Вячеслав Денисов - Убийство с отягчающими Страница 3

Много ли в Москве генералов, поднимающих такие суммы, не ударив при этом палец о палец? А сколько полковников, их заместителей? Через полчаса в казино станет окончательно пусто. Здесь нечего больше делать. Главное уже случилось, а два раза подряд мина в одну воронку, как и шарик в лузу, не попадает.

Глава первая

Оба сидели в кабинете на Большой Дмитровке и смотрели, как слои сизого дыма шевелятся в горячих потоках воздуха, исходящих от калорифера с вентилятором. По тому, что на допросе они присутствовали сразу вдвоем, можно было понять, что следователь, сидящий за столом напротив них, никакой хитрой разведывательной игры не ведет. В таких случаях работают исключительно индивидуально. Из этого вытекает, что он, следователь, ни в чем крамольном их не подозревает и все, что ему нужно, это их память и чтобы они прониклись серьезностью ситуации.

Один из них был в кожаной куртке – не в униформе отмороженных вымогателей с Савеловского рынка, а удлиненной, не подходящей для занятий боксом в уличных условиях, костюме под ней с отливом цвета воронова крыла и таком же черном свитерке. Некоторые такие свитерки называют «водолазками», другие – джемперами, третьи – кофтами. Все зависит от уровня полученного ровесниками этих двоих в конце восьмидесятых образования. Куртка с мехом, на подстежке, воротник вызывающе демонстрирует обеспеченность хозяина в этой жизни – черная норка великолепной работы финских скорняков, за воротником – тонкий шерстяной шарфик, опять же черный. Между шеей и свитерком – узкий, едва выступающий за край последнего краешек воротника белоснежной рубашки. Черного столько, что, если бы не поддавшийся суете этой жизни испуганный взгляд голубых глаз, можно предположить, что этот тридцатипятилетний мужчина – начальник кладбищенского хозяйства, погружающий в землю исключительно состоятельных людей.

Второй особыми отличиями в привычках одеваться от первого не отличался, носил короткое, по колено, кашемировое пальто, причем цвет его попеременно менялся в усталых глазах следователя от темно-синего до черного, опять же костюм от Canali, то ли темно-серый, то ли черный, белая рубашка, черный шарф. И, как у первого, – черные лакированные туфли от A. Testoni в двадцатиградусный мороз. Последнее свидетельствовало о том, что оба прибыли в Генпрокуратуру на своих авто. Работали мужчины в разных направлениях бизнеса и познакомились лишь благодаря случаю, из-за которого в кабинете и оказались.

А хозяином кабинета был старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры советник юстиции Иван Дмитриевич Кряжин.

Первый прибыл к воротам на Большой Дмитровке на «Феррари», второй на «Мерседесе». Определить, что дороже, возможным не представлялось, и сотрудники прокуратуры нынче утром, проходя мимо припаркованных прямо под знаком «Только для служебных а/м Генеральной прокуратуры РФ», гадали, кто из «важняков» обнаглел до такой степени.

– …А потому я спрашиваю – с чего вы оба взяли, что человек, сорвавший в «Эсмеральде» джек-пот, был из ментов? – закончил Кряжин и, внимательно рассматривая обоих, с удовольствием присосался к сигарете.

Гости тоже когда-то курили, но мода на здоровье у состоятельных людей заставила их бросить дурную привычку, ибо дымящаяся сигарета в руке партнера по бизнесу в момент заключения сделки – несомненный моветон. С начала девяностых они и пить стали меньше. Из дурных привычек остались лишь тяга к азартным играм, выражающаяся в посещении казино, таких, как «Эсмеральда», да пара косяков канабиса в день по окончании рабочего дня. Одного из них, «норкового», Кряжин знал давно, когда еще в начале девяностых «важнячил» во Владимире. Тогда Роман Алексеевич Харчиков был просто Ромой Харчком, разводящим на Центральном рынке города приезжих китайцев. Роме было двадцать пять, и у него была красная «девятка». По «сто сорок восьмой»[1] ему влепили четыре года и «девятку» отняли. Он вышел через два и на следующий день купил синюю «девятку». Через два месяца его снова «приняли» по тому же составу преступления, влепили пять, синюю конфисковали так же, как и красную, после чего он вышел через два года и купил черную «девяносто девятую», которую последующие полгода торговцы из Владимира называли не иначе, как «Черная вдова». Каждый, к кому она приезжала, сиротел на свой бизнес.

Рому опять закрыли, он вышел уже в девяносто девятом и, кажется, взялся за ум. За чей именно, Кряжин пока не знал, но то, что у Харчикова своего не хватило бы ни на туфли от Тестони, ни, тем паче, на желтый «Феррари», следователь знал наверняка. Как бы то ни было, претензий ни от властей, ни от граждан к Роману Алексеевичу в последнее время не было – проверкой этого занимался Кряжин те полчаса, что гости сидели под его дверью. Не было претензий и ко второму, чье лицо советник видел впервые в жизни.

