти, и вот уже полвека являлся своеобразным ориентиром для подавляющего числа потомков.

Король Рудольф Габсбургский, подставив под взгляд маркиза прямую спину, уверенно поднялся по высоким ступеням к трону. Привычно сел, подправив рукой верхнее платье, а сильные пухлые ладони мягко успокоились на высоких подлокотниках. Пальцы хищно вцепились в самый край.

Столь сильные руки внушают уважение, вряд ли они упустят дарованную власть.

Фигура короля оказалась на границе света и тени, только лицо, заметно усталое, было подсвечено лучами восходящего солнца. Маркиз Перек невольно перевел взгляд на портрет Фридриха Второго, отмечая невероятное сходство короля с его предком, полное впечатление того, что славный Барбаросса шагнул в королевский кабинет: высокий слегка выпуклый лоб придавал его лицу благородство; рот плотно сжат (такие губы могут быть только у человека, наделенного немалой душевной силой), а крупные глаза, взиравшие на собеседника прямо, невольно парализовывали чужую волю.

И вместе с тем во внешности императора присутствовала какая-то тайна. Надо полагать, что в королевстве нашлось бы немало женщин, желающих сорвать с его лица покрывало загадочности.

На какое-то время король Рудольф, вдруг превратившись в статую, молча сверлил вассала пронзительным взглядом. Маркиз, чуток опустив голову, наблюдал за пальцами короля. Вдруг пришедшие в движение, они то разжимали подлокотники, то вдруг вновь стискивали их с еще большей силой.

Может, затянувшееся молчание – очередная проверка перед серьезным делом? Маркиз, стараясь не встретиться с королем взглядом, приподнял голову.

– Маркиз, – наконец произнес Рудольф, заставив Перека распрямиться.

– Да, ваше величество.

– Вы один из немногих людей в королевстве, которым я доверяю всецело.

– Я всегда был вам предан, ваше величество.

– Мне это известно, именно поэтому я хотел бы с вами поговорить откровенно. У меня есть ощущение, что на окраине империи зреет государственный заговор… Уже который год подряд мое королевство преследует дух Барбароссы. – Маркиз слегка кивнул, давая понять, что разделяет опасения короля. – То в одном конце империи, то в другом объявляются его двойники. – Рудольф Габсбургский приосанился, сделавшись еще более величественным. – И каждый из самозванцев грозится, что сбросит меня с трона, чтобы взойти на него.

Следовало как-то утешить короля, и маркиз нашелся:

– Это невозможно, ваше величество, вы занимаете трон по воле божьей.

Левый уголок рта благосклонно дрогнул.

– То же самое говорят и самозванцы. Беда в том, что народ в своем большинстве глуп и невежествен, им можно внушить все, что заблагорассудится. Сейчас один из самых заклятых моих врагов находится неподалеку от Константинополя, в замке Манцикерт. Вокруг него собираются сторонники. Уверен, что не пройдет и двух месяцев, как там окажется целое войско. Вот тогда он двинется к Вене!

– Ваше величество, ему не сладить с вами.

– Маркиз, у меня много недоброжелателей. Его могут использовать в своих целях мои враги.

– Я готов ко всему, ваше величество.

– Принесите мне его голову в мешке! Я хочу взглянуть на того человека, кто посягнул на королевскую власть.

Королю можно многое простить, но только не унижение, – он рыцарь, а не палач! Его дело – турниры и честные поединки. Одно дело схлестнуться с достойным соперником в равном бою и совсем иное – резать зачинщика спящим в постели.

Вот оно – главное испытание, через которое следовало перешагнуть. Брови маркиза Перека недовольно изогнулись и сошлись на узкой переносице. Королю следовало отказать.

– Я сделаю все, что в моих силах, ваше величество, – поспешно заверил маркиз.

– Но сначала нужно опозорить его, пусть каждый узнает, что он мошенник и плут.

– У вас есть какой-то план, ваше величество?

