Максим Шахов - Верхом на атомной бомбе Страница 3

– Я имею очень серьезные подозрения, что готовится крупная акция…

Заметив, что собеседник замялся, Редин подбодрил:

– Называйте вещи своими именами! Или вы не можете подобрать соответствующее русское определение? Говорите, как думаете.

– Не в этом дело. Я боюсь, что вы потеряете интерес к моему рассказу, приняв меня за одержимого манией преследования или идеей какого-то всемирного заговора.

«Ты не слишком далек от истины, дружок. Но я обещаю выслушать все».

– Так о чем вы конкретно подумали? Честно!

– О террористическом акте! – выпалил Гейденрейх и наконец вздохнул с облегчением. Слово было произнесено. Дальше откровения полились сами. – На своей работе я достаточно насмотрелся на действия всякого рода правозащитников, охранников дикой природы и окружающей среды… Но это было, как бы сказать, извне. Вот. И все их поступки не имели скрытого, тайного характера. Наоборот, чем виднее и громче, тем для них лучше. Телевидение, пресса, реклама… А сейчас всё не так! Идет подготовка изнутри.

– Говоря «изнутри», что вы имеете в виду? – уточнил Сергей.

«Немец» даже удивился его непонятливости:

– Ну, конечно же, наш Центр, наше хранилище! Началось все с банальной случайности: в поисках нужной мне одежды я однажды забрел в дальний супермаркет на выезде из города, который до этого вообще ни разу не посещал. С непривычки быстро устал и расположился за столиком кафе на втором этаже. Он находился вплотную к распахнутому на открытую наружную галерею, но завешанному тяжелой гардиной «французскому окну». Едва я сел, как до меня стали долетать обрывки разговора, который вели двое посетителей за столом на галерее. Первые же фразы не просто заинтересовали меня, а по-настоящему удивили и встревожили. Правда, слышимость была плохая, потому что собеседники говорили достаточно тихо, и это еще больше насторожило меня. Разговор шел о нашем Центре! Причем сообщались настолько специфичные подробности, что не вызывало сомнений: главный рассказчик является сотрудником хранилища. Он говорил о предстоящей отправке радиоактивного груза в Россию! Называл известные лишь персоналу даты, сообщал количество этого груза и его… как это… характеристики. Все было точно! По голосу я не мог узнать ни этого болтуна, ни его собеседника. Как оказалось, я попал на конец беседы, потому что не более чем через пять минут этот собеседник покинул галерею…

Гейденрейх прервал рассказ, сделал большой глоток пива и продолжил:

– Потом встал и болтун, расплатился и направился в противоположную сторону. Тут я решился выглянуть наружу. Сделал это очень аккуратно, чтобы никто меня не заметил. Когда мужчина стал спускаться по винтовой лестнице на улицу, я хорошо разглядел его лицо. Это действительно был один из наших сотрудников! Причем не самого низкого ранга.

Гейденрейх явно был доволен собой и победоносно взглянул на Редина. Сергей едва заметно пожал плечами:

– Может, просто разговорились два сослуживца. Вы ведь не видели второго? Ну, выпили пивка мужики – и потянуло, как часто водится, на разговоры о работе.

Как только Сергей начал говорить, «немец» сразу же отрицательно замотал головой:

– У нас… то есть здесь так не водится. Никогда! Но, конечно, для серьезных выводов этого материала было недостаточно, и я решил не просто внимательно присмотреться к болтуну, а и разузнать о нем все, что возможно. Оказалось, работает он у нас только восемь месяцев. Пришел после того, как закрыли одну из АЭС на побережье. Поэтому и получил сразу должность обер-мастера. Семьи нет, живет один, друзьями не обзавелся… Но не это главное! – Гейденрейх заторопился, видя, что Сергей со скучающим видом начал оглядываться по сторонам. – Однажды я слегка задержался после своей смены – надо было проверить, как убрали помещение мои подчиненные. И застал там обер-мастера! Он не видел меня и, воспользовавшись полным одиночеством, сосредоточенно фотографировал страницу за страницей. Это был журнал размещения и состояния отработанных стержней. Представляете?! Это же самый полный и подробный источник данных о нашей работе!

Наверное, Гейденрейху показалось, что Редин не до конца осознал степень важности сообщенного ему факта, потому что он настойчиво поинтересовался:

– Вы хоть понимаете, что это значит?

– Спокойно! – осадил его Сергей. – Не подпрыгивайте на стуле и понизьте голос на пару тонов. Вероятно, вы забыли, что я нахожусь здесь в качестве инспектора и, значит, безусловно, являюсь экспертом в области практической радиологии.

– Да-да, простите, пожалуйста! Я очень волнуюсь.

