Александр Маркьянов - Обратный пал. Часть 1 Страница 3

Тем временем, вместо усиления армии Тейлора для продолжения наступления, президент Полк отправил вторую армию под командованием Уинфилда Скотта, которого доставили морем в порт Веракруз, чтобы он начал вторжение в главные районы Мексики. Полк не доверял Тейлору, который, как он полагал, проявил некомпетентность в битве при Монтеррее, согласившись на перемирие, и кроме того мог рассматривать его как политического соперника в Белом Доме.

Скотт произвёл первое в истории США крупное десантирование при подготовке к осаде Веракрус. Отряд из 12 тыс. добровольцев и солдат успешно разгрузили припасы, оружие и лошадей недалеко от городских стен. В отряде также находились Роберт Ли и Джордж Мид. Город защищал мексиканский генерал Хуан Моралес с 3400 человек. Мортиры и военно-морские орудия (командор Мэттью Пэрри) использовались для разрушения городских стен и психологического воздействия на защитников. Город отвечал как мог своей собственной артиллерией. В результате длительный огневой вал сломил волю мексиканской стороны к сопротивлению численно превосходящему противнику, и город был сдан после 12-дневной осады. Американцы потеряли 80 человек, тогда как мексиканцы — около 180 человек убитыми и ранеными, половину из которых составляло гражданское население. Во время осады американцы начали умирать от жёлтой лихорадки.

Затем Скотт двинулся на запад в сторону Мехико с 8500 здоровых бойцов, в то время как Санта-Анна устанавливал оборонительные позиции в каньоне вокруг главной дороги на полпути к Мехико в районе деревушки Серро-Гордо. Санта-Анна расположился в окопах с 12 тыс. солдат и артиллерией, нацеленной на дорогу, вдоль которой, как ожидалось, должен пройти Скотт. Однако Скотт послал вперёд 2600 драгун, и мексиканская артиллерия преждевременно открыла огонь и раскрыла свои позиции. Вместо того, чтобы двинуться по главной дороге, войско Скотта пошло через дикую местность на север, расставляя свою артиллерию на возвышенностях и потихоньку обходя мексиканцев с фланга. Хотя к тому времени Санта-Анна был осведомлён о позициях американцев, его войско было неготово к последовавшей атаке. Мексиканская армия была разбита. Американцы потеряли 400 человек, а мексиканцы более 1000, и 3000 попало в плен.

В мае Скотт достиг Пуэблы, в то время второго по величине города Мексики. По причине враждебности жителей к Санта-Анне, город сдался без сопротивления 15 мая. Мехико оказался открыт после битвы за Чапултепек и позже был захвачен.

Договор Гуадалупе-Идальго, подписанный 2 февраля 1848 года, положил конец войне и дал США неоспоримый контроль над Техасом, а также над Калифорнией, Невадой, Ютой и частями Колорадо, Аризоны, Нью-Мехико и Вайоминга. Взамен Мексика получила 18 млн. 250 тыс. долл., что эквивалентно 627 млн. 500 тыс. долл. по курсу середины 2000-х гг. Статья X была вычеркнута из договора, когда он ратифицировался Сенатом США. Эта статья гарантировала, что США признают мексиканских и испанских землевладельцев и что мексиканцы, живущие на захваченных землях, получат равные права с американскими гражданами.

Мексика потеряла более 500 тысяч квадратных миль (1,3 млн квадратных километров), то есть почти половину своей территории. Война также вызвала чувство национального единения в Мексике, которое утратилось с момента окончания войны за независимость в 1821 году.

Война также привела к появлению нового класса политиков в Мексике, которым удалось прервать господство Санта-Анны над Мексикой и в конечном счёте провозгласить либеральную республику в 1857 году. Одним из первых деяний республики было принятие нескольких законов, которые способствовали колонизации обширных и малонаселённых северных мексиканских штатов, чтобы таким образом избежать дальнейших территориальных потерь.

Аннексированные территории населяли примерно 1000 мексиканских семей в Калифорнии и 7000 семей в Нью-Мехико. Некоторые вернулись обратно в Мексику, а подавляющее большинство осталось и стало гражданами США.

За месяц до конца войны президент Полк был раскритикован Палатой представителей в поправке к резолюции. Критиковали и генерала Тейлора за "войну необязательную и неконституционно начатую президентом Соединённых Штатов". За этой критикой, в которой важную роль играл конгрессмен Авраам Линкольн, последовала тщательная проверка Конгрессом первопричин войны, включая фактические сомнения в претензиях, высказанных президентом Полком.

