Игорь Солнцев - Смерть ей к лицу Страница 3

— И все благодаря тому, что один мерзавец так удачно и в то же время нелепо погиб.

— Пути Господни неисповедимы, — нравоучительно проговорил собеседник. — И в конечном итоге каждому воздаётся сполна. Кто чего заслуживает.

— Мы этого заслужили?

— Мы должны использовать дарованный намшанс, — уклончиво ответил «номенклатурщик». — Побудешь некоторое время в чужой шкуре.

— Когда я должен быть на месте?

Человек с залысинами театрально посмотрел на свои часы, хотя и так знал, что ответит своему собеседнику.

— Поезд через три часа.

— Что я должен иметь при себе? Вернее, что он должен был иметь при себе?

— Всего лишь одну вещь…

Часть первая

СВОЙ СРЕДИ ЧУЖИХ

Глава 1

Первое ощущение, которое у него возникло, едва он пересёк порог зала ожидания железнодорожного вокзала, было чувство брезгливости. Помещение показалось ему страшно грязным, запущенным, на него хлынули запахи туалета и мазута. И сами люди, которые сновали внутри зала, кроме как презрения, у него ничего не вызвали. Спешащие, согнутые под непосильной кладью, которую они тем не менее тащили с упорством муравьев, и замордованные житейскими проблемами. Их жизнь, больше чем поклажа, сгибала этих людишек, гнула к земле.

Не успел он отойти от первого ощущения и сделать несколько шагов по залу ожидания, как к нему прямо под ноги бросилась маленького роста, укутанная, несмотря на жаркую погоду, в огромный платок, так что было видно лишь пол-лица, смуглолицая немолодая цыганка и тут же шепотом, словно доверяла ему самую что ни на есть сокровенную государственную тайну, заискивающе спросила:

— «Кожа» нужна?

Он отвернулся от нее в сторону, надеясь, что та по одному этому жесту поймёт, что он не собирается с ней не то что торговаться, но даже и разговаривать, однако закутанная особь женского рода сделала вид, что такое невнимание для нее ничего не значит, и продолжала стоять у него на дороге, стреляя вокруг своими зелеными глазищами из-под огромного платка.

— Кожа мамонта? — не удержался он от шутки.

— Чё? — подскочила на месте торговка. — Мамонта? Какого мамонта? Чисто телячья. Лайка. Понимаешь? Совсем недорого. Есть «косухи», длинные куртки. Совсем дешево. Понимаешь? Пойдём, посмотришь. За уши не оттянешь потом.

Он протянул руку, легонько отстранив ее от себя. При его росте и силе это было что муху согнать. Цыганка едва доставала ему до груди. И он даже побоялся, как бы, чего доброго, своей ручищей не швырнуть ее на пол.

Но цыганка была шустрая и очень даже устояла на ногах. И когда он двинулся неторопливо через зал, засеменила за ним, держась до последнего — повысив голос, она продолжала верещать ему уже в спину о своем замечательном товаре. И только когда он прошёл ползала, не удостоив ее больше ни единым взглядом, отстала, сообразив, что этот верзила вряд ли сможет стать её клиентом.

Он двигался к буфету, решив больше не останавливаться даже на секунду, не то ещё какой-нибудь торговец попытается что-либо всучить ему.

У входа в буфет стоял невысокого роста крепыш. С небрежным видом, подпиливая пилочкой ногти, он спроваживал посетителей весьма странными словами:

— Топай дальше. У нас сейчас спецобслуживание.

Это было даже забавно — в таком месте, в такое время и вдруг какое-то спецобслуживание. Люди пожимали плечами — чушь какая-то. Но двигавшийся к буфету богатырь не был удивлён или раздосадован.

Он знал, что тут за «спецобслуживание». Именно на это мероприятие и был приглашен.

Пропустив слова малого мимо ушей, он достал из кармана пиджака небольшую круглую монету, которая сверкнула медной поверхностью в свете неоновых ламп, и протянул ее стражу.

Парень моментально изменил позу. Вытянулся, убрал пилочку и почтительно доложил:

— Можете проходить.

Толкнув стеклянную дверь, он вошел в помещение, которое не отличалось чистотой и было под стать залу ожидания вокзала. Грязный пол, столы с неубранной посудой, стулья, развернутые в разные стороны, словно торопливые посетители вскочили с них и помчались по своим неотложным делам.

У стойки раздаточной, на которой лежало лишь меню, скучала симпатичная и очень рослая молодая, не более тридцати, женщина; перекидывая с одного уголка рта в другой жевательную резинку, она посматривала на вход.

