Сергей Зверев - Будет вам война! Страница 3

Беглец свернул с трассы и, прячась за посеребренными морозом стволами елей, осторожно подкрался к источнику свечения.

– Наконец-то!.. – невольно вырвалось у Бати.

Он не ошибся – на обочине его действительно дожидалась «конкретная козырная тачка».

Огромная машина, криво стоявшая с краю шоссе, напоминала потерпевший крушение пароход. Под вздернутым капотом покачивалась тусклая лампа-переноска. Неверный мутный свет выхватывал из темноты сосредоточенное лицо молодого пацана. Склонившись над промасленным двигателем, он вдумчиво закручивал гайку.

Подкравшись поближе, Батя безошибочно определил марку машины. Это был трехосный «Студебеккер» – огромный американский грузовик эпохи ленд-лиза и культа личности. Пахан, страстно любивший фильмы про блатных, отчетливо помнил, что точно такая же тачка была у фартовой бригады «Черная кошка», наводившей ужас на послевоенную Москву. Машина явно побывала в салоне тюнинга: на передке «Студебеккера» хищно поблескивало нехилое навесное оборудование – огромная бульдозерная лопата снегоочистителя. Выглядело это куда круче любых кенгурятников и лебедок. Вместительный жестяной кунг скрыл бы от посторонних взглядов небольшой коллектив гоп-стопников. Несомненно, столь грозный автомобиль могла позволить себе только очень уважаемая бригада, вроде саяно-шушенских…

Так любовь к бандитскому кинематографу сыграла с беглецом злую шутку. Старый вор, просидевший на «строгаче» целых двенадцать лет, не знал, что теперь уважающие себя пацаны ездят не на антикварных грузовиках, а на конкретных козырных джипах.

Пахан спокойно вышел из-за дерева. Из-под поднятого капота вынырнула голова водилы.

– Что ж ты, батя, на трассе по такому морозу-то бродишь? – приязненно улыбнулся пацан. – Иди в кабину, согрейся…

Фамильярное обращение «батя» окончательно вселило в Батю уверенность, что он не ошибся.

– Козырная конкретная тачка – твоя? – прищурился он, осматривая «Студебеккер».

– Какая она моя… бригадная, – вздохнул пацан. – Вон, надпись по борту.

Действительно – угловатый кунг украшала броская надпись «Аварийная бригада».

Сомнений быть не могло… Вскочив на высокую подножку, Батя рванул тяжелую дверку и нырнул в темную теплоту кабины. Спустя несколько минут за руль уселся водила. Утерев ветошью промасленные руки, он вопросительно взглянул на пассажира.

– Поехали, пока мусора не наехали! – коротко распорядился беглец.

– Мусора – это всегда хреново, – готовно согласился шофер и, заведя двигатель, дружественно протянул руку. – Давай знакомиться. Меня Данилой зовут. Данила Черняев. Не слышал? Услышишь еще…

5

Штыковой блеск прожекторов прорезал колючий орнамент проволоки. На огромном зоновском плацу чернели бесконечные коробки арестантов. Злобные овчарки рвали поводки, и горячая слюна срывалась с желтых клыков.

На ночном плацу братва коченела уже третий час; сразу же после отбоя на зоне начался незапланированный шмон, во время которого и обнаружили отсутствие Бати. Волчины в погонах орудовали в отрядах, срывая постели, переворачивая тумбочки и обыскивая сортиры. Однако никаких следов пропавшего зэка обнаружено не было. Не было его ни в больничке, ни в прачечной, ни в котельной, ни в индивидуальной «шушарке» при библиотеке, где знатный пахан числился выдавальщиком книг. Обыск мехмастерской также не принес никаких результатов. Контрольно-следовая полоса выглядела девственно белой и пушистой. Исправно работал и последний рубеж сигнализации. Батя словно бы испарился, перейдя в пятое измерение, в некую абстрактную субстанцию…

Лагерное начальство лишь печально материлось. Менты уже догадались, что имеют дело с подкопом. Было очевидно – тут не обошлось без сообщников, однако ни подкоп, ни сообщников пока не нашли. Старший лейтенант Заметалин, командир Батиного отряда, бегал по плацу, грозя предполагаемым укрывателям лесоповалом и Колымой.

– Пока не найдем вашего пахана – тут будете мерзнуть! – выкрикивал он в черную шеренгу бушлатов.

Арестанты тихонько злорадствовали: все, что ментам поганым серпом по яйцам, братве – бальзам на душу.

– За три часа не то что до Питера – до финской границы можно дойти! – тихонько молвил один зэк другому.