На голосовании, следуя курсу партии, все виги поддержали поправку. Атака Линкольна испортила его политическую карьеру в Иллинойсе, где война была популярна, и Линкольн не прошёл перевыборы.

В большинстве штатов победа и приобретение новых земель породила волну патриотизма (страна также получила южную половину Орегона согласно договору 1846 года с Великобританией). Победа, казалось, осуществила веру граждан в «предназначение» их страны. В то же время виг Ральф Валдо Эмерсон отвергал войну "как средство достижения «предназначения» Америки". Он признавал, что "большинство великих свершений в истории осуществлены постыдными средствами". Хотя виги были против войны, они сделали Закари Тейлора своим кандидатом в президенты на выборах 1848 года, превознося его армейскую исполнительность, но в то же время приглушая критику в его адрес по поводу самой войны.

В 1880-х Улисс Грант, служивший под командованием Скотта, назвал этот конфликт злонамеренной войной, которая низвела на Соединённые Штаты кару небесную в форме гражданской войны:

Со времен американо-мексиканской войны прошло много, очень много времени. Соединенные штаты Америки постепенно стали сверхдержавой, гегемоном мира. Мексика же скатилась к уровню второразрядных стран, поставщика дешевой рабочей силы в США. На протяжении всего этого периода в Мексике не нашлось лидера, что смог бы вернуть утраченные земли. Но это не значит, что такого не найдется в будущем. Сейчас северная Мексика — земля наркомафии, земля войны и террора. А на всякой войне — рождаются военачальники. Рождаются герои…

Обратный пал

Зачем я решил рассказать эту историю? Не знаю… По идее, это нарушение закона о государственной тайне, за это можно угодить в федеральную тюрьму. Хотя сейчас, когда мне известная истинная подоплека последних событий на границе… какой к чертям закон… Когда кто-то из наших "государственных деятелей", горя праведным гневом, начинает говорить о законе — меня начинает тошнить.

Меня зовут Джон Браун. Добро пожаловать в мой кошмар…

Воздушное пространство Афганистана. Восточнее Джелалабада. Борт вертолета HH-47 спецэскадрильи ВВС США. 22 мая 2010 года

Наверное, именно так выглядит ад… Грохот и вой турбин над головой, вибрирующий металл корпуса вертолета, тусклый красный свет десантного салона… Странно, какие идиотские мысли лезут в голову перед заброской в тыл…

Меня действительно зовут Джон Браун [прим автора — так звали известного борца за освобождение негров из рабства. Он захватил оружейный арсенал и был за это казнен правительством США]. Хотите верьте, хотите нет — но это так. Это имя ничем не хуже других и ничем не правдоподобнее тех, которыми пользуются мои коллеги. Имя как имя. И все шуточки на эту тему я уже знаю наизусть. В общем — будем знакомы…

Несколько лет назад я сделал одну большую глупость. Дал себя убедить, что в армии мой потенциал до конца не раскроется, и гораздо лучше я смогу послужить стране в другом месте. Это "другое место" называется SOG — специальная оперативная группа, подчиненная ЦРУ США. Таких групп сейчас много — ЦРУ особо не стесняясь, переманивает людей из армейских спецподразделений, предлагая для начала жалование в полтора раза больше, чем в армии. Ну а потом — бойцы SOG на месте не сидят, они постоянно участвуют в боевых действиях — а боевые платят очень даже неплохие. Некоторые за год зарабатывают столько, сколько в армии можно заработать лет за восемь. Но и получить пулю в задницу можно очень даже легко. Ибо если наше правительство в своей неисчерпаемой мудрости решает вляпаться в какое-либо дерьмо — то первыми вляпываемся в него мы. Вот так вот…

Наша группа базировалась в Афганистане — в него я начал ходить в девяносто девятом и не вылезаю по сей день. За исключением двух раз — тогда меня просто вывозили на санитарном самолете. Подлечился — оба раза в Германии — и снова вперед. Почему? Сложно объяснить… Не из-за денег, нет — хотя платили хорошо. Просто если уйду я — придет кто-то другой. Кто-то, кто не знает эту страну, кто хуже подготовлен. Он и ляжет. А меня теперь положить очень и очень непросто…

Вообще, все то, что мы делаем в Афганистане — полное дерьмо. Русских здесь было больше раза в четыре — и они ничего не смогли сделать с афганцами. А теперь и мы — вляпались. Это не просто чужая страна — это чужая планета. Враждебная к нам. К афганцам нельзя подходить теми же мерками, что и к обычным людям…