Василий Веденеев - Глаз ведьмы Страница 3

Лева зло швырнул трубку, пошел в спальню и прямо в халате и шлепанцах плюхнулся на кровать рядом с Лолой. Она подвинулась, давая ему место, одеяло сползло, открыв ее круглое плечо и большую упругую грудь с темным соском, — Зайденберг настаивал, чтобы подружка всегда спала голой. Ему очень нравились ее соблазнительные формы, и он желал иметь возможность в любой момент ощутить все их прелести. В конце концов он платит ей за это!

— Перестань, мне больно! — не открывая глаз, процедила Лола, когда он начал жадно тискать ее груди, сжимая их, как теннисный мячик. — И сходи в ванную.

— Потом в ванную, потом, — пробормотал Лева, торопливо скидывая халат и дрыгая ногами, чтобы сбросить шлепанцы. Освободившись от одежды, он нырнул под одеяло и прижался к жаркому телу Лолы, ощущая, как нарастает в нем подогретое водкой безудержное желание. Тем более, в его объятиях сейчас такая мастерица на всякие штучки, что просто дух захватывает.

Лола, по-прежнему не открывая глаз, провела кончиком языка по его губам. Ее рука ласково погладила Леву по груди, потом скользнула ниже, и Зайденберг застонал от блаженства, предчувствуя, каким упоительным будет продолжение…

Встретились они недели две назад. Лола неожиданно подсела к его столику в валютном ресторане, куда он решился заскочить поужинать. Увидев ее, Лева сначала несколько растерялся: они были знакомы и даже близки некоторое время, но потом он увлекся другой женщиной — мало ли их в шоу-бизнесе, готовых на все, только пообещай раскрутить, выпустить на эстраду, снять клип и тому подобное, — а Лолка нашла себе очередного мужика, способного оплачивать ее расходы. По большому счету, она была дорогой проституткой, и Зайденберг никогда не обольщался в отношении нее, но тело у Лолы просто роскошное, лицо — как с обложки журнала, и она умела дарить мужикам незабываемое наслаждение. Однако сейчас Лева не хотел видеть никого из старых знакомых.

— Привет, Левка! — как ни в чем не бывало поздоровалась Лола, закидывая ногу на ногу так, чтобы было видно круглое колено, обтянутое тонким чулком.

— Вы ошиблись, — не моргнув глазом холодно заявил Зайденберг, продолжая заниматься омаром. — Меня зовут Игорь, и мы никогда не встречались.

— Да? — Лола налила себе шампанского из стоявшей перед ним бутылки и игриво рассмеялась. — Перестань Левка! Думаешь, если подтянул себе морду, так тебя никто не узнает?

Это было очень неприятно услышать, поскольку хирург, занимавшийся лицом Зайденберга, содрал с него кучу денег за конфиденциальность операции и твердо заверил, что приложенные им минимальные усилия дадут максимальный результат. Особенно если Лев Маркович сбреет усы. Лева так и сделал, а вот Лолка его узнала! Значит, хирург наврал, подлец?!

Что делать? Продолжать настаивать, что ты это совсем не ты, и тем самым создать глупейшую ситуацию, позволив потом этой дуре болтать на каждом перекрестке, что Зайденберг сделал подтяжку лица и заодно сошел с ума? Но не убивать же ее в самом деле? Мало ли кто еще тебя узнает — не заниматься же серийными убийствами!.. Нет, это не выход. Наверное, лучше все обратить в шутку.

— Молодец, Лолка, узнала-таки. Хотел было тебя разыграть, да не вышло, — подливая ей шампанского, сказал Зайденберг. — Телятинки хочешь? Грозились, что с настоящими трюфелями.

— Я сейчас свободна и одинока, — Лола многозначительно посмотрела на него сквозь бокал и как бы ненароком слегка наклонилась над столом, давая ему возможность заглянуть в глубокий вырез платья. У нее всегда была очень красивая, большая грудь, и Лева не устоял перед искушением.

Он предложил закончить ужин и отправиться к нему в гости. О том, что он живет как в осажденном форте, сейчас забылось.

— Чего это ты на такой колымаге? — увидев его «жигули», удивилась Лола.

— Так надо, — буркнул Зайденберг. — Решил проявить патриотизм и поддержать отечественную автопромышленность.

Она уселась рядом и пощекотала его за ухом, отчего у Левы возникло желание решить все секс-вопросы прямо сейчас, в салоне «жигулей», а не тянуть телку на хату, но привычка к комфорту взяла свое. Зато ночь была восхитительна, и, как ни странно, Лола прижилась у Левы.

Впрочем, утром она собралась уходить, но он сам, в припадке небывалой щедрости и благодушия, предложил ей останься. Пока, на некоторое время.

— Тогда мне надо сгонять домой, взять кое-что, — не раздумывая согласилась она.

— Зачем? Поедем и купим все новое.

