Роман Антоновский - Альфа-самец. Мочи их, Президент! Страница 3

Практичный Мовлади полагал, что его активное участие в войне с неверными вполне уравновешивает гедонистический образ жизни, с маленькими радостями зажиточного человека в виде дорогого алкоголя, кокаина и сексуальных излишеств.

С минуты на минуту к нему в номер должна была прийти Джамиля, пышногрудая и крутобедрая уроженка Иордании, мастерски делавшая массаж буквально всех частей тела.

Мовлади накинул шелковый халат, плеснул в бокал вязкий «Хеннесси» и уютно устроился на диване со стопкой свежей прессы.

Терпкий глоток дорогого коньяка приятно обжег гортань и оставил во рту целый букет послевкусий. Он вспомнил, как в далекие годы его советской юности впервые пробовали с одноклассниками дагестанский коньяк из пластиковых стаканчиков, и, поморщившись, поставил на тумбочку опустевший бокал. Затем смачно закусил виноградом и принялся листать газеты.

По его лицу пробежала довольная ухмылка — популярное в арабском мире издание на одной из первых полос напечатало информацию о взрыве жилого дома в Махачкале. Эту диверсию Мовлади планировал давно, сейчас, когда его подручных основательно загнали в подполье, в войне с неверными он не чурался никаких средств и на террор федералов отвечал исламским террором.

Во взорванном доме жили семьи сотрудников правоохранительных органов Дагестана. Цель этой и подобных ей операций — запугать не только всех кавказских, да и российских ментов, но и членов их семей: женщин, детей, родителей. После таких терактов, по замыслу Мовлади, молодой парень должен был трижды задуматься: идти ли ему служить в МВД и обречь себя на постоянное напряжение или жить спокойно и не высовываться.

Мовлади удовлетворенно обвел заголовок красным маркером. Будет что показать на встрече спонсорам, которые уже пару раз возмущались недостаточной активностью боевиков.

Раздался звонок в дверь. «Ну вот и Джамилька пришла», — удовлетворенно подумал Мовлади, отложил газеты и пошел открывать. Если в Европе, где активно действовали российские спецслужбы, его везде сопровождала охрана, то в арабском мире он чувствовал себя в безопасности.

Мовлади открыл дверь и впустил в номер невысокую женщину в чадре, отметив про себя, что Джамиля вроде бы несколько располнела; а может, его ввел в заблуждение свободный крой исламской одежды. Будучи элитной проституткой в вечернее время, днем Джамиля играла роль истовой правоверной.

— Коньячку? — широким жестом пригласил он женщину к столу.

Джамиля согласно кивнула, и Мовлади с довольным видом повернулся, чтобы наполнить бокал для гостьи.

В этот момент висевший на стене цветастый афганский ковер рассыпался в его глазах на мельчайшие пиксели. От мощнейшего удара в основание черепа грузное тело чеченца рухнуло на журнальный столик, разметав по полу газеты, дольки лимона и осколки коньячного стекла, и Мовлади вдруг оказался на изумрудном горном лугу близ Чантороя, где он иногда гостил у дальних родственников. Трава мгновенно расступилась, и он провалился в хрустальный холод Терека. Брызги ледяной воды выдернули его из уютного забытья.

С ногами и руками, перетянутыми скотчем, Мовлади лежал на своем диване, напротив него в кресле сидел невысокий, крепко сбитый мужчина в черной полувоенной одежде, с маской-пасамонтаной на лице и с увесистым кольтом «магнум» в правой руке.

Мовлади скосил глаза вниз: на полу валялся скомканный хиджаб Джамили.

Он застонал в бессильной злобе. Как можно было так проколоться и не почуять в бабе мужика! Куда делось его звериное чутье опытного террориста и спецагента?!

Но кто его скрутил? Кровники с Кавказа? Вряд ли, все чеченцы в Дубае на виду, о прибытии новых горцев ему своевременно сообщали собутыльники из арабских спецслужб. Российские спецслужбы? Тоже сомнительно. Они едва контролируют ситуацию в России и навряд ли осмелятся проводить операции за границей. Но кто же тогда? Недоброжелателей у Мовлади хватало, но собственный изворотливый ум и покровительство, с одной стороны, влиятельных исламистских шейхов, а с другой — российских олигархов и западных спецслужб, заинтересованных в нестабильной ситуации на Кавказе, неизменно помогали ему выходить сухим из воды.

— Спокойнее, Мовлади, не визжи так, ты же воин Аллаха, а не свинья, — по-русски обратился к нему мужчина.

— Кто ты, шайтан?! Кто послал тебя? — шумно выдохнул Мовлади.

— Иблис меня послал, забрать тебя в ад, — рассмеялся незнакомец. — А вот на кого ты сейчас работаешь, и кто финансирует твои операции? Говори, называй имена-явки!

