Илья Деревянко - Обелиск для фуфлыжника Страница 3

Мармеладов, спортивной внешности парень со сплюснутым носом, не спал, а дабы не терять попусту времени – усердно тренировался: бегал трусцой, прыгал через детскую скакалку, отжимался на кулаках и ожесточенно лупцевал подвешенную на турнике боксерскую грушу.

– Орел! – каждый раз удовлетворенно сопел Петр Иннокентьевич, полюбовавшись на молодцеватого охранника. – Двинет по мозгам – мало не покажется!

Тем не менее дурные предчувствия не покидали его, и к половине первого ночи господин Говорков получил возможность убедиться – что не напрасно!

– Ага, вон он, красавец! – подойдя вплотную к ограде и заглянув в щель, шепнул Конев. – Доктор, Ствол, за работу!

Перемахнув через забор, Доктор набросился сзади на увлеченного тренировкой боксера, врезал охраннику резиновой дубинкой в подколенный сгиб и, когда тот подсел, с размаху рубанул ребром ладони по шее. Мармеладов отключился. Петр Иннокентьевич, в очередной раз выглянув в окно, увидел следующую картину: бесчувственный «орел» ничком лежал на земле, а во дворе находились четверо посторонних – широкоплечих, в темной одежде. Лица их скрывали вязаные лыжные шапочки с прорезями для глаз. Один держал в руках гранатомет.

– Ребята! Тревога! – сипло, но громко кукарекнул Говорков. Разбуженные телохранители, ничего толком не понимая и протирая заспанные глаза, выскочили на крыльцо и тут же составили компанию Мармеладову. Первый получил два мощных удара – ногой в солнечное сплетение и коленом в подбородок. Второго наотмашь треснули дубинкой по темени. Тип с «Мухой» нацелил гранатомет в ярко освещенное окно второго этажа, как почудилось хозяину фирмы «Созвездие» – прямо ему в лоб. Петр Иннокентьевич оцепенел в ужасе, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. Вот-вот убийца нажмет спуск, заряд влетит в комнату, разнесет тело Говоркова в клочья...

– Тьфу, блин! Заклинило! – донесся со двора грубый голос. – Спусковое устройство, мать-перемать, не фурычит!

– Странно! – отозвался другой. – Машинка прежде ни разу не подводила!

– Ладно, пацаны, сваливаем, – подытожил третий. – Вернемся позже...

В одиннадцать часов утра домой Говоркову позвонил Соболь. В офис Петр Иннокентьевич не поехал. Отлеживался в постели после пережитого потрясения, сосал валидол.

– Здравствуйте, это опять я, – вежливо представился Антон.

– Ночью ваши ребята приходили? – голосом тяжело больного спросил Говорков.

– Какие ребята? – искренне изумился Антон. – Я вас не понимаю!

– Ч-четверо! С г-гран-натометом!

– С гранатометом?! Что за чепуха?! Вы, вероятно, сильно переутомились, – в голосе Соболева звучало неподдельное сочувствие. – Вам следует отдохнуть в хорошем санатории, подлечить нервную систему! – заботливо посоветовал он.

– Чего вы хотите? – выдавил Петр Иннокентьевич, прекрасно понявший – навестившие его ночью головорезы присланы именно этим волчарой в овечьей шкуре. Спусковое устройство вовсе не заклинило. Просто ему сделали последнее предупреждение. В следующий раз «Муха» сработает безотказно, или продырявит голову пуля снайпера, или... Да мало ли способов отправить человека в загробный мир?!

– Во время нашей прошлой беседы вы, уважаемый Петр Иннокентьевич, были немного разгорячены, – задушевно начал Антон. – Я понимаю – тяжелая работа, усталость, стрессы... Так вот, в надежде, что вы уже успокоились, я посчитал возможным перезвонить, уточнить нюансы по поводу возврата долга!

– Денег у меня сейчас нет! – сдался Говорков, решивший больше не играть с огнем. – Зато есть товар на указанную вами сумму!

– Какой именно? – уточнил Соболев.

– Стройматериалы. Когда и где вы желаете их получить?

Язык хозяина фирмы «Созвездие» слегка заплетался.

– Свяжитесь, пожалуйста, с Елкиным. Передайте товар непосредственно ему. Всего наилучшего! – нежно проворковал Антон, вешая трубку. Петр Иннокентьевич горестно вздохнул и трясущейся рукой принялся набирать номер совладельца фирмы «Ажур»...

Глава 1

– Светлейший эмир совершенно прав, – сказал Ходжа Насреддин, обводя взглядом безмолвствующих придворных. – ...Лица этих людей, как я вижу, не отмечены печатью мудрости!

– Вот-вот! – обрадовался эмир. – Вот именно! Не отмечены печатью мудрости!

– Скажу еще, – продолжал Ходжа Насреддин, – что я равным образом не вижу здесь лиц, отмеченных печатью добродетели и честности!

– Воры! – сказал эмир убежденно. – Все воры! Все до единого!

