Роберт Крейс - Смертельные игры Страница 3

— Это ты расслабься, — возмутился Донни. — Я получил сорок миллионов баксов под Питера Алана Нельсена, а ты тут капризничаешь. Это Голливуд. Здесь никто не позволяет себе капризничать.

Я сложил пальцы пистолетом и выстрелил в него. Донни с несчастным видом рухнул на стул.

— Да-да-да. Это тоже нас ждет. Причем в спину.

— Донни, Элвис — настоящий профессионал, и у него отличные результаты, — сказала Пэт. — Он уже не раз выполнял такую работу.

— Но не для Питера Алана Нельсена!

— Я объяснила ему, что представляет собой Питер, а Питеру сказала, чего следует ждать от Элвиса. Питер все знает.

— О господи! Боже праведный!

— Донни, давайте пойдем к Питеру и покончим с этим делом. Я хороший специалист. Возможно, мне даже удастся найти его малыша. Подумайте, как он будет счастлив, — заметил я.

Донни прищурился и задумался над моими словами. Мне даже показалось, что я вижу, как у него в голове завертелись разные там колесики и винтики.

— Да-да, правильно.

— Скажите ему, что я талантливый и блестящий специалист. Все знают, что с талантливыми и блестящими специалистами очень трудно.

Глаза Донни превратились в два блюдца, и он с силой шлепнул ладонями по столу, словно только что нашел Розеттский камень.[3]

— Точно! Правильно! С талантливыми и блестящими специалистами всегда трудно. — Он вскочил и бросился к двери. — Пошли, встретимся с ним и покончим наконец с этим делом.

И мы отправились на встречу с чудовищем.

Глава 2

Чудовище обитало в двухэтажном доме в стиле бунгало, прячущемся в зарослях банановых пальм и гевей в задней части студии. Когда-то это было самое обычное бунгало, но теперь все изменилось. Фасад украшала длинная веранда, окна закрывали широкие ставни, повсюду виднелись грубо отесанные шесты, связанные веревками, чтобы создавалось впечатление, будто вы оказались на тропическом острове. Что-то вроде дома на дереве, построенного швейцарской семьей Робинзонов.[4] Крытая ветками с банановыми листьями крыша, весело журчащий искусственный ручей и черный флаг с черепом и костями на маленьком шесте довершали картину.

— Мы должны показать ему билетик, чтобы он нас впустил? — поинтересовался я.

— Оставьте ваши шуточки, ладно? — тут же нахмурился Донни Брустер. — Я скажу ему, что вы талантливый и блестящий специалист, но если вы начнете выделываться, он сразу поймет, что это не так.

«Славные ребята!»

Полы внутри были выложены грубо отесанными досками, а потолок как две капли воды походил на крышу. С него свисали каирские вентиляторы, которые медленно вращались. Мы прошли через прихожую и оказались в комнате с двумя большими диванами и маленьким круглым стеклянным столиком. Стены украшали афиши шести фильмов, снятых Питером Аланом Нельсеном. Диваны были застелены шкурами зебр, а афиши вставлены в рамки из шкур носорога — по крайней мере, мне так показалось. За столом из тикового дерева сидел безукоризненно одетый чернокожий мужчина, очень маленький. У него за спиной я разглядел дверь, тоже из тикового дерева, за которой кто-то дико вопил. Брустер снова потер голову, воскликнув:

— Боже праведный, и что же нам теперь делать!

Увидев нас, чернокожий мужчина радостно закивал. Видимо, он не слышал криков.

— Здравствуйте, мистер Брустер. Мисс Кайл. Питер сказал, чтобы вы, как только появитесь, сразу же проходили к нему.

Мы и прошли.

Офис Питера Алана Нельсена по длине мог бы посоревноваться с дорожкой для боулинга, а по ширине напоминал улыбку воздушного змея. Отделан он был в стиле прихожей киношного дома в Найроби. На одной стене висели афиши «Дикой банды», «Асфальтовых джунглей» и «Великолепной семерки». У противоположной стены между музыкальным автоматом «Вурлитцер-800 баббл-лайт» и видеоигрой «Убей или умри!» пристроился старый автомат фирмы «Вэбкор» по продаже сладостей. Он предлагал арахис «Эм-энд-Эм», изюм, жевательные конфеты со вкусом фиников и конфеты-в-день-получки. На свете нет ничего лучше таких конфет! Блондинка с шеей, словно выточенной из розового дерева, и плечами, как у Алекса Карраса, сидела боком на небесно-голубом «харлее-дэвидсоне электраглайд», стоящем на приколе в дальнем конце офиса. Блондинка была в черных велосипедках из спандекса с ярко-зеленой полосой, в черном же спортивном топике и серых кроссовках фирмы «Рибок». Я обратил внимание на массивные бедра, мощные накачанные икры и живот, будто вырезанный из камня. Взглянув в нашу сторону, она соскользнула с «харлея» и уселась рядом с парочкой парней, которые могли бы выступать в качестве болельщиков «Далласких ковбоев». Они удобно устроились на диване, застеленном шкурой зебры, один из них был в футболке «Стантс анлимитед», другой — в спортивных штанах и ковбойских сапогах. Парни бросили взгляд в нашу сторону и тут же снова уставились на Питера Алана Нельсена.