– Думаю, что для этого есть некоторые основания…

– Хо! Некоторые! Послушайте дальше. Я решил по мере возможности вообще не выпускать этого подлеца из виду. Благо, что свободного времени у меня оказалось предостаточно. Квартиру обер-мастеру выделили в доме, где проживало большинство наших сотрудников, так что здесь он практически всегда был на виду. А все остальное время я тайно сопровождал его. И вот совсем недавно моя слежка дала нужные результаты. В небольшом старом сквере за церковью он встретился со своим собеседником.

– Это был тот же человек, что в кафе?

– Да. Я сразу идентифицировал его голос. На этот раз слов мне разобрать не удалось, хотя, кажется, обер-мастер обращался к долговязому по имени Карл. Они обменялись небольшими конвертами. Думаю, что в одном были фотографии, а в другом – деньги.

– Скажите, Виктор, а почему все это вы рассказываете именно мне? Если вы подозреваете какой-то криминал, то надо обратиться в местную полицию.

Гейденрейх ответил сразу же:

– Я знал, что вы непременно зададите такой вопрос! К нам, «русским немцам», здесь очень хорошо относятся: пенсии, пособия, социальные льготы, жилье… Грех жаловаться. Но не настолько еще, чтобы всерьез воспринимать детективные изыскания бывшего советского гражданина…

– Достаточно, я понял…

– Позвольте, я все-таки уточню. А вы – не простой гражданин с улицы, не обычный русский турист или иммигрант. Таких людей не присылают без согласования с компетентными органами. Я ведь не задаю вам глупые вопросы о связях с ФСБ или разведкой, чтобы не слышать в ответ предельно аргументированные возражения…

«А ты достаточно умен и практичен!» – подумал Редин.

– Хочу остаться при своем твердом убеждении, что, если понадобится, вы сумеете поставить в известность кого надо и найти пути для… э… противодействия реальной угрозе. Моя задача – это заставить вас поверить в существование такой угрозы и убедить, что она реальна и опасна не только для Германии, но и для России. Для всего мира.

– Считайте, что вам это уже практически удалось.

– Еще один маленький нюанс: к сегодняшней нашей встрече я не смог добыть подтверждение одному очень подозрительному факту. Дело в том, что, продолжая свою слежку за обер-мастером, я увидел, как он делает какие-то пометки на контейнерах, приготовленных к отправке в порт. Причем опять это происходило явно втайне от рабочих, на складе, перед самой отправкой. Мне же удалось осмотреть эти контейнеры уже на автомашинах. Но я ничего на них не обнаружил! Совсем ничего, никаких пометок. И только вчера мне пришла в голову мысль, что наносить условные знаки можно специальным маркером, след которого виден лишь в определенном спектре. Ну, как при организованной поимке с поличным взяточника, понимаете?

«Иногда вовсе не вредно смотреть полицейские сериалы», – подумал Сергей и кивнул.

– Так вот, теперь у меня есть такой «читающий» прибор, и завтра на отгрузке я проверю всю поверхность контейнеров. Это же будет железная улика: обер-мастер прямо отсюда, из хранилища, зная характеристики того или иного «изделия», подает знак портовой команде, куда загружать тот или иной стержень…

– Да-да, понятно. Это, определенно, очень весомый аргумент. Но, пожалуйста, будьте предельно осторожны. Это чудо, что вас до сих пор не засекли!

По губам Виктора Гейденрейха скользнула довольная улыбка.

– Я постараюсь. Это будет совсем не сложно, ведь проверка контейнеров – тоже часть моих обязанностей.

Он взглянул на часы.

– Однако мне пора на работу. Я рад, что нашел в вашем лице такого понимающего человека. Мы очень скоро увидимся снова. Когда именно, я сообщу вам уже испытанным способом.

Гейденрейх с чувством пожал руку собеседника, поднялся со стула и не спеша вышел из бара. Сергей медленно допил пиво и выкурил целую сигарету. Никто из посетителей не последовал за его наблюдательным собеседником. Ни одна машина не отъехала со стоянки. Все было спокойно. Прошло не менее двадцати минут, прежде чем Редин расплатился и покинул заведение. В хранилище он решил сегодня не ходить, а отправился медленным прогулочным шагом по чистым улицам небольшого городка. Ему надо было о многом подумать.

Еще минут через пять в пивном баре мужчина преклонного возраста, сидевший за дальним столиком лицом к стене, закрыл крышку компактного нетбука, оставил под бокалом несколько денежных купюр и вышел на улицу. Здесь он быстро подошел к неприметному «Опелю» у обочины и опустился на заднее сиденье. Машина резко рванула с места.