– Если Батю не отыщут – с Заметалина точно погоны снимут! – шепотом отозвался второй. – Из «Крестов» его когда-то турнули… А знаешь, за что?

Иней серебрил колючую проволоку. Ветер завывал в трубах котельной. Зэковские прохоря печально поскрипывали на мерзлом плацу. Заметалин метался по зоне, но ни беглеца, ни подкопа обнаружить так и не удалось.

Спустя три часа ночного бдения братва вынесла окончательный вердикт:

– К завтрашнему дню Батю не найдут – кранты нашему Гамадрилу!

Под этой малосимпатичной кличкой старший лейтенант Заметалин был известен еще по работе в «Крестах», откуда его действительно выгнали за совращение несовершеннолетних преступниц в тюремной бане…

6

«Хаммер» удалось вытащить из придорожного кювета лишь через два часа при помощи случайно подвернувшегося колхозного трактора. Однако при падении что-то сломалось в двигателе, и внедорожник упорно отказывался заводиться. Водила, сжимая обжигающий на морозе гаечный ключ, долго и безрезультатно ковырялся в моторе, обещая «через пару минут все исправить». Шанкр, с трудом размыкая смерзшуюся ротовую щель, сулил ему участок для неопознанных трупов на Южном кладбище.

Конечно, бандитская этика требовала, чтобы пацаны немедленно позвонили Аркаше и честно во всем сознались. Однако при мысли о таком звонке Шанкру делалось не по себе. Лютость бригадира была отлично известна всему Бандитскому Петербургу.

Наконец двигатель несколько раз чихнул, дернулся и завибрировал ровно и низко. Саяно-шушенские поспешно уселись в салон.

– А как Батя узнает, что мы – это мы? – спросил незадачливый шофер.

– Так я на зону еще утром маляву заслал! – бросил повеселевший Шанкр, то и дело дуя на красные руки. – Там написано: «конкретная козырная тачка»… Все, гони!

Водила то и дело притапливал педаль газа: время было упущено, и Батю требовалось подобрать как можно быстрей. Впрочем, саяно-шушенские особо не беспокоились: другой «конкретной козырной тачки» в радиусе ста километров и быть не могло…

7

Тяжелый «Студебеккер» валил по пустынной трассе с уверенностью танка. Утюгообразный капот заглатывал все новые километры шоссе. Свет фар рассекал темную перспективу дороги. Батя, окончательно отогревшись в салоне, искоса поглядывал на Данилу Черняева, со скрежетом ворочавшего рычаг в коробке передач. Бригадный водила нравился ему все больше и больше. Он почти не матерился, не понтовался, не выеживался, а главное – не задавал лишних вопросов. Все это свидетельствовало в пользу его духовности…

– А что у вас вообще за бригада? – спросил наконец пахан, искоса поглядывая на водителя. – Вот ты, например, чем по жизни занимаешься?

– Да я… это… на все руки мастер. Побелить, покрасить… – отозвался Черняев. – Недавно вот одному пацану крышу соорудил.

– Путевую хоть? – строго спросил пахан.

– Путевей не бывает, – серьезно заверил Данила-мастер. – Правда, крышу я не один ставил. Есть у меня друган один, музыкант…

Пахан одобрительно закивал: на зоне слово «музыкант» было высшей похвалой – так обычно называют людей, виртуозно владеющих блатной феней.

– А бригада ваша чем занимается?

– Да мы, это… кроликов ушастых разводим, – простецки заулыбался Данила.

Батю удовлетворил и этот ответ; он уже знал, что на современном молодежном жаргоне «разводить кроликов» означало рэкетировать людей, занимающихся частнопредпринимательской деятельностью.

Впереди засветились далекие и тусклые разноцветные огни, похожие на лампочки гирлянд Невского проспекта. Но это был не Питер, а всего лишь его пригород.

– Значит, шерсть с кроликов снимаете? – задумчиво уточнил пахан, подразумевая под «снятием шерсти» постоянную дань, налагаемую на коммерсов за охранные услуги.

– Почему только шерсть? Мясо тоже! – подумав, отозвался Черняев.

И, словно в подтверждение его слов, конусы фар выхватили из темноты огромный придорожный плакат:

ЗВЕРОКОЛХОЗ «ЛЕНИНГРАДСКИЙ».

Кролики – это не только ценный мех,

но и вкусное диетическое мясо!

8

Подкоп обнаружился только к утру. Опера, прочесывавшие окрестности зоны, обратили внимание на подозрительные следы, ведшие к шоссе со стороны леса. Вскоре неподалеку от незамерзающей сточной канавы обнаружили кучу свежего снега. Когда снег был разбросан, один из оперов поднял крышку и, заглянув в яму, радостно заорал: