Алексей Доброхотов - Повесть о Шести Сотках Страница 3

Шло время. Земля постепенно истощалась, пронырливые вредители осваивали новые территории. Появились неожиданные проблемы: когда лучше сажать тот или иной сорт, как бороться с жуком, бабочкой или личинкой, как давать подкормку кустам, какие удобрения и когда надлежит применять.

Тимофей Иванович приобрел подборку специальной литературы, стал прислушиваться к советам опытных садоводов, старался не пропускать тематических передач по радио и телевиденью, заносил нужные сведения в особую тетрадку, завел новых знакомых и даже закончил какие-то шестимесячные курсы огородников-любителей. По весне стал выращивать на подоконниках рассаду помидоров в торфяных стаканчиках, соорудил на участке небольшую теплицу и напрочь отбросил былое увлечение рыбалкой, на глупости попросту стало жаль драгоценного времени.

Земледелие начинало перетягивать на себя внимание, обретать осознанный, целеустремленный характер. Стихийное, интуитивное начало стало перерастать в стойкое увлечение, обрастать признаками научного подхода. Приходилось делать и наблюдать. Выискивать причины и находить правильные решения. Подбирать нужные инструменты и оптимальные методы. И все это самому, в преодолении себя, в погружении в основу самой жизни.

Голова Тимофея Ивановича оказалась плотно заполненной хаотично бродящими мыслями. Его охватило неведомое ранее ощущение умственного перенапряжения. До этого всю жизнь ему приходилось работать только руками, выполнять чужие команды, инструкции, приказы. Теперь же он оказался один на один с непаханым полем, где приходилось не столько копать, сколько мучиться в поисках правильного решения, без конца экспериментировать и изматывать себя постоянными сомнениями. Он перечитывал по десятку раз страницы наставлений и справочников, измучил соседей одними и теми же вопросами, измотал продавцов «товаров для садоводов». Несколько раз даже посетил опытную станцию, но и там не нашел однозначного ответа на вопрос как надлежит правильно обрабатывать почву от ненасытного «проволочника».

Плотно въевшееся в душу правило «все делать основательно и хорошо» ввергло его в такую бездну противоречий, что окончательно запутало, и он решил делать так, как делают «люди», а именно – полагаться на себя, свою интуицию и советы стариков, которые, как правило, сводились к одному – люби землю и доверяй себе.

У семи нянек дитя без глаза, а каждый участок имеет свои особенности. Как Тимофей Иванович к этому ни стремился, но привычно спрятаться за спину чужого авторитета ему не удалось. Чужой опыт не давал удовлетворения. «Добрые» советы садоводов, как правило, не находили практического подтверждения и зачастую после их воплощения становилось еще хуже. Чего только он не зарыл в землю, что бы ее улучшить. Чем только не потравил за эти годы. Но толку оказалось мало. В конце концов, пришлось признаться, что кроме как от себя помощи ждать больше не от куда.

Только на седьмой год Тимофей Иванович в полной мере осознал, что для того, что бы приручить богом данные шесть соток, он должен прежде всего очистить землю от всего лишнего, что ее отягощает. Опустившись перед ней на колени, он руками стал перебрать каждый влажный комочек, выбирая из него все лишнее: корешки, личинки, мусор, непонятные известковые образования. Ни время, ни усталость, ни голод не смогли отвлечь его от этой работы. И когда на исходе шестого дня он закончил, поднялся и обозрел результаты своего труда, то поразился тому, как земля преобразилась, как она облегченно вздохнула и благодарная улыбнулась ему. Великое успокоение нашло тогда на душу Тимофея Ивановича, словно вместе с землей очистился и он сам. Словно с горой мусора, ведром личинок и кучей сорных корешков упал с сердца тяжелый камень вины перед ней, десятки лет терпеливо ждавшей тепла его рук. Словно вошло в него понимание самой жизни, тайно сокрытой в каждой ее частице. Словно просветлился он вместе с ней, породнился, слился в едином устремлении созидать жизнь.

