Сергей Зверев - Экстренное погружение Страница 3

Встав, Григ направился к двери. Развернувшись на носках, майор последовал за ним в соседнюю комнату.

В просторном тамбуре за дверью морской пехотинец проверил документы Стивенсона и, козырнув, пропустил внутрь. Это было самое секретное место в здании. Сотрудников, имеющих право на вход в него, можно было пересчитать по пальцам. Тех, кто знал о его существовании, было не больше.

Пройдя через тамбур, они очутились в огромном помещении, всю заднюю стену его занимал громадный плазменный экран, возле которого за мерцающими мониторами сидели дежурные офицеры. Это был Центральный командный пункт – всеми операциями на всех двенадцати флотах американских ВМС руководили отсюда. Три каперанга поднялись при их появлении.

– Ну что? – спросил адмирал.

– Как корова слизала… – ответил один из каперангов, маленький, усатый, по-видимому, старший в команде. – Мы можем найти болт, гайку, если, конечно, они лежат на месте, а не дрейфуют…

– Познакомьтесь, это майор Стивенсон, – адмирал кивнул в сторону майора. – Он поможет в нашей работе. Надеюсь, не надо объяснять, что ни одного слова не должно выйти из стен этого кабинета?

Стивенсон молча кивнул.

– Итак, что мы имеем? – начал адмирал. – У нас есть русская буровая, сумевшая взять со дна океана чрезвычайно важные для нас образцы грунта. Связь с буровой потеряна. Спутники невозможно задействовать из-за разыгравшейся там непогоды. Русские направили на ее поиски ледокол и подлодку. Мы должны найти буровую раньше.

Усатый каперанг вставил лазерный диск, и на экране монитора появилось изображение Северного полюса.

– «Индепендент» – западнее Ян, Майена с двумя кораблями сопровождения, – начал объяснять он, – «Эйзенхауэр» милях в двухстах восточнее. Слишком далеко для вертолетной разведки. Еще два наших противолодочника около острова Медвежий, поэтому от них пока никакого толку. Правда, три наших сторожевика находятся в Норвежском море. У всех приказ искать буровую.

– Что в воздухе?

– Один «Авакс» барражирует вдоль наших полярных границ, второй – на барьерном патрулировании между мысом Нордкап и Шпицбергеном. Мы могли б их задействовать, если б точно знали, где искать.

Адмирал недовольно поморщился.

– Это я и сам знаю, – он повернулся к Стивенсону. – Что думаешь, майор?

– Здесь есть карта? – вместо ответа спросил Стивенсон. – Я как-то не привык к таким экранам.

Усатый каперанг пошарил в своем ящике и вытащил двухкилометровку. Стивенсон взял линейку и прикинул расстояние по карте. Он подумал, что, пожалуй, ни одна другая карта мира не выглядит так обманчиво по сравнению с реальностью, как карта Арктики.

– Что конкретно я должен сделать?

– Нельзя допустить, чтобы образцы грунта достались Советам. Для этого, считай, тебе выдается карт-бланш. Понимаешь, что это значит? Надо первыми добраться до буровой, тогда образцы окажутся в наших руках. Если же нет… В общем, как поступать в этом случае, мы еще подумаем. Но это в общих чертах. А конкретное задание получишь на лодке. Для этого держи частоту 1283 мегагерц на своем айфоне постоянно свободной. Я не ставлю тебя в известность прямо сейчас, конечно, не потому, что не доверяю. Просто ты неумышленно, с самыми лучшими намерениями можешь повлиять на исход операции. А сейчас главное – не терять времени. Когда сможешь отчалить?

– Как только получу теплую одежду…

Адмирал повернулся к усатому:

– Срочно подготовьте самолет – майор летит в Анкоридж. – Он протянул Стивенсону руку: – Ну, удачной поездки! И запомни, если что – действуй решительно.

5

Был поздний вечер, когда атомная подводная лодка «Гепард» уходила на задание. Заходящее солнце окрасило в розовые цвета заснеженные верхушки сопок, и только главная сопка Песчаная завернулась в пурпурную мантию. Погода как бы остановилась. Уже второй день стоял мороз, и схваченные холодом свинцовые волны глухо шлепали по бокам лодки. Однако темные тучи на горизонте предупреждали о том, что Баренцево море всегда сурово, даже если оно замерзает.

Стая серых чаек качалась на волнах рядом с «Гепардом». Время от времени одна из них запрокидывала к небу голову и кричала: «Кья, кья, кья?» как будто спрашивая: «Куда, куда, куда?»

– Куда надо, – негромко сказал старший помощник командира «Гепарда» Владимир Владимирович Тяжкороб, полный крепкий мужчина добродушного вида, который стоял на причале, покуривая, возле трапа, ведущего на лодку. В его обязанности входило проверять номенклатуру грузов, доставляемых на лодку.

