Александр Каменский-Мальцев - Лёшка-"студент" Страница 3

— Ну ладно, немного пошутили и хватит. Судя по твоим статьям, ты почти профессионал…

Кураков улыбнулся.

— Да нет, какой из меня профессионал… Так, шавка мелкая. Это в Америке спецы, а у нас…

— Ну, хватит паясничать! — не выдержал Петров. Ему, профессионалу, не понравился свободный тон Куракова. — С тобой серьезные люди разговаривают!

— А кто вы, серьезные люди?

Улыбка Куракова сразу пропала, и на Каверзнева смотрели умные пытливые глаза.

— Мы из уголовного розыска города Свердловска.

— Да, рассказывайте… — Кураков ехидно улыбнулся. — Стали бы из-за вас поднимать шнырей ночью и драить полы с мылом… Так что, мне еще что-то шьют? — он насторожился.

— Нет. Ты Ковалева знаешь?

— Знаю, конечно.

— Ну и что ты о нем можешь сказать?

— Вы, наверное, меня перепутали с кем-то. Это надо спрашивать у работников капитана Иванова. У него их много…

Видно было, что Петрову до глубины души не нравится тон и поведение Куракова, но он не вмешивался.

— Я ведь не спрашиваю о прошлых делах Ковалева, меня интересует он сам.

— А что именно?

— Какой он? Как ты? Тоже грабитель с большой дороги? Кроме водки и ресторанных шлюх ничего не знает?

— Ошибаешься, начальник. Лешка знает много, может, не меньше, чем ты… — Каверзнев его расшевелил, и Кураков обиделся.

— Лешке не здесь надо было быть, а где-нибудь в институте. Он случайный элемент…

— Нет, я все пытаюсь разобраться и никак не могу. Можно понять, когда первый раз попадают, — компания, водка, но когда во второй, в третий — тогда тоже случайно?

— Но не Лешка. Он создан для другой жизни.

— А ты?

— А вот я, пожалуй, как раз для этой, — Кураков с превосходством взглянул на Каверзнева.

— Вот как? Так ты не «вор в законе» случайно, как вы себя называете?

— Да нет… До вора я не дотягиваю. Но я и не изображаю из себя невинную жертву. Сижу я здесь за дело и знаю, что если попадаюсь, меня не пожалеют, но и я не жалею. И если у меня будет возможность украсть, то я украду…

— А Ковалев не такой?

— Нет, не такой. В морду еще может дать при случае, но сюда попал случайно.

— Это как? Что, он не совершал преступления?

— А вы спросите у него.

Кураков смотрел на Каверзнева ехидно.

— А ты язва, — Каверзнев по-доброму улыбнулся.

Для Куракова эта улыбка была настолько неожиданна, что он смутился.

— Спросим и у него… Но ты мне скажи, вот ты освободишься и будешь снова грабить, воровать? Сколько дней ты был на свободе между сроками?

Вопрос Куракову не понравился.

— До конца срока еще дожить надо, — пробурчал он.

— А можно не дожить? Здоровье не позволяет? Так здесь больных лечат…

— Характер.

— Это когда голова заднице покоя не дает?

— Козлоти много… А у меня к ним с детства аллергия. Мне после нашего разговора собираться в «бур»?

— Почему?

— Как почему? Ведь просвещать вас на любую тему, — слово «любую» Кураков выделил, — я не буду. Сказать мне вам нечего, а у Иванова на меня материала хватит…

— Да ты нам и так все сказал. Все, что надо.

— Ничего я вам не сказал! — Кураков смотрел на Каверзнева и усиленно вспоминал, что он такое выложил.

— Ну вот, видишь, как ты лобик наморщил… — весело сказал Каверзнев. — Сомневаешься?

— Ничего я не сомневаюсь…

— А Ковалев лучше тебя думал? Кого он не любил?

— Вас… Ментов! Иванова, да и тот его…

— За что? За то, что мы вас сажаем?

— За методы. За все.

Кураков, видимо, решил, что ничего он не выболтал, и говорил спокойно.

— А Иванов Ковалева за что не любил?

— А вы спросите, — Кураков опять ехидно прищурился.

— Ты же понимаешь, что он не скажет…

— Потому что Иванов — дурак, и знает это! А Лешка не пропускал момента напомнить…

— Как это?

— Нет уж, выясняйте сами. Мне ментовское время не жалко. И не надо из меня дурочку делать… Зовите Иванова, он мне со всей душой суточки выпишет!

— Надо бы, но живи. А то скажешь потом, что мы сюда за тысячу километров приехали для того, чтобы тебя в карцер посадить. Иди, свободен. Конечно, в пределах зоны.

Кураков вышел.

Каверзнев встал, с удовольствием потянулся.

