Сергей Дышев - Узник «Черной Луны» Страница 3

Наутро, переночевав в военной гостинице, мы отправились в Приднестровье. Поезда туда не ходили, потому что местные женщины своими телами накрыли рельсы, и с тех пор железнодорожники не рисковали. Автобусы ходили не всегда. Работали всякие частные ребята, порядком приблатненные и на вид весьма крутые. Но нам было по фигу. Сговорились с одним фиксатым на двести рублей.

Ехали довольно долго, а все из-за того, что через каждые десять-пятнадцать километров нас останавливали и проверяли. И чем дальше – тем чаще. В конце концов фиксатый остановился и сказал, что дальше не поедет, потому что опасно. После долгой паузы он пояснил, что мог бы, конечно, рискнуть. Я тоже выдержал паузу и очень спокойно тогда заметил, что он уже рискует.

– Надо бы добавить, – стал объяснять он, будто мы были неразумные дети.

И тогда я дал ему в челюсть и сказал, что если надо, то могу добавить еще. Но водитель все сразу понял, пробурчал «черт с вами», и в конце концов мы приехали в славный город Тирасполь – город жизнерадостных мужиков, веселеньких длинноногих девочек (что, черт побери, сразу бросается назойливо в глаза), солнечных улиц в пыльной зелени, молдавского и всякого прочего вина, город, где мы сразу подумали, что здесь мирно живут русские, украинцы, молдаване, евреи, цыгане, немцы, белорусы, венгры, и никому не должно быть никакого дела до того, какого цвета у тебя нос, размера уши и кто ты вообще по паспорту.

В общем, все нам с Ванюшей сразу понравилось. Хотя он первым же делом направился на почту – дать телеграмму с указаниями своим свинским компаньонам. Вернулся он почему-то грустным и сообщил мне, что без него загубят все дело. Я ничего не сказал, кроме того, что надо бы поселиться в гостинице.

Но сначала мы вышли к зданию Верховного Совета. Гвардейцы в черном и такого же цвета беретах остановили нас на входе, и, пока мы выясняли, где надо регистрироваться и вообще заявлять о себе как прибывших в республику единицах, появилась внушительная дама, тоже в черном, и надменно спросила:

– Кормлены?

– Нет! – в один голос доложили мы.

Тогда она повернулась к двум безмолвным женщинам, стоящим навытяжку, и кратко распорядилась.

Нас тут же пропустили внутрь здания и под женским конвоем повели в подвальное помещение, где накормили борщом, солеными огурцами и тушеным мясом. Рядом жевали бородатые казаки, которые не обращали на нас никакого внимания. После чего, опять же под конвоем, нас выпроводили на улицу, сказали, как добраться до штаба гвардии.

Но в штаб мы в тот день не пошли. В гостинице я решил наконец поведать моему спутнику, что же подвигнуло меня сняться с противоположного края вселенной и рвануть на берега Днестра. Мы провалились в наши пружинистые койки, вина или чего еще, скрашивающего наше одиночество, не было, так как местные власти объявили сухой закон – увы, при битком набитых спиртным магазинах это было невыносимо. Продавщицы, нагло улыбаясь, отказывали; плебейски канючащие мужики подымали их, белохалатых и зобастых, на божественную высоту.

– Ты помнишь командира второй роты Валеру Скокова? – спросил я первым делом.

– Как же не помнить, товарищ старший лейтенант! Он же меня, раненного, из-под самого носа у душмана вытащил, в вертолет загрузил, сам ранение получил… По гроб жизни не забуду его.

– Так вот слушай историю. Как и мне, ему пришлось уволиться, когда началась вся эта дурь с границами и государствами. Где он работал – подробностей я не знаю. Получил от него одно письмо, в котором Валерка написал, что воюет в Приднестровье, встретил здесь классных ребят, и вообще здесь идет война за Россию, за русские земли, он имел в виду исконно славянское значение этих земель. Говорил, что пришлось вспомнить уроки Афгана, «афганцев» здесь уважают. Короче, вот такое письмо. Чувствовалось, что доволен. А в конце он написал: сможешь – приезжай, в Приднестровье сейчас решаются судьбы многих русских, украинцев, молдаван; мы не встанем – подгребет Румыния… Да, еще он упомянул, что служит в контрразведке, раскручивает дело… Месяц я собирался с ответом, написал, что в ближайшее время выехать не смогу; а где-то еще через месяц получил письмо, но не от Скокова, а от какого-то мужика – Петра Свиридова. В общем, пропал Валера в ночь на 6 февраля, а подробностей никто не знает, произошло все как-то тихо, непонятно, был человек – и нету. Странное и короткое письмо…

– А что же вы сразу мне ничего не сказали об этом, товарищ старший лейтенант? – Корытов обиженно покачал головой.

– Во-первых, я абсолютно не рассчитывал на твою помощь, даже тогда, когда совершенно фантастическим способом встретил тебя в твоей Расплюевке…

– Товарищ старший лейтенант, – укоризненно вздохнул Ваня, – в Расторгуевке…

– Один черт… Во-вторых, когда мне пришла мысль взять тебя с собой, мне не хотелось говорить о Скокове, потому как поставил бы тебя в щекотливое положение: я тоже, естественно, не забыл, что Валера тебя с того света вытащил. Но ты пошел за мной не раздумывая – и вот тебе моя рука. Кстати, не называй меня старшим лейтенантом – это звучит несколько смешно. Звать меня Володя, если хочешь – Владимир Иванович.

– Хорошо, Владимир Иванович, – пробормотал чувственно Ванечка и крепко сдавил мне руку.

Мы обнялись и прослезились.

– Жаль, выпить нечего по этому поводу.

– Деньги есть – найдем, – веско заявил Корытов и похлопал себя по карману.

– Раз так – вперед! – поддержал я и, как всегда с момента нашей встречи, напомнил: – Половина – в счет моего долга. Я фиксирую.

В той самой Расторгуевке я, увы, растратил последние свои сбережения и временно сел на обеспечение Ванюши, у которого деньги были захвачены впрок.

Вино мы сразу не нашли, зато странным образом набрели на музей Г. И. Котовского – героя Гражданской войны. Какая-то сила потянула нас на ступеньки этого одноэтажного дома – вместо того чтобы, как положено здоровым, крепким мужикам и при деньгах, найти питие и заняться веселым и достойным делом. Так нет же… Потом, мысленно возвращаясь к этому мигу или, точнее, «судьбоносному шагу», я часто думал, что вело меня провидение, что все случайности, странности и совпадения, которых к тому моменту накопилось не менее пяти-шести, были отнюдь не хаотическим, независимым от каких-то обстоятельств набором случаев, а предопределенной закономерностью, роком, возможно, сидящим в глубине моего сознания, в тайниках души. Это вот и привело. Ванюша, честно говоря, тут ни при чем, он двинул за компанию в эти благословенные края.

Мы вошли. В помещении находились две женщины: одна постарше, другая – совсем еще юная девчонка. Та, что постарше, с удовольствием выслушала наше пожелание глубже изучить жизнь и подвиги знаменитого полководца, девица же, не вставая из-за стола, выписала нам два билетика, которые Ваня тут же оплатил. Я лучезарно улыбнулся ей, она снисходительно кивнула, и мы прошли в зал. Женщина начала обстоятельно знакомить нас с боевым путем Г.И., показывала всяческие схемы с красными и синими стрелами, от которых мне сразу стало скучно. Зато на фотографиях герой был, как правило, колоритен. Мужиком он, конечно, был справным во всех отношениях: и ежели враги шарахались от него как черт от ладана, зато бабы липли, как муравьи на сахар. Огромная тыква на плечах, блеск лысины, соперничающий с блеском орденов. Говорили про него, что он обычный бандит, наверное, и не без этого, да и мало ли бандитов было, которые вовремя сориентировались. Значит, пока хозяйка музея упивалась своим любимцем, прослеживая в который раз боевой путь и ввергая нас в ореол легенд, юная особа незаметно вышла из-за своего столика и волшебным образом превратилась в высокую длинноногую принцессу. Подбоченясь, встала на пороге зала. Я обернулся – и… Григорий Иванович растаял в дымке своих побед. Такой короткой юбочки и таких изящных длинных ног, клянусь, я еще нигде не видел. У меня что-то где-то, а точнее, везде, во всем моем холеном, молодом, мастероспортовском теле, вдруг сперло. Да так, что я еле смог выдавить этакую небрежную улыбочку, мол, «а, и вы тоже хотите послушать с нами?».

– Интересуетесь? – осевшим голосом спросил я.

– Да нет, все это я уже знаю.

«Все ты знаешь, – мучительно подумал я, – как и то, что когда выходишь сюда во время экскурсии, то все мужики уже ничего не видят, кроме твоих ножек».

– …Увы, воля судьбы, злой рок оборвал жизнь знаменитого полководца, – донесся до меня, словно из тумана, голос экскурсовода.

«Будет сейчас альковную историю рассказывать, – расслабленно подумал я. – Да, из-за таких вот созданий Красная Армия теряла военачальников…»

– Жена Григория Ивановича, которую он очень любил, была на сносях. Котовский отправил ее рожать в город, а сопровождать послал своего адъютанта. Тот выполнил поручение, вернулся домой. Когда зашел в квартиру, увидел свою жену в объятиях Григория Ивановича. В состоянии аффекта адъютант вытащил револьвер и застрелил обоих. Потом он был осужден, провел долгий срок в лагерях…