Начало сентября 1998 г., Москва. Разгар экономического кризиса в России

В августе 1998 года с грохотом рухнула финансовая пирамида ГКО[8]. «Юный» Премьер Сергей Кириенко во всеуслышание объявил о неплатежеспособности государства и вскоре ушел в отставку. Доведенную усилиями «реформаторов» до ручки страну залихорадило. Рубль стремительно падал, разваливались десятки коммерческих банков, сгорали синим пламенем банковские вклады граждан и организаций. Сообщения средств массовой информации с валютной биржи напоминали фронтовые сводки Совинформбюро лета 1941-го, в разгар гитлеровского наступления. К финансовому кризису присовокупился политический. Президент упорно проталкивал в премьеры Черномырдина (не так давно с позором изгнанного именно с этой должности). Дума яростно сопротивлялась, грозя Президенту импичментом. Между тем миллионы жителей России голодали. Впрочем, голодали они уже давно, но теперь к пенсионерам, учителям, врачам, военным, шахтерам и прочим-прочим присоединились недавно благополучные представители пресловутого среднего класса, с пафосом воспетого записными соловьями «демократии»: банковские клерки, менеджеры, журналисты, невысокого полета коммерсанты... Повсюду царили паника и отчаяние... Кое-кто кончал жизнь самоубийством.

Господина Елкина «чаша сия» миновала. Никогда особенно не доверяя банкам, он нюхом учуял надвигающийся катаклизм и в середине июня обналичил все свои сбережения, вложив снятые со счетов средства либо в иностранную валюту, либо в товар.

– Сергей, зачем?! – удивился тогда компаньон Елкина Владилен Андреевич Иволгин – рыхлый, робкий пятидесятилетний господин, внешностью и характером похожий на престарелую пугливую бабу. – Ведь деньги осядут мертвым грузом, а так они через ГКО хороший навар приносят.

– Слишком хороший, Владик, слишком! – ухмыльнулся Сергей Игнатьевич, снисходительно похлопывая компаньона по пухлому плечу. – Как «МММ» или «Властелина»! Помнишь, чем они кончили?! То-то вот! Запомни, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Скоро все эти суперприбыли покатятся в тартарары, утянув за собой кровные денежки вкладчиков!

Владилен Андреевич, человек по натуре слабохарактерный, спорить не стал, лишь мысленно обозвал Елкина «паникером-перестраховщиком», но время показало – Сергей Игнатьевич был абсолютно прав. В результате финансовая катастрофа обошла «Ажур» стороной. Фирма процветала, но в сердце ее незаметно вызревали семена гибели. Дело в том, что за последние полтора года господин Елкин окончательно обнаглел и утратил остатки совести. Долг Антону он до сих пор не вернул, не говоря уже об обещанных за вразумление Говоркова тридцати тысячах долларов, а Соболя неизменно «кормил завтраками», ссылаясь на вымышленные «объективные трудности» – дескать, полученные у «Созвездия» стройматериалы реализовать не удается, бизнес идет плохо. Сплошные убытки, доходов нет... Иногда выдумывал наезды злой налоговой полиции и т. д. и т. п. Терпимость Антона кружила голову Сергею Игнатьевичу похлеще крепкого вина. В конечном счете он вовсе перестал выдумывать новые отговорки, а просто твердил как попугай: «Денег нет! Денег нет!.. Денег нет!..»

За крышу Елкин совсем платить перестал, зато завел офисную охрану из четырех двухметровых парней, больше для форсу, чем по необходимости. Антоновы пятьдесят тысяч долларов он привык считать своими и расставаться с ними не собирался. Фуфлыжничал Елкин и с деловыми партнерами. В двадцатых числах июля 1998 года он заключил договор с фирмой «Пьедестал», возглавляемой неким Станиславом Кирилловичем Платоновым. «Пьедестал», занимавшийся изготовлением роскошных надгробий для убиенных представителей братвы и прочих новых русских, заказал «Ажуру» большую партию черного гранита. Сергей Игнатьевич получил в качестве предоплаты огромную сумму наличными, конвертировал ее в доллары, спрятал в сейф, однако поставлять гранит даже не думал, по крайней мере в течение ближайшего года. Словом, зарвался коммерсант! Одновременно характер Сергея Игнатьевича, и раньше-то далеко не ангельский, испортился до предела. Он увлекся рукоприкладством, и многие сотрудники «Ажура» носили на лицах сине-фиолетовые отметины хозяйской длани. Чуть что не так – «Ки-й-яя! Бау!»[9]. Люди проклинали в душе распоясавшегося шефа, но, за исключением одного молодого парня из бухгалтерии, никто с работы не уволился. Податься-то некуда! Кругом сплошная разруха! Перипетии экономического кризиса, трагические для подавляющего большинства населения России, господин Елкин наблюдал с подленьким восторгом: «Тоните, дураки! Тоните! А я умный! Я – выплыву!» И действительно – конкуренты один за другим разорялись, а «Ажур» процветал. Однако есть на свете Бог. Все видит Всевышний. Не скроешься от Его гнева! Над головой одурманенного успехом, ничего не подозревающего Сергея Игнатьевича медленно, но верно сгущались грозовые тучи...