Сергей Донской - Генеральские игры Страница 3
- Категория: Детективы и Триллеры / Боевик
- Автор: Сергей Донской
- Год выпуска: -
- ISBN: -
- Издательство: -
- Страниц: 65
- Добавлено: 2019-05-10 03:38:27
Сергей Донской - Генеральские игры краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Сергей Донской - Генеральские игры» бесплатно полную версию:За этот компьютер предложили хорошие деньги. На его винте хранится вся секретная информация по операциям федеральных войск в Чечне. Один ловкий мошенник выкрал комп из кабинета генерала Конягина и толкнул его чеченам. Генерал обратился за помощью к бывшему офицеру ГРУ Михаилу Хвату. Этот человек способен на все, и именно ему генерал поручил важную миссию – проникнуть в стан боевиков, вытащить комп и доставить его обратно в штаб. Хват компьютер нашел и уже готов вывезти секретный груз из Чечни. Только пока не может понять, почему теперь люди генерала хотят его убить…
Сергей Донской - Генеральские игры читать онлайн бесплатно
Выговорившись таким образом, товарищ откидывается назад, ожидая от меня то ли возражений, то ли возгласов восхищения. Ни того ни другого не следует. Сунув ручку в блокнот, я закрываю его и осторожно замечаю: «Звучит здорово. Но местами на фантастику смахивает».
«Думаешь, я тебе сказочки про Бэтмена рассказываю, м-м?»
В нашем купе жарковато, но мне кажется, будто по позвоночнику тянет холодком. Кожа на моих руках покрывается пупырышками, и каждый волосок на этой онемелой пупырчатой коже – торчком.
«Про Бэтмена?» – переспрашиваю я, пытаясь собраться с мыслями.
«Ну да. Ты ведь именно с ним хотел меня сравнить, верно?»
«С чего… – Моя гортань неожиданно сужается, каждый звук протискивается через нее с ощутимым трудом. – С чего гм… ты взял?»
«Лучше тебе не знать того, что знаю я, брат. Крепче спать будешь… Что касается Бэтмена, то ты, сам того не понимая, в точку попал. Мы – ночные призраки, нетопыри. Знаешь, какую эмблему нам присвоили в 93-м? Летучую мышь. Нашивок, правда, спецназовцы не носят, вопреки 38-й статье закона о воинской обязанности и военной службе. Вернее, мы предпочитаем пользоваться чужими знаками различия».
К этому моменту я успеваю прокашляться, и мой голос звучит уже не так сдавленно, как минуту назад: «Я где-то читал, что не так давно ввели новый символ ГРУ. Двуглавый орел, сжимающий в лапах стрелы и красную гвоздику».
«Ага, – соглашается товарищ со скучающим видом. – Был такой указ про гвоздики со стрелами. Но, может быть, не для всех подразделений, м-м? Может, некие парадные подразделения существуют для прикрытия других, засекреченных?»
«А что, интересный вопрос», – оживляюсь я.
«Лично я тебе никаких вопросов не задавал, – говорит товарищ, напуская на лицо отсутствующее, почти сонное выражение. – И искать ответы на подобные вопросы не рекомендую. Чисто по-дружески».
«А иначе что будет?» – нахально вопрошаю я.
«А иначе ты потеряешь мое уважение. – Он отодвигает мою записную книжку, на ее место опускает свой костистый кулак и задает свой собственный вопрос: – Скажи-ка, что это такое?»
«Это?»
«Это, это».
Тут, к моему облегчению, кулак разжимается, превратившись в раскрытую ладонь.
«Рука, – отвечаю я, слегка раскачиваясь в такт движению вагона и хмельным волнам, перекатывающимся внутри. – Кажется, правая».
«Абсолютно верно. – Он поощрительно кивает. – Эту руку однажды пожал мне на прощание некто… – Произнесенная фамилия писателя сопровождается десятком эпитетов, которые не могут быть приведены здесь по этическим соображениям. – Проклятый мудак сидел напротив меня, навострив уши, ловя каждое мое слово, цокал языком, охал, ахал. А потом умотал за границу и состряпал там… – Название книги тоже склоняется на все лады, после чего я слышу довольно-таки неожиданное признание: – И все же он написал правду, этот мудак. Один или два абзаца правды. И эта правда теперь стала его навязчивым кошмаром. – Рука собеседника, вновь превратившись в кулак, ударяет по пластиковой столешнице. – Он бы рад все позабыть, да не может. Вот что такое правда о спецназе ГРУ».
«Голая правда, – киваю я. – Баба без макияжа, со всеми ее бородавками».
«Чистая правда, – жестко поправляет меня товарищ. – Чистая и обжигающая. Как огонь».
«Хорошая метафора».
«Метафоры прибереги для своих сочинений. Огонь – настоящий. Тот мудак, о котором мы ведем разговор, написал, что мы сжигаем предателей в топках крематориев. Он утверждает, что сам едва избежал подобной участи. Возможно ли такое?»
«Конечно же, нет, – поспешно восклицаю я. – Где это видано: сжигать людей в печке!»
«Не о том речь. Некоторые мудаки сами напрашиваются на прижизненную кремацию. Я спрашиваю о другом. Возможно ли человеку избежать уготованной ему смерти?»
«Хочешь побеседовать на философские темы?»
«К черту философию! – Товарищ начинает сердиться. – Смерть так же реальна, как эта ночь за окном. – Он тычет пальцем в стекло. – Смерть всегда рядом, всегда ждет, пока ты зазеваешься. Иногда до нее четыре шага, иногда целый километр, а порой она так близко, что ты можешь ощутить ее присутствие».
