Алистер Маклин - «Ураган» с острова Наварон Страница 3

Андреа подошел к ближайшему столу, взял три стакана, бутыль с узо и наполнил стаканы. Миллер вытащил свой бренди и протянул его Андреа, но тот был слишком занят и не заметил этого жеста. Андреа подал приятелям стаканы с узо.

— Ваше здоровье. — Андреа осушил стакан и взадумчивости произнес: — Вы вернулись не без веской причины, дорогой Кийт.

Меллори без слов вынул из водонероницаемого клеенчатого бумажника радиошифровку, полученную из Каира, и протянул ее Андреа. Тот не очень охотно принял листок, прочел и помрачнел.

Он сказал: — «Срочность 3» означает то, о чем я догадываюсь?

Мэллори, не сводя с Андреа немигающих глаз, вновь не проронил ни слова, ограничившись кивком головы.

— Мне это совсем не подходит. — Андреа помрачнел еще сильнее. — Совсем не подходит. Уменя много дел на Навароне. Я нужен здесь.

— Мне это тоже не очень подходит, — отозвался Миллер. — У меня тоже множество дел в лондонском Вест-Энде, которые ждут не дождутся. И я тоже там нужен. Спросите любую барменшу. Но вряд ли это существенно.

Андреа с минуту бесстрасно изучал его, а затем перевел взгляд на Мэллори. — Вы ничего не хотите сказать?

— Мне нечего сказать.

Постепенно мрачное выражение лица исчезло с лица Андреа, но задумчивая складка у перносицы осталась. Поколебавшись, он вновь взялся за бутыль. Миллер мысленно вздрогнул.

— Пожалуйста. — Он указал на бутылку с бренди.

Андреа впервые мимолетно улыбнулся, разлил пятизвездочный бренди по стаканам, перечитал шифровку и вернул ее Мэллори. — Мне нужно подумать. Есть одно неотложное дело.

Мэллори внимательно взглянул на Андреа. — Дело?

— Я должен присутствовать на одной свадьбе.

— На свадьбе? — вкрадчиво поинтересовался Миллер.

— Вы что, решили повторять каждое мое слово? Да на свадьбе.

— Что за люди! — проговорил Миллер. — И в такой поздний час!

— Для кое-кого с Наварона,— сухо заметил Андреа, — ночь единственно безопасное время. Он резко повернулся, подошел к двери, и открыв ее остановился.

Мэллори спросил с любопытством: — А кто женится?

Андреа не ответил. Он вернулся к ближайшему столу, налил себе полстакана бренди, залпом осушил его, запустил пятерню в густые темные волосы, поправил пояс, раздвинул плечи и целеустремленно зашагал к двери. Мэллори и Миллер молча уставились ему вслед, затем на закрывшуюся за Андреа дверь и в конце концов дрг на друга.

Минут через пятнадцать они вновь уставились друг на друга, но на сей раз с выражением лиц, колеблющимся между растерянностью и изумлением.

Они сидели в церкви на заднем ряду, занимая единственные свободные места во всем помещении, плотно набитом островными жителями. До алтаря было не меньше шестидесяти футов, но поскольку они отличались высоким ростом и сидели у центрального прохода, им было прекрасно видно, что совершается пред алтарем.

Там, правда, уже ничего не совершалось. Церемония окончилась. Православный священник величественным жестом благословил Андреа и Марию, девушку, которая провела их в крепость на Навароне, и медленно, с достоинством, приличествующим ситуации, прошевствовал по проходу к двери. Андреа наклонился к Марии с нежностью и заботливостью во всем облике и шептнул ей что-то на ухо, однако слова, похоже, мало соответствовали манере их произнесения, ибо, когда молодожены достигли середины прохода, между ними разразилась яростная перепалка. «Между» — не очень удачное слово: это была не перепалка, а монолог. Раскрасневшаяся, взбешенная Мария, сверкая черными глазами и жестикулируя, обрушилась на Андреа в полный голос, даже не стараясь скрыть ярость. Андреа же пытался умилостивить и задобрить молодую жену, но преуспел в своей попытке не больше, чем Кнуд Великий, пытавшийся сдержать морской прилив. Андреа в растерянности оглядывался по сторонам. Реакция сидевших гостей была самой разнообразной: от недоумения и потрясения до нескрываемого любопытства; все без исключения воспринимали сцену как крайне необычное завершение свадебного обряда.

Когда чета подошла к выходу и поравнялась со скамейкой, на которой сидели Мэллори и Миллер, их спор, если его так можно назвать, достиг своего апогея. Проходя мимо Мэллори, Андреа наклонился и, прикрыв рот ладонью, вполголоса произнес:

— Наша первая супружеская ссора.