Питер Алан Нельсен стоял на мраморном рабочем столе, размахивал руками и так громко вопил, что его лицо стало багровым. Около шести футов двух дюймов роста, тощий, задница шире плеч. Похоже, в детстве он был рыхлым и неуклюжим. Квадратное лицо делало его похожим на Фреда Макмюррея. Одет он был в черные кожаные штаны с серебряным ремнем и голубую хлопчатобумажную рубашку с закатанными рукавами, из которых торчали тощие руки. Стиль, популярный в середине семидесятых, но, думаю, Король Приключений может позволить себе одеваться, как ему вздумается. Король заорал диким голосом:

— Остановите пленку! Не хочу смотреть на это дерьмо! Господи, вы что, все разом спятили?!

Питер Алан Нельсен орал на аккуратно одетую женщину и мужчину с лицом кролика, которые стояли рядом с большим телевизором «Мицубиси». Мужчина возился с видеомагнитофоном, пытаясь вытащить кассету, но у него ничего не получалось, и женщине пришлось ему помогать.

Донни, дергая себя за волосы, бросился вперед.

— Питер, что происходит? Эй, если у тебя проблемы, я здесь для того, чтобы их решить!

Женщина у телевизора объяснила:

— Мы показали ему пленку с работами нового художника по костюмам. Ему она понравилась, но потом мы сказали, что он с телевидения.

Питер громко застонал, затем спрыгнул со стола, метнулся к телевизору, вырвал пленку из рук пунцового мужчины с лицом кролика и вышвырнул в окно. Когда Питер бросился к ним, мужчина отшатнулся, однако женщина даже не шехолнулась.

— Он все делает неправильно! — завопил Питер. — Неужели вы не понимаете, что такое текстура? И плотность образов? Телевидение — это мелко. Кино — это мощь и величие. Я делаю кино, а не работаю на телевидении!

Донни развел руками, показывая, что он не понимает, как такое могло произойти.

— Господи, Питер, извини. Мне очень жаль, что так получилось. Поверить не могу, что они решились отнять у тебя драгоценное время, показав работу парня с телевидения. Как я могу исправить их ошибку?

Похоже, он хотел продемонстрировать мне, как следует себя вести, чтобы Питер был счастлив и доволен.

— Если хочешь все исправить, поцелуй меня в задницу на Голливудском бульваре, — взвыл Питер.

Мне не показалось, что он стал счастливее, но, с другой стороны, Донни виднее, он же у нас специалист по этому вопросу.

— Ты, мать твою, окончательно свихнулся, — заявила аккуратно одетая женщина, повернулась и вышла, уводя с собой мужчину с лицом кролика.

Когда они проходили мимо меня, я принялся напевать «В мире нет ничего лучше шоу-бизнеса». Пэт Кайл пихнула меня локтем в бок.

Донни широко улыбался, показывая всем, что они с его верным другом Питером заодно.

— Эй, нет так нет, Пит-мэн! — (Представляете, Пит-мэн.) — Хочешь получить другого художника, ты его получишь. Мы же здесь кино делаем, верно?

— Дерьмо! — изо всех сил заорал Питер Алан Нельсен.

Затем он подошел к «харлею» и пнул его ногой. Сильно. На полу, в тех местах, где мотоцикл, судя по всему, уже не раз падал, остались отметины. Блондинка дождалась, когда Питер закончит, затем поставила «харлей» на место, а я залюбовался тем, как играют ее могучие мышцы. Питер не обратил на нее ни малейшего внимания. Он стоял посреди комнаты, тяжело дыша и опустив руки, словно внутри его бушевала слепая ярость, с которой он, как ни старается, не может справиться. Ну просто театр одного актера.

— Я Элвис Коул, — представился я. — Вы вроде хотели со мной что-то обсудить? Или мне уйти, чтобы вам не мешать?

— Вот дерьмо! — выдохнул Донни Брустер и принялся размахивать руками, показывая, что он больше всего на свете хочет сделать Питера счастливым. — А он шутник. Правда, Пит-мэн? Этот парень — частный детектив, о котором мы с тобой говорили. Он…

— Я его слышал, — сказал Питер и подошел ко мне.

Он протянул мне руку, и я ее пожал. Он сжал мою ладонь сильнее, чем требовалось, и подошел ближе, чем положено подходить к незнакомому человеку.