«Лично я ничего не ощущаю. – Я зябко передергиваю плечами. – И надеюсь, что костлявая застигнет меня врасплох».
«Ты уверен? А вдруг смерть подстерегает тебя прямо сейчас? На этом самом месте, которое кажется тебе таким безопасным и уютным?»
Опять этот нездешний холодок по хребту! Тянет и тянет, будто дверь в преисподнюю приоткрылась. Там не геенна огненная, нет, там вечная мерзлота. И мрак, полный мрак, все окутано этим непроглядным мраком.
Оказывается, я просто зажмурился. Достаточно открыть глаза, чтобы убедиться в отсутствии отверзшихся ворот ада. Обычное купе СВ. Простыночки, салфеточки, занавесочки. За ними темнота, но ее не видно. Особенно если не в окно пялиться, а тщательно, почти любовно мастерить себе бутерброд с кетчупом и бужениной. Подносишь его ко рту и откусываешь. Тщательно пережевываешь. Выискиваешь на столе редисочку посочнее, закидываешь ее в рот. Хрум-хрум. Какая смерть, откуда? Мы ведь пока живем да хлеб жуем. Нас смертью не напугаешь.
Товарищ одобрительно усмехается: «Молодец».
«Ты о моем аппетите?»
«Я о твоем умении не заходить дальше определенной черты. – Он рассекает воздух ладонью. – Ты вовремя почувствовал, что тема стала слишком скользкой, и остановился. Сам, повинуясь инстинкту самосохранения, что особенно ценно. Не дожидаясь, пока тебя остановят другие».
«Честно говоря, – признаюсь я, – язык так и чешется. Но я думаю, что иногда уместней прикусить чересчур болтливый язык, чем давать ему волю. И, – я тянусь к бутылке с остатками водки, – меня уже не так подмывает написать роман про спецназ ГРУ. Есть множество других тем».
«Оставь это. – Его рука властно ложится на мою, вынуждая ее отпустить бутылочное горлышко. – О некоторых вещах лучше говорить на трезвую голову».
«О каких? – фальшиво удивляюсь я. Мне все-таки ужасно хочется услышать какую-нибудь подлинную историю из уст ее участника. И хочется, и колется, и мама не велит, как дразнились в моем детстве. Как правило, любопытство всегда побеждало страх, и вряд ли что-то с тех пор изменилось. – О каких вещах?» – повторяю я свой вопрос, уже сознавая, что попался на удочку.
«О многих, – отвечает он. – О башмаках, о кораблях, о сургучных печатях, о капусте и королях».
«Погоди-погоди, – бормочу я. – Где-то я уже это слышал…»
«Ты не мог этого слышать, потому что ты первый, кому я это расскажу», – возражает товарищ.
«О королях и капусте? Звучит как-то неактуально».
«Пусть будут генералы и капуста, – легко соглашается он. – Зеленая такая капуста, хрустящая, заморская, смекаешь, о чем я толкую? Зато генералы отечественные, при лампасах, с кокардами на всю фуражку».
«Мордастые», – вырывается у меня.
«Да, пожалуй, что мордастые, – кивает после недолгого колебания мой товарищ. Прежде чем продолжить, он захлопывает раскрытый мною блокнот, отбирает у меня ручку и протискивает ее в бутылочное горлышко, от греха подальше. – Записывать ничего не надо. Просто слушай и запоминай. И учти, если вдруг надумаешь использовать мою историю в качестве сюжета для книги, то не дай бог тебе привести реальные фамилии, даты, ссылки на мою настоящую биографию. Иначе…»
«Скрученные яйца?» – предполагаю я без особого энтузиазма.
«Нет, брат. – Товарищ подавляет зевок. – Одними яйцами в случае чего не отделаешься. Не забывай об этом, когда книжку писать будешь. Очень прошу тебя, Серега».
С этим дружеским напутствием, до сих пор звучащим в ушах, я и приступаю к своему повествованию.
Мне могут сказать: врешь, писатель, не было и нет тех личностей, которых ты поселил на этих страницах. Я с радостью соглашусь: разумеется. Все, что вы здесь прочтете, лишь плод моего воображения. Я готов на каждом перекрестке твердить, что в этой книге нет ни слова правды, ни голой, ни чистой, никакой.
Зато есть в ней ответ на поставленный мне вопрос: способен ли человек избежать уготованной ему смерти? Выслушав историю своего товарища, я пришел к выводу, что да, способен, хотя далеко не каждый.
А так оно или не так на самом деле, решать не мне.
Раздевай и властвуй
Подъезд сиял чистотой. На лестничной площадке, куда вознесся бесшумный лифт, не было ни соринки. Никто здесь не плевал на пол, не бросал окурки и не пачкал стены, пытаясь выразить свое представление о прекрасном. Причиной тому была высочайшая сознательность жильцов дома, у которой, в свою очередь, тоже была своя причина: глазок камеры слежения, притаившийся под потолком.
Стараясь не обращать на нее внимания, Олег Чакин пригладил волосы и чинно нажал кнопку звонка, отозвавшегося птичьей трелью. На его симпатичном лице застыло выражение безграничной порядочности и скромности. В свои двадцать три года он выглядел настоящим пай-мальчиком, чем-то смахивающим на повзрослевшего Маленького принца из сказки Экзюпери. Но в правом кармане его аккуратных брючек хранился предмет, с которым не станет ходить по городу ни один настоящий пай-мальчик, тем более похожий на Маленького принца.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.