Они действительно поехали, и Лолка выставила его на фантастическую сумму, а покупки едва уместились в багажнике и салоне, заняв все заднее сиденье. Однако расстроиться Лева не успел — Лола просто не оставила на это времени: лишь только они вошли в квартиру, она завлекла его в постель и выжала, как лимон. Он даже не пил несколько дней, поскольку почти не вылезал из-под одеяла, а Лолка кормила его, как лежачего больного, подавая все на подносе.

Итак, она осталась, а он не раз задумывался: к добру это или к несчастью? Каждый день он давал себе слово выгнать ее, но потом ругал себя за мягкотелость и тянулся к бутылке, а проклятая Лолка сосала и сосала его, как пиявка, высасывая силы, деньги…

— Все, все, — он лег на спину, крестом раскинув руки. — Хватит!

— Ну, полежи, отдохни, а я приготовлю обед.

Она встала, накинула халат и отправилась в ванную. Он слышал, как зашумела вода, потом стало тихо и хлопнула дверца холодильника на кухне. Удивительно, но факт — Лолка умела очень прилично готовить. И вообще кому-то могла бы достанься дивная жена, не ступи она на скользкую дорожку. Да как было удержаться, если небось годам к пятнадцати так созрела, что уже мочи не осталось терпеть?

Обедали на кухне — салаты, мясо, зелень и холодная водочка. Без нее Лева давно за стол не садился и даже по квартире частенько бродил с бутылкой и стаканом в руках. А побродить есть где: как-никак сто пятьдесят метров.

— Слушай, почему мы все время сидим, как сычи, взаперти? — спросила Лола, заметив, как после второго стакана у Левки масляно заблестели глаза и на лбу выступила легкая испарина. Она уже научилась четко подмечать все стадии опьянения своего сожителя: сейчас Левка не взорвется на ее вопрос.

— Потому, — заплетающимся языком ответил он и напустил на себя загадочность.

— Потому, что теперь ты называешь себя Игорем?

— Может быть, — кивнул он. — А зачем тебе это знать?

— Встряхнуть тебя хочу, — она ласково взъерошила ему волосы и провела ладонью по щеке. — Развеять, развлечь, а ты словно чего-то боишься.

— Ну да! — Лева налил себе еще и залпом выпил. Не притронувшись к закуске, закурил и откинулся на спинку стула. — Забоишься тут.

— Рэкет теперь не в моде, — хихикнула Лола. — Или утянул много, а налогов не заплатил?

— Ну, ты это! — он пьяно погрозил ей пальцем. — Не заговаривайся.

И вдруг в душе возникло желание поделиться наболевшим хоть с кем-нибудь, даже с проституткой, скрасившей его затворничество.

— Уехать хотел, — мрачно сказал Зайденберг. — За границу. Но не вышло, не получилось ничего. Обещали мне помочь, да…

Он махнул рукой и снова выпил. Она слушала его, по-бабьи подперев щеку ладонью, и участливо спросила:

— Обманули?

— Поубивали их всех, — свистящим шепотом сообщил Левка. — Понимаешь?! Всех! А я не хочу, чтобы и меня пришили.

— Ой, какой ужас! — пискнула Лола, но он быстро зажал ей рот.

— Молчи, дура!

Едва он убрал руку, она тут же спросила:

— А как же теперь? И кто поубивал-то?

— Какая разница, кто? А дальше будет видно, пока пересидим. Живи со мной, озолочу!

В одурманенном алкоголем мозгу щелкнул недремлющий предохранитель, и Зайденберг захохотал, поняв, что слишком распустил язык, и пытаясь сделать вид, что шутит.

— Давай за все хорошее, — Лола налила водки в стаканы. — За тебя, милый ты мой!..

Очухался Зайденберг только на следующий день: голова гудела, во рту пересохло, тело не желало повиноваться. Заметив заботливо приготовленную на тумбочке большую банку пива, Лева открыл ее и жадно присосался. Кошмар, сколько же времени?

В спальню заглянула Лола — уже с макияжем, одетая на выход и с сумкой.

— Продрал зенки?

— Ты куда? — с трудом оторвавшись от банки, прохрипел Лева.

— По делам и в магазины.

— У нас полны холодильники, — он заставил себя приподняться и сел. — Чего я вчера наболтал? Кажется, нес всякую ересь?

— Да, ересь? — она уперлась кулачком в крутое бедро и выставила вперед стройную ножку. — Нажрался как свинья еще засветло, даже трахнуть не мог, не то, чтобы языком ворочать! А я тут возилась, как дура, собирая твою блевотину! Гони пятьсот баксов.

— С чего это?

— Мне к косметичке надо заглянуть и гинекологу показаться. Я все-таки женщина, или ты забыл со своей пьянкой? Совсем свихнулся! Давай деньги! Еще надо бы туфли посмотреть.