— Вот что, Володя, надо нам разделиться. Ты попроси Иванова, пусть он тебе другой кабинет выделит, и начинай беседы с недругами Ковалева. Иванов тебе подберет. Выясняй привычки, увлечения. Ну и, конечно, все, что связано с прошлой жизнью. Интересная личность вырисовывается…

Следующим вошел высокий парень со свернутым носом.

— А вы кто?

— Осужденный Матеш.

— Значит, вызывал. Боксер, что ли? Садись.

Парень потрогал свой нос. Сел.

— Баловался в молодости…

— А сейчас уже стар?

Матеш усмехнулся.

— Нет спарринг-партнеров.

— Фамилия у тебя интересная, латыш?

— Нет, поляк. Отец — поляк, мать — латышка.

— Срок большой?

— Двенадцать лет…

— Тут вот только что был один, так он не уверен, что досидит. Ты тоже?

— Бес? — Матеш засмеялся. — Он может и не досидеть…

— Почему?

— Да нервный очень, замочат где-нибудь…

— А часто мочат?

— Здесь не часто… Раньше часто…

— А что делите?

— Все. Зону, власть… Долго объяснять, да и не смогу я…

— А Ковалев бы смог?

— Он? Да!.. Тот все, что хочешь, объяснит… Одно слово — Студент!

— Так уж и все?

— Все! Он однажды ради развлечения доказывал нам, что кошка и собака — родственники!

— Это как?

— Да я не смогу так… Он говорил: «У собаки есть хвост? У кошки — тоже. Два уха, два глаза, когти и так далее…»

Каверзнев припомнил, что о таком доказательстве он читал чуть ли не в учебнике по вычислительной технике…

— А почему «Студент»? Он что, в самом деле учился?

— Не знаю, но кликуха за ним с прошлой зоны пришла. Да он и читает постоянно, может, за это.

— А Кураков почему «Бес»?

— Он — бес и есть. Раньше его чертом звали, а Лешка перекрестил его. Черт, говорит, маленький, а бес большой…

— И Кураков не обиделся?

— А чего обижаться? Да и уважал он его…

— А Иванов за что не любил Ковалева?

— Потому что мент.

— Значит, тоже не хочешь сказать?.. А вот скажи, ведь сидеть тебе еще долго, ты о побеге думал?

— Вам скажи, а на другой день на дело пометку — «склонен к побегу», потом коснись на этап, конвой как на личного врага смотреть будет.

— Да нет, не бойся. Вот убежал бы ты, куда бы пошел?

— Убежать легко, трудно отсюда до цивилизации добраться!

— Ты бы не смог?

— Не знаю… Вот с Лешкой бы смог, да он меня не позвал…

— Ну, а вышел ты, куда бы ты пошел, к друзьям, подругам?

— Видать, Лешка здорово вам насолил, если вы так засуетились!..

— Мы не суетимся, мы работаем. И не думай, что у Ковалева есть шанс долго прогулять, он один, а мы представляем государство, не таких ловили… Так все-таки, куда может пойти Ковалев?

— А это ему виднее… И вряд ли вы у кого-то здесь узнаете, Лешка и прошлым-то неохотно делился. А поймать его, если он ушел, вам ой как трудно будет!..

Матеш смотрел на Каверзнева и улыбался. Он был рад за Ковалева и не скрывал своей радости…

Лешка Ковалев по кличке Студент шел по улице, поглядывая на номера домов. Наконец он увидел табличку с номером шестнадцать, но следующий дом был двадцатый… Лешка снова вернулся к шестнадцатому. Дома были старые, и первые этажи обоих зданий занимали небольшие магазинчики, мастерские. Лешка посмотрел на второй этаж, пытаясь угадать там жилые или производственные помещения. В окне над головой виднелись обычные кремовые шторы, какие могли висеть и в квартире, и в кабинете директора магазина.

Лешка еще раз прошел к двадцатому дому и через арку попал во внутренний двор. По наваленным в углу ящикам и беспорядку понял, что это двор магазина. Он двинулся дальше, надеясь найти проход и вход в дом, но перед ним был тупик.

Лешка махнул рукой и повернул назад, но в арке увидел двух милиционеров. Он быстро оглянулся, но сзади путь преграждал двухметровый забор. Сердце ухнуло вниз. Он еще раз окинул взглядом двор и сжал в кармане кастет… милиционеры скучающе смотрели на Лешку.

— О, вот вы мне и поможете! — неожиданно даже для себя самого закричал Лешка. — Понимаете, не могу найти дом! — он быстро шел к милиционерам. — Весь квартал обошел, но не могу найти, хоть убей! И какой дурак так номера перепутал?

Он говорил быстро, не давая им ни секунды на размышления.

— Приехал к другу, а дом найти не могу… — Лешка уже подошел к милиционерам. — Есть двадцатый дом и есть шестнадцатый, а восемнадцатого — нет!..

Оба милиционера были молоденькие с нежными мальчишескими лицами. Один усмехнулся и полез в карман кителя. Достал клочок бумажки с нарисованным на нем планом участка, несколько секунд разглядывал его.