Договорить ему не удалось. Властная рука схватила его за локоть и буквально потащила к выходу. И еще какое-то время громкий, отчетливый голос Марии продолжал разноситься по церкви, хотя новобрачные уже вышли на улицу. Миллер отвел взгляд от входной двери и задумчиво посмотрел на Мэллори.

— Очень темпераментная девушка. Жаль, я не знаю греческого. Что она говорила за порогом?

Мэллори постарался придать лицу бесстрасное выражение. — Она спросила, что будет с ее медовым месяцем.

— А-а! — Лицо Миллера могло соперничать с лицом друга в своей невозмутимости. —Ты не находишь, что надо бы пойти за ними следом?

— Зачем?

— Андреа в состоянии позаботиться о других. — Это была типичная фраза Миллера. — Но на сей раз он сам нуждается в помощи.

Мэллори улыбнулся, встал и пошел к двери. Миллер последовал за ним, а за Миллером хлынула толпа нетерпеливых гостей, жаждущих, по вполне понятным причинам, посмотреть второе действие незапланированного развлечения. Но деревенская площадь была пуста.

Мэллори не колебался. Повинуясь инстинкту, выработанному многолетним общением с Андреа, он пересек площадь и направился к залу собраний, где Андреа недавно сделал два драматических заявления. Чутье не подвело Мэллори. Андреа находился внутри. В руке он держал большой стакан с бренди и грустно ощупывал пальцами щеку, по которой расплывалось пунцовое пятно. Он покосился на вошедших и уныло сообщил: — Она вернулась домой к матери.

Миллер взглянул на часы. — Минута двадцать пять секунд, — с восхищением сказал он. — Мировой рекорд.

Андреа сердито посмотрел на него, и Мэллори поспешил ввернуть:

— Значит идешь с нами?

— Конечно иду, — раздраженно ответил Андреа. Без особого радушия он наблюдал за гостями, ввалившимися в помещение и бесцеремонно, словно верблюды при виде оазиса, пробивавшими себе путь к столу, заставленному бутылками. — Кто-то должен за вами присматривать.

Мэллори взглянул на циферблат. — Самолет будет через три с половиной часа. Мы падаем с ног от усталости, Андреа. Где бы нам соснуть в безопасности? Ваши часовые перепились.

— Они не просыхают с того часа, как взорвали крепость, — сказал Андреа. — Пошли я провожу.

Мэллори покосился на весело галдевших островитян, накинувшихся на бутылки и забывших обо всем на свете. — А как же гости?

— Гости, говоришь? — Андреа неприветливо взглянул на соотечественников. — Да ты посмотри на них. Тебе известна хоть одна свадьба, где гости обращают внимание  на жениха и невесту? Пошли.

Они двинулись в южном направлении, пересекли окраину Мандракоса и зашагали по открытой сельской местности. Дважды их окликали часовые, и дважды Андреа испускал сердитое рычание, от которого солдаты поспешно возвращались к своим бутылкам. Сильный дождь лил беспрерывно, и одежда Мэллори и Миллера вымокла до такой степени, что им было уже все равно, идет он или нет, а, что касалось Андреа, то тот, казалось, вообще ничего не замечал. Он шел, погруженный в собственные мысли.

Через пятнадцать минут Андреа остановился на обочине дороги перед небольшим и, по всей видимсти, заброшенным сараем.

— Внутри есть сено, — сказал Андреа. — Здесь мы в безопасности.

— Прекрасно, — отозвался Мэллори. — Сначала свяжемся по рации с «Сирдаром», что бы тот отбил сигнал «ЭП» в Каир и …

— «ЭП»? — переспросил Андреа. — А это что?

— Эвакуация пострадавших. Сигнал Каиру, что мы вышли с тобой на связь и ожидаем отправки… А потом спать — три чудесных долгих часа.

Андреа согласно кивнул. — Точно три часа.

— Три долгих часа, — задумчиво поправил его Мэллори.

Андреа хлопнул Мэллори по плечу, и на его лице появилась улыбка.

— За три долгих часа, — сказал он, можно многое успеть.

Он повернулся и торопливо ушел, растворившись в дождливой ночи. Мэллори и Миллер глядели ему вслед с непроницаемым выражением, затем с таким же выражением посмотрели друг на друга и распахнули дверь в сарай.

Аэродром в Мандракосе не приняла бы ни одна комиссия гражданской авиации в мире. Он был чуть больше полумили в длину, и оба конца так называемой взлетно-посадочной полосы упирались в отвесные скалы. Сама полоса не превышала сорока ярдов в ширину и изобиловала кочками и выбоинами, грозившими неизбежной поломкой шасси. Но ВВС пользовались полосой и раньше, поэтому не исключалось, что они смогут воспользоваться ею хотя бы еще раз.