«Зибарев Владислав Павлович», – представился он, и даже по взгляду его читалось, что ни в зону, ни даже в «крытку» он не заезжал ни разу. Это имя, отчество и фамилия не сказали Кряжину ровным счетом ничего, но советник мог в течение одной минуты вспомнить несколько десятков ярких случаев из своей прокурорской практики, когда имя ему не говорило ничего, а шлейф поступков, тянущийся за ним и не отмеченный ни в одной регистрационной книге УВД, – длиною с милю.

– Так почему вы решили, что человек, сорвавший джек-пот, из ментов? – повторил Кряжин, перекладывая сигарету из одной руки в другую – ему нужно было взять со стола карандаш.

– Видите ли, – размеренно, словно восхищаясь собственной догадливостью, сказал Зибарев, – из нагрудного кармана его пиджака виднелся уголок красного удостоверения.

Кряжин пожевал губами, сухо сплюнул на пол непонятно откуда взявшуюся на языке при курении «Кэмел» табачную крошку и стал рыться в ящиках стола. Найдя нужное, он перегнулся через стол и сунул это в нагрудный карман пиджака соседа Зибарева. И теперь из-за накрахмаленного платка владельца дорогой итальянской иномарки выглядывал краешек синего удостоверения. Обладатель платка и какого-то нового предмета выглядел вполне спокойно и даже не моргнул, когда с ним проделывали эту малоприятную манипуляцию.

– Теперь скажите мне, господин Зибарев, кто сидит рядом с вами.

Тот повертел глазами, посмотрел на соседа и ответил, как отвечают примерные школьники:

– Это господин Харчиков.

– Это не просто господин Харчиков, – голосом учителя, смиряющегося с непроходимой тупостью ученика, произнес советник. – Это постоянный посетитель библиотечного фонда Генеральной прокуратуры Российской Федерации.

Рома Харчок вынул из кармана удостоверение, прочитал на нем: «Читательский билет» – и аккуратно, даже чересчур аккуратно, положил на стол следователя. В библиотеке он был один раз, во Владимире. Приходил посмотреть, нельзя ли выкрасть что-либо из старины типа рукописи «Песни о вещем Олеге». Пришел и попросил почитать «что-нибудь очень древнее». Женщина с очками в роговой оправе на носу и формулярами в обеих руках спросила, какое направление читателя интересует. «Мне что-нибудь из Конана Дойля, – сказал Рома и, заметив поднявшиеся над оправой брови, уточнил, – из раннего». Оказалось – библиотека научно-техническая.

– И если господин Харчиков ездит на «Феррари», то он что, Микаэль Шумахер? – добавляя к читательскому билету весу, усилил свои позиции Кряжин.

– Да что вы меня все машинами попрекаете? – взорвался Рома. – Что, и эту отнять хотите? Не выйдет! Я добропорядочный гражданин, имею свой бизнес и к миру криминала теперь никакого отношения не имею!

При последних словах господин Зибарев сделал едва уловимое движение, напоминающее отстранение в сторону вместе со столом.

– Если бы вы, Иван Дмитриевич, тогда не просили судью «тачки» у меня конфисковывать, то у нее самой ума бы ни за что не хватило!

– Не надо на себя имущество оформлять, Харчиков, – посоветовал Кряжин, и Зибарев засуетился. По всему выходило, что он присутствует на встрече старых знакомых, причем не самых хороших, и в контексте ситуации его реноме может пострадать.

– Так что, Зибарев, если у человека из кармана край красной ксивы выглядывает, он обязательно мент? – словно прочитав его мысли, развернулся к нему следователь.

– Да гонит он, – буркнул Харчиков и полоснул соседа острым взглядом. – Торчал из кармана… Краешек… В «Эсмеральде» тот мусор завсегда роился с ему подобными. Его вся охрана знает – какой-то шишкарь из ГУВД. Что ты луну крутишь перед ним? – раздраженно бросил он Зибареву, кивнув на Кряжина. – «Мерс» лишний в гараже завелся, что ли?! Я его десять лет знаю, еще во Владимире вместе начинали…

– Вместе? – окончательно опешил владелец темно-синего пальто. – Начинали?..

– А я не говорил, что вместе – в прокуратуре, – под расслабленную улыбку советника пояснил Харчиков. – Этого мента, Иван Дмитриевич, в «Эсмеральде» знает каждый посетитель, не то что крупье. И вы посмотрите, как ему всякий раз везет (на лице бизнесмена появилась ехидная усмешка) – менее чем без штуки баксов в кармане не уходит! Хоть самому в ГУВД устраивайся…