Стратегический атомный подводный ракетоносец «Гепард» предназначался для действий по крупным военным центрам и городам противника. Он имел водоизмещение 35 тысяч тонн, длину 150 метров, ширину 24, максимальную скорость надводного хода 35 узлов и 30 узлов под водой. Вооружение лодки, помимо шести торпедных аппаратов, состояло из 24 новейших ядерных ракет «Булава», принятых на вооружение в этом году. И если бы материки, всякие там Евразии и Америки, имели б глаза, они бы цепенели под пристальным взглядом ее боковых иллюминаторов.

Навстречу старпому двигалась команда матросов в черных рабочих робах. На фоне залитого светом прожекторов снега они были похожи на призраков. Каждый был с поклажей – некоторые тащили деревянные ящики, у других в руках были упакованные тюки. Старший команды – капитан третьего ранга – остановился рядом со старпомом.

– Что за дикая дивизия? – Тяжкороб пожал ему руку. – Кавалерия, что ли? На подводников не похоже.

Каптри поморщился – наверно, потому, что выпил сегодня меньше стакана.

– С продсклада, – он протянул накладную.

– В первый тащи… – сказал Тяжкороб, просмотрев накладную. – А это – в трансформаторную…

Матросы по очереди стали подниматься по трапу к рубочной двери. Вскоре Тяжкороб вновь оказался на причале один.

Он много раз прощался с берегом, и у него вошло в привычку неосознанно отмечать про себя явления, которые можно было считать счастливыми приметами. Один раз это было необычно яркое полярное сияние, в другой – маленький попугайчик, неизвестно как выбравшийся из клетки и прилетевший на огонек… Кроме того, старпом считал своей обязанностью строго следить за соблюдением обычаев – не плевать в воду, не разговаривать с крановщицами, не свистеть на палубе.

– Рукавишников! – внезапно гаркнул Тяжкороб, увидев матроса, который пытался прошмыгнуть мимо него с пластиковым пакетом в руке. – Стой, твою мать! Что там?

– Спирт, – неохотно пояснил матрос, остановившись.

– То-то я смотрю, ты так торопишься… – Тяжкороб посуровел. – Почему без накладной?

– Да тут, Владимир Владимирович, – замялся матрос. – Извиняюсь, товарищ старпом… понимаете…

– Найти и доложить! Пять минут даю!

– Есть пять минут доложить!

Матрос хотел развернуться и уйти, но голос командира остановил его.

– Тащи это к доктору. Хотя нет… Отставить к доктору! Давай ко мне…

В этот момент рубочная дверь лодки открылась, и в ней показался высокий стройный офицер в черной флотской шинели с погонами капитана второго ранга. По трапу он спустился к старпому. Это был командир БЧ-4, боевой части, отвечающей за связь, кавторанг Зубринский.

– Срочная радиограмма, товарищ старпом.

Продолжая удерживать в поле зрения все, что творилось на причале, старпом повернулся к нему.

– Срочная? – подозрительно переспросил он, не спеша принимать радиограмму. Сейчас любое сообщение с берега означало для него получение какого-то нового приказа, а значит, появление новых проблем ему на голову. – Почему не Грубозабойщикову?

– Спит, – понизив голос, сообщил кавторанг. – Только прилег. За последние сутки не ложился.

– Это я и сам знаю… – Тяжкороб с недовольным видом взял листок бумаги. – Вон оно что… – присвистнув, сказал он, прочитав текст. – Слышь, Диман, к нам едет ревизор.

– Инспектор? – заинтересованно переспросил Зубринский. – Только этого не хватало.

Ему, очевидно, не хотелось возвращаться в душную тесноту подлодки. Достав пачку сигарет, он предложил одну Тяжкоробу.

– А вообще, куда мы идем, Володь?

– А леший его знает, – сделав равнодушный вид, отозвался старпом.

– Разве перед выходом тебя не инструктировали в штабе?

– Инструктировали… Так… в общих чертах… – Старпом тщательно подбирал слова. – Сказали искать какую-то ледовую буровую. Очертили район в океане, а как мы туда доберемся – это наше дело.

– Нам что, не дали точных координат?

– Сказали – передадут, когда будем в море. Главное – как можно быстрее дойти туда.

– Странно, что ты ничего не знаешь. Ты же второй человек в команде.

Тяжкороб пригладил короткую курчавую растительность на подбородке, которую он называл бородой.

– Не брызгай… Наше дело – выполнять приказы. Не можешь подчиняться – иди в ВВС, – он попытался выдавить из себя улыбку.