Заметив вошедшего, она не изменила позы и занятия, лишь брезгливо выплюнула комок резинки и стала ждать, когда прибывший подойдет к ней.

Ни дать ни взять баскетболистка, едущая на сборы, почему-то подумал он. На девушке были джинсы в обтяжку, кроссовки, майка, а поверх нее ветровка с гербом России на левой стороне груди. И у ног этой представительницы прекрасного пола стояла огромных размеров спортивная сумка.

Кроме молодой женщины, в помещении буфета находилось ещё четыре человека. Они сидели за пустыми столиками, ничего не ели и не пили и даже не ждали еды. Все они, как и женщина у стойки, терпеливо ждали чего-то другого.

Вполне возможно, что и его. Правда, он тут же прогнал от себя эту честолюбивую мысль.

Среди ожидающих взгляд выхватил, кроме девицы, рослого мужчину с богатырским размахом плеч, его длинные ноги не влезали под стол, и он вытянул их в проход. Этому человеку было за тридцать. Как и ему.

Рядом сидел такой же рослый, но очень худой человек неопределенного возраста. Ему можно было дать и сорок, и все пятьдесят. Небритое смуглое лицо, кудрявые волосы — явно не славянин.

«Кавказец», — решил он и недобро нахмурился. После всех катавасий с Чечнёй ему представители горского народа активно не нравились, хотя он и не считал себя расистом. Но тут было совсем другое. «И какого чёрта он оказался вместе со всеми?» — пронеслось в голове.

За вторым столиком сидело ещё двое. Маленький, пухленький коротышка, явно не юноша, и мужчина среднего роста, какой-то незначительный и хилый.

Да, девушка среди всей этой компании была самой приметной личностью, явно покруче и посильней многих мужчин.

И ещё он понял, что именно она играет здесь главную роль.

И именно к ней он и двинулся.

Дойдя до стойки, положил на нее монету и вопросительно взглянул на «спортсменку».

— Ты опоздал, — недовольно проговорила она, сгребая ладонью монету и отправляя её в карман джинсов.

— Так приходит поезд.

— У всех приходят поезда. Но опоздал только ты.

Он даже не успел что-либо сказать в своё оправдание, как она вмиг потеряла к нему интерес, резко нагнулась, подхватила за ручки сумку и ловко набросила себе на плечо ремень.

— Двигаем.

Последнее было сказано не только ему.

Первым поднялся рослый крепыш, за ним кавказец, следом толстяк и наконец неприметная личность. Поднявшись, никто не сдвинулся с места, то ли ожидая дальнейших указаний, то ли не смея вырываться вперед.

Верным было последнее.

Девушка широким пружинистым шагом прошла через зал буфета и вышла наружу, даже не удосужившись бросить взгляд на пятерых своих спутников.

Словно дрессировщица, она знала наперед, как поведут себя подопечные, послушные её воле.

И эти люди не оплошали. Они повели себя как полагается. Неторопливо, по одному, выбирались вслед за молодой женщиной из буфета.

Он пришел последним. И вышел в том же порядке.

«Шестой», — пронеслось в голове. Он оказался шестым. Число мистическое. Оно часто фигурировало в разного рода пророчествах и сказках, на которые раньше он не обращал особого внимания. Но почему-то теперь эта ассоциация прошла через его сознание не столь безболезненно. Их было не просто шестеро — шестым оказался он. Именно на шестого в сказках обычно выпадали все несчастья и выливалось все дерьмо, которое всплывало на пути к цели.

Он скривил губы, разозлившись на себя за непомерно разыгравшееся воображение. И для утешения припомнил, что шестому судьба преподносила не только это. Именно шестому часто доставались лавры победителя. И шанс остаться живым.

Напряженная гримаса сменилась вполне благодушной улыбкой.

Он выбрался наконец из зала буфета. Паренька с маникюрной пилочкой на входе уже не было. Скорее всего тот смотался, едва вышла главная посетительница этого неопрятного заведения.

Его взгляд натолкнулся на двух людей в милицейской форме, один из которых что-то бубнил в рацию, которая висела у него на ремне, перекинутом через плечо.

Взгляды стражей порядка были направлены в их сторону — в сторону тянущихся цепочкой на выход из зала ожидания людей.

На миг ему показалось, что эти ретивые служаки долго не будут разбираться, а сейчас бросятся к ним и потребуют, даже не документы — к черту бумажки! — они потребуют сразу же пройти с ними в отделение, уж очень колоритно выглядела их группа на фоне прочих граждан.