Андрей Воронин - Бык в загоне Страница 3

Из «мерседеса» вальяжно вылезли двое кавказцев и с угрожающим видом вразвалочку направились к спортивной тачке.

Сергей тоже вышел из автомобиля и принял выжидательную позицию, широко раставив ноги. До него донеслись слова с характерным кавказким акцентом:

— Вай мэ, ты что, совсем страх потерял, да? — спросил тот, что сидел рядом с водителем.

— Застегни хлеборезку, баклан, а то нечем будет балагас мельчить, — зло ответил Никитин, тут же поняв, какой тон надо взять с нахалами.

Кавказцы переглянулись, уже менее уверенно приближаясь к Сергею.

— Слушай, да ты нас совсем не уважаешь. Надо тебя за это на куски порвать да выбросить паршивым собакам, — вступил в разговор второй.

— Тебя, банабака, и твой вонючий пердильник даже мой бабский угодник не уважит, — сказал Сергей, в сердцах сплюнув под ноги кавказцам, и закончил:

— давай, зяблик, не зюкай и отваливай отсюда, пока садило не в духовке у тебя, а у меня в кармане.

По-видимому, не до конца поняв всей тирады, а, может, наоборот, кавказцы, не раздумывая, бросились на Писаря с кулаками.

Ближайшим оказался тот, который сидел рядом с водителем. Перехватив его руку в полете своей левой, Сергей нанес ему сокрушительный удар в челюсть правой рукой. Все было проделано так молниеносно, что второй не понял, отчего упал его товарищ.

Воспользовавшись секундным замешательством второго, Сергей подскочил к нему и провел давно наработанный прием, в результате которого кавказец был повержен на землю, а Сергей держал его левой рукой за горло так, что тот не мог дышать, а лишь надсадно хрипел.

В то же мгновение в правой руке Сергея блеснуло тонкое лезвие ножа:

— Я тебе обещал очко вспороть? — ощерился он. — Обещал? — и, не дождавшись ответа, продолжил:

— А я фуфлыжный треп не люблю — вот и наслаждайся! — с этими словами он с силой воткнул нож в ягодицу поверженного противника.

— Ой! — только и сумел прохрипеть тот.

— Шакал! — со злостью выдавил из себя Никитин, вытирая окровавленный нож об одежду жертвы.

Когда он отпустил горло кавказца, раздался дикий вопль боли и ужаса. Повернувшись к другому и убедившись, что тот все еще без сознания, Никитин сплюнул сквозь зубы и прошипел:

— Повезло, козел.

Спрятав нож в карман и уже собираясь уехать, он, вдруг будто о чем-то вспомнив, неторопливо подошел к «мерседесу» и вытащил ключи из замка зажигания. Размахнувшись посильней, он забросил их за забор находившегося здесь какого-то предприятия.

Настроение на весь день было испорчено. Разумеется, ни о какой тренировке после случившегося думать не хотелось.

Доехав до Калининского проспекта и припарковав машину, Сергей отправился в давно полюбившееся ему кафе на Арбате. Здесь, за столиком, заказав чашку кофе и пачку «Мальборо», Сергей достал из сумки газету «Московский комсомолец» и снова прочел обведенное объявление: «Куплю шубу из натурального меха, т. 500–17–20». Он знал, что если и есть в Москве абонент с таким номером, то уж никак не потенциальный клиент для приобретения зимней одежды, а тем более из натурального меха. Данное объявление было одним из многих способов передачи информации. Это был условный знак, пароль — словом, конспирация, для которой были свои причины.

Встав из-за столика и подойдя к стойке бара, Сергей попросил телефон. Он набрал номер и, дождавшись ответа, спросил:

— Татьяна? Вас беспокоит ваш старый знакомый, Антон… — на этот раз он представился этим именем. — Если помните…

В ответ послышался приятный женский голос:

— Здравствуйте, Антон, рада вас слышать, — хотя по тону, каким была произнесена эта фраза, трудно было догадаться о ее действительной радости.

— Я так понимаю, что вы созрели для окончательного ответа, — Никитин улыбался, как будто разговаривал с милой пассией и она была рядом, — если я прав, то могу с вами сегодня встретиться.

— Хорошо, где и в котором часу? — спросила Татьяна после непродолжительной паузы.

Сергей предложил ей встретиться тут же, в кафе, и она согласилась.

— Жду вас через тридцать минут, — тоном, не терпящим возражений, сказал он.

— Тридцать минут, — казалось, на том конце провода вот-вот рухнут стены от неожиданного крика, — к вашему сведению, я еще в постели. Так что раньше, чем через час, не ждите.

