Владимир Шитов - Опасные заложники Страница 30

Глава ВОСЕМНАДЦАТАЯ

После беседы с Капитаном Яфар поехал в бар “Посошок", где его должен был ждать Кабан. По дороге он с досадой и недовольством думал:

"Мой Капитан слишком хитрая устрица. Все время ставит меня под удар, а сам находится в стороне, при этом имея от всех темных операций и сделок самый солидный кути. И я, дурак, все время подставляюсь, из-за чего в любой момент могу свернуть себе шею вместе с Кабаном и подобными ему дельцами. Может быть, мне пора подумать и о твоей заднице, чем ее прикрыть в нужный момент, чтобы не "надуло и не заболеть"?

Являясь заместителем Капитана, Яфар проявлял инициативу, многие дела банды решал сам, не обращаясь за советом к Капитану. Теперь он решил особо щекотливые дела пропускать через шефа, чтобы, если вдруг придет время за них отвечать перед законом, разделить ответственность вместе с Капитаном, так как в его компании в суде ему будет гораздо легче, ибо тяжесть обвинения в первую очередь ляжет на плечи Капитана,

Поэтому Яфар с целью осуществления своей задумки уже подключил Капитана к контрабанде миноискателями. При этом Капитан изъявил желание принять в ней активное участие.

Выпив с Кабаном по рюмке коньяка и закусив, Яфар передал ему требование Капитана, после чего они, не задерживаясь больше в баре, расстались.

Вечером Кабан, собрав свою группу, дал ей возможность убедиться, что за Софьей и ее домом ведется наблюдение из "ушастого" "запорожца", в котором сидели парень с девушкой, изображающие из себя влюбленную парочку.

В своем подозрении они убедились окончательно, когда Якоб приехал на свидание с невестой…

Стоило Якобу, посадив Софью в свою машину, отъехать от ее дома, как водитель “запорожца" сел ему на хвост, Из-за того, что Якоб никуда не спешил, водителю "запорожца" не составляло особого труда не терять его из вида. Так же несложно было группе Кабана на своей машине не упускать "запорожец".

Прекратив наблюдение за “запорожцем", Кабан остановил свою машину под кроной клена, выключив зажигание.

— Кабан! Ты что делаешь? Мы же их так упустим, — удивился Гундосый.

— Нечего нам за ними таскаться, — Кабан задумчиво почесал пальцами подбородок. — Теперь вы убедились, что менты сели бармену на хвост? — сокрушенно произнес он, обращаясь к своим друзьям.

— Конечно! Козе понятно… — вразнобой подтвердили те.

— У нас только сегодня есть шанс наколоть Якоба, и то, если менты не взяли его под наблюдение и свою опеку, как его шмару. Возможно, завтра будет поздно…

— Если мы решили его мочить, то почему тогда остановились и упустили? — резонно заметил Шурик.

— Потому, дорогой, что мы не на бойне и показухой перед ментами не должны заниматься. Я знаю, где он живет, где его гараж. Там мы сделаем на него засаду, только в ней нам, наверное, долго придется дожидаться…

— А если за ним и тогда будет ментовский “хвост"? — вновь поинтересовался Шурик, перебив Кабана.

— Тогда придется свою работу отложить до более подходящего времени, — ответил ему Кабан. — Если же хвоста не будет, то расправимся с ним, инсценируем ограбление.

— Не передумал "мокряка" себе на шею подвешивать? — замучил его своими вопросами Шурик.

— И на твою тоже, если не хочешь за банк отвечать, — "успокоил" его Кабан.

Глава ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Встретив в оговоренное время около дома Софью, дождавшись, когда она сядет в его "Жигули", Якоб лихо развернулся и уехал с ней на железнодорожный вокзал.

Софья попыталась сразу же рассказать ему о своих неприятных новостях, но Якоб, прервав ее, сказал:

— Софушка, послушай музыку и помолчи. Сейчас остановимся, тогда и поговорим.

В увеселительном заведении