Губы короля мстительно изогнулись.

– Имеется. Самозванец утверждает, что в него вселился дух Фридриха Барбароссы. А раз так, то ему должно быть известно, где находится Священное копье, пропавшее во время Второго Крестового похода. Пусть он укажет это место!

Голова маркиза склонилась в примирительном поклоне:

– Я сделаю все что нужно, ваше величество. Сначала я обесчещу его, а потом принесу вам его голову.

На лице короля промелькнуло нечто похожее на облегчение, а может, ему все-таки это показалось?

– Я не сомневался, маркиз, в вашей преданности. Остановитесь в замке барона Вольфгера Криста, он надежный человек, я ему доверяю.

– Я готов выполнить любое распоряжение, ваше величество.

– Но прежде чем отправиться за головой изменника, я бы хотел, чтобы вы выполнили еще одну мою просьбу.

Спина у Рудольфа Габсбургского была распрямлена, подбородок горделиво вскинут. С каких это пор императоры обременяли вассалов просьбами? Неужели Переку следует пройти еще через одно испытание?

– Как вам будет угодно, ваше величество.

– В соседней комнате находится один из моих подданных. Вчера вечером он вернулся из-под Константинополя и утверждает, что этот самозванец похож на Фридриха Барбароссу гораздо больше, чем я. – Губы Рудольфа Габсбургского обиженно скривились. – Это тот случай, когда не всякая правда может понравиться королю. Вместе с ним я отправил еще троих надежных вассалов. Не знаю, что там произошло… но они предпочли перейти в лагерь этого самозванца. Теперь поймите меня, маркиз, как я могу доверять такому человеку? – По губам короля пробежала легкая волна. – Может, он явился в мой дворец, чтобы убить меня?

– Как я могу помочь вам, мой король?

– Я бы хотел, чтобы вы придушили его. – Вытащив из кармана платья шелковый шнур, король продолжил веселым голосом: – Я даже припас для вас подходящее орудие.

Маркиз Перек, глубоко запрятав страх, рассмеялся. У королей шутки, от которых кровь стынет в жилах. К ним тоже следует привыкнуть. Только протянутая рука, с которой свисал длинный желтый шнур, свидетельствовала о том, что государи шутят серьезно.

Вот так король поступает с преданными вассалами. Сначала он делает их своими сторонниками, а потом превращает в обыкновенных палачей. Брови маркиза недовольно вскинулись. Но уже в следующее мгновение рука потянулась за протянутым шнуром, – приняла бережно, как желанный дар.

– Ваше величество, я сделаю все, что от меня требуется. Где находится изменник?

Маркиз Жак Перек намотал шнур на кулак, почувствовал, как шелк охотно впивается в мякоть, доставляя телесные неудобства.

– Он в соседней комнате. Тебя проводят до его покоев. Сейчас он спит, так что тебе не сложно будет исполнить… просьбу короля.

– Я готов, ваше величество, – удивился маркиз собственной решимости. Вот только никак он не мог разобраться в собственных ощущениях: это было падение, из которого не бывает возврата, или доверительное расположение короля?

– Маркиз, вы не спросили имени человека, который должен умереть?

Крохотное движение головой, которое еще более усилило его сходство с Фридрихом Барбароссой.

– Кто же он, ваше величество?

– Это барон Паппенхайм.

Прошло долгих несколько минут, прежде чем застывшее лицо маркиза размякло и приняло прежнее любезное выражение.

– Ах, вот оно что, не ожидал, – тихо и растерянно произнес Перек.

Рыцарь Паппенхайм некогда был любовником маркизы.

Вот как платит за верную службу король, он разрешает лично душить любовников неверной жены. Некоторая плата за преданность. Прежде жена короля не отличалась особой разборчивостью, и поговаривали даже, что она предпочитала пажей и конюхов, так что Рудольф Габсбургский прекрасно должен понимать, что чувствует обманутый муж, когда его любимая женщина находится в объятиях другого.