— Пошел ты, свинья! Не знаю, кто ты, но мои люди найдут тебя, твоих детей, и все вы в течение недели будете подыхать у меня! Я испробую на вас все пытки, которые знаю, а знаю я их, поверь, немало. Иншалла!

— Закончил? Я, конечно, не такой изощренный садист, как ты, но тоже кое-что умею. Сейчас посмотрим, какой ты у нас мужчина. — Незнакомец в маске подошел к музыкальному центру и включил его на полную громкость. Из динамиков послышался голос Тимати, и даже под маской стало видно, как мужчина сморщился от отвращения. — Ну и дрянь же ты слушаешь, Мовлади. Впрочем, какая душа, такие и вкусы, — брезгливо проговорил он, подошел к скрученному скотчем чеченцу, расстегнул ему брюки, быстрым движением стянул их немного вниз, обнажив половые органы. — Какой маленький! Неудивительно, что ты только со шлюхами спал. Слышал, в детстве тебя называли Мовлади Малыш; из-за члена, да?

Мовлади попытался изогнуться и плюнуть в своего мучителя, но мощный удар в нос отбросил его назад, на подушку. Он сразу почувствовал резкую боль в носовой перегородке и соленый вкус крови во рту. Тем временем человек в маске наступил ему на пах тяжелым военным ботинком. Мовлади заревел от боли, а через пару мгновений его рев сменился визгом и плачем. Слезы нестерпимой боли и унижения потекли по щетинистым щекам.

Человек в маске убрал ногу.

— Ну-ну, не плачь, малыш, все уже закончилось. Скажи мне, где списки твоей агентуры в России и на Северном Кавказе? — Рука в перчатке для убедительности погрозила чеченцу зажженной зажигалкой.

— Там, около ДВД, лежит флешка, все на ней, — сквозь слезы и кровавые сопли пробормотал Мовлади.

— Ну, вот и ладушки, умничка, — сказал человек в маске.

Он подошел к домашнему кинотеатру, взял флэшку, извлек из ранца на спине КПК и быстро подключил к нему USB. Просмотрев его содержание, он удовлетворенно хмыкнул и спрятал карманный компьютер обратно.

— Что тебе еще надо, все, уходи! — простонал Мовлади.

— Нет, мы еще не закончили. — Незнакомец пружинистым шагом подошел к дивану, крепко ухватил чеченца под мышки и потащил его грузное тело в сторону санузла.

Обессиленный и обмякший Мовлади даже не сопротивлялся. Человек в маске кинул мешковатое тело в туалет и включил воду.

— Тебя же предупреждали, что вы не уйдете от правосудия, если будете продолжать воевать против России и ее народа, не так ли? Предупреждали ведь?

— Э-э, ты чего? — извивался на мокром кафеле чеченец.

— Сейчас, от имени русского народа и правительства России, я привожу в исполнение смертный приговор по статьям: терроризм, разжигание межнациональной и межконфессиональной розни, массовые убийства, измена Родине. Это, кстати, далеко не полный список. — Незнакомец ухватил Мовлади за короткую редеющую шевелюру и сунул его мордой в унитаз. На мгновение чеченец выскользнул.

— Не-е-ет! Не-е-ет! — завизжал он, но крик быстро захлебнулся в хрипе, так как руки человека в маске профессионально сдавили кадык короткой шеи, и, когда сопротивление чеченца ослабло, его каратель снова засунул голову Мовлади в унитаз. Рот и нос чеченца оказались под водой, некоторое время он булькал и слабо пытался вырваться, но вскоре затих совсем.

— Вот так и будем мочить в сортире! — задумчиво и бесстрастно глядя на неподвижное тело в ванной, проговорил человек в маске и по-кошачьи мягко покинул место расправы.

…Мощный военный самолет с российским триколором на борту стремительно набирал высоту. Далеко внизу осталась зеленая россыпь подмосковных лесов, перемежающаяся местами с небольшими индустриальными городками. Стальной взгляд серо-голубых глаз сквозь иллюминатор колюче пробегал по удаляющейся земле. Президент России устало откинулся на спинку кресла и ослабил узел галстука. Сильные руки с набитыми бугорками костяшек опустились на кожаные подлокотники кресла.

Как же он ненавидел все эти костюмы! Классический костюм — просто мавзолей для здорового человеческого тела. С какой почти детской радостью президент облачался в спортивный костюм на даче или в свободный камуфляж во время охоты. Униформа воина была намного привычнее его сухому атлетичному телу. Тем не менее уже в течение пары десятков лет приходилось демонстрировать обществу эти «шедевры» от ведущих мировых кутюрье. С тех самых пор, как потертый мундир верного солдата советской империи он сменил на унылый dress code российского госслужащего, пусть и высокопоставленного. Впрочем, даже став чиновником, в глубине души он остался воином, гибкое спортивное тело и офицерская выправка выгодно отличали его от большинства коллег, состоявших в основном из живота и подбородков.