С тех пор многодневные садовые бдения, самостоятельной поиск верного решения в содружестве с усердием и природной наблюдательностью преобразили Тимофея Ивановича. Из тихого исполнительного работяги он незаметно для себя превратился в хозяина своей земли, отвечавшего за каждое взращенное им существо, находившего для него место и уделявшего ему время. Здесь, на шести сотках, он впервые ощутил в себе продолжение жизни, насущную необходимость утреннего пробуждения, оправданность каждого прожитого дня, увидел результат своего труда и радовался маленьким удачам на извилистом пути преодоления очередного витка хитроумного сплетения многомудрых загадок природы. Он обрел смысл своего существования и ощутил великую ответственность за судьбу тех, кого сотворил. Он знал каждый росток, каждую травинку на своих грядках, отличал их по имени и ласкал мягким теплом внимательных глаз. Для каждого имелся свой день посева, полива, прополки. Каждый знал четкое время его прихода, и мог открыто посетовать на какие-либо неудобства и непредвиденные неприятности. Традиционное обрезание пасынков на яблонях сопровождались подготовкой не менее сложной, чем выход хирурга на операцию. Был даже принят специальный метод изгнания жуков, напоминающий ритуал древнего шаманизма. Паразиты отлавливались в большом количестве, живыми помещались в жестяную банку и в ней сжигались на медленном огне. После чего их прах разводился водой и этим раствором обрабатывался периметр участка. Таким образом, выставлялся непреодолимый заслон на пути нового вторжения. Столь жестокий способ борьбы Тимофей Иванович, тем не менее, находил более гуманным, чем отравление земли ядохимикатами. Он полагал, что страшная гибель малого числа одних неведомым образом ограждала жизни других и сохраняла популяцию вида.

Он возлюбил все созданное собою и относился к нему как мать к своему ребенку. В нем отрылось какое-то новое чувство восприятия жизни. Он словно понимал каждое существо, воспринимал его боль и тяжесть возложенной на него миссии. Он слышал тихий голос природы в шелесте листвы, в аромате травы, в полете пчелы. Он видел как вода впитывается в почву и наполняет собой стебель растения, как оно втягивает в себя влагу и с хрустом расправляет упругие листья. Он осознал четкую зависимость между всеми живыми существами и стал органично встраиваться в их стройную систему взаимосвязей, пытаясь никому не нанести вреда.

Тимофей Иванович больше не применял жестких пестицидов. Остатки химических удобрений решительно выбросил на помойку. Кардинально сменил технику обработки земли. От безжалостного уничтожения сорняков он постепенно перешел к симбиозу различных культур, полагая это самым гуманным и оптимальным средством борьбы с вредителями. Вскоре его участок стал напоминать заросший разной травой лужок. Соседи не замедлили окрестить его чудаком и даже стали высказывать несправедливые упреки по поводу запущенности огорода, обвиняя в том, что от него постоянно разлетаются семена всяких сорных растений. Но он уже не обращал на это внимание, будучи целиком поглощенный своими делами.

Каждый день, каждое утро он выходил в сад и слушал его голос. Что сегодня ему нужно? Какое дело предстоит сделать, чтобы каждый в нем рос здоровым и радостным. И земля отвечала ему буйным цветеньем, крепким стеблем и сочным листом. Она звала его по имени, каждым своим комочком, каждой травинкой, каждым ростком. Крыжовник и яблони, смородина и айва радовались ему, как дети, протягивали навстречу тонкие ветви и благодарно ласкали руки трепетными листьями. И он отвечал им своей любовью, заботой и потом, обихаживая каждый сантиметр родной, живительной почвы.

И вот нет лейки. Нечем поддержать, дать жизнь и силу измученным зноем растениям. Как такое могло быть?

Тимофей Иванович проворочался в постели половину ночи, гадая, куда могла запропаститься проклятая лейка. Неужели завтра придется опять ехать в город и покупать новую? Тащиться до станции, трястись в душной электричке, бегать по магазинам, выискивая, где подешевле и получше. Куда без лейки? Особенно сейчас, когда каждый день на счету. И так сколько времени уже не был. Вся почва высохла… Целых два дня выстаивал в очереди за пенсией, покупал продукты на месяц: консервы, крупу, хлеб… Заправлял газовый баллон, доставал новейшую органическую подкормку. Еле все это донес. Да что там говорить… Не корысти ради, ради жизни на земле от зари до зари проводил он свои дни и тратил последние силы.

* * *

Проснулся Тимофей Иванович позже обычного. Солнце уже стояло высоко. С соседнего участка, расположенного возле самого леса, доносились гулкие удары. Ираида Павловна, одинокая трудолюбивая соседка, покачивая дородным бюстом, старательно заколачивала в землю деревянный колышек.