Никитин протяжно вздохнул и, смиряясь с неизбежной потерей времени, сказал:

— Что с вами поделаешь, так и быть, сорок минут, но ни секундой дольше. Я ведь знаю женщин — где тридцать минут, там и час, а где час — там и все два.

— Договорились, — явно повеселев, воскликнула Татьяна, — буду через час.

Сергей хотел было что-то еще сказать, но вместо женского голоса трубка ответила короткими гудками.

Минут через пятьдесят в кафе вошла одетая с претензией на светскую элегантность броская молодая блондинка. Видимо, это и была та самая Татьяна. Беглым взглядом окинув зал, она без труда выделила стройную спортивную фигуру высокого молодого человека и, мило улыбнувшись, двинулась по направлению к нему.

— Антон? Еще раз добрый день, — нараспев промолвила она.

— Вы не хотите пройтись? — не отвечая на приветствие, почти утвердительно спросил Никитин. — Тем более погода сегодня нас так балует…

— Почему бы и нет?

Они вышли на булыжную мостовую Арбата и направились в сторону Калининского проспекта.

Стараясь казаться спокойным и безразличным, Никитин спросил:

— Татьяна, вам полный отчет или достаточно кое-каких подробностей, которые удовлетворят ваше любопытство?

— Мне просто интересно, как можно сжечь машину в центре города на охраняемой стоянке, не повредив при этом соседние автомобили? поинтересовалась девушка, заглянув собеседнику в глаза.

— Ну положим, упомянутое вами событие — это не моя заслуга, а местных сторожей, — ответил Никитин. — Больше вас ничего не интересует, я правильно понял?

— Пожалуй, вы правы. Да, кстати, — спохватилась Татьяна, — здесь оставшаяся сумма.

Она попыталась вытащить из дамской сумочки туго перевязанный пакет, завернутый в крафтовую бумагу. Никитин жестом остановил ее, а потом добавил:

— Сейчас мы с вами зайдем вот в эту милую лавчонку, купите себе что-нибудь, скажем, какую-нибудь безделушку. Когда будете расплачиваться, то оставьте пакет на прилавке, а я его спрячу.

— Ох уж эта конспирация, — улыбнулась Татьяна.

Они зашли в магазин сувениров и сделали все так, как просил Никитин. Когда они вновь вышли на улицу, он обратился к Татьяне с вопросом:

— Надеюсь, вы всем остались довольны? — и, выдержав паузу, добавил:

— Мне тоже было очень приятно иметь с вами дело. Ну что ж, до свидания.

Он повернулся, собираясь уйти.

— Погодите, Антон, — Татьяна взяла его за рукав куртки, — еще один, чисто женский, вопрос.

— ?

— Вам было страшно?

— Страх не входит в список оплаты моих услуг, — с некоторой отстраненностью произнес Никитин.

— Знаете, Антон, вы мне представляетесь именно тем мужчиной, о котором мечтает каждая девушка еще со школьной скамьи, — и несколько помедлив, добавила:

— А я вам нравлюсь?

— Это тоже не входит в мои услуги, если хотите, дам вам телефончик, где вас смогут удовлетворить, — он понимал, что груб с нею, и она действительно ему нравилась. Но он дал себе зарок не поддаваться женским чарам.

Как много известно случаев, когда из-за такой вот милой «кисы» сгорали лучшие профессионалы!

Будучи психологом по необходимости, а не по профессии, молодой человек знал, что достаточно небольшой грубости или насмешки, чтобы симпатия превратилась в злость и ненависть к нему.

Поэтому, изобразив на лице похабно-наглую гримасу, он произнес:

— У вас привлекательная обертка, но я уверен, что вместо сладкой шоколадки внутри жесткая карамель, — и желая поставить точку, высокомерно добавил:

— Да и потом, океанский лайнер никогда не войдет в воды сточного озера.

Развернувшись, Писарь пошел прочь. Ему не нужно было оглядываться, чтобы проверить, какое впечатление произвели на девушку его слова.

Вслед ему донеслось:

— Высокомерный болван, кретин…

Дойдя до Калининского проспекта, Сергей, порывшись в карманах, извлек двухкопеечную монету и опустил ее в телефон-автомат.

В телефонной трубке раздался хрипловатый старческий голос:

— Слушаю.

— Привет, Григорьич, это я, Писарь.

— Здорово, узнал тебя, — на том конце провода прокашлялись, — извини, прихворнул маленько.

— Весна на улице, — засмеялся Сергей, — пора выздоравливать.

— И не говори. Что, есть какие-то новости? — спросил Григорьич. — Или так позвонил?

— Хочу в гости подскочить. Может, привезти тебе чего?

— Папирос купи по дороге, — старик по привычке называл папиросами любые табачные изделия, будь то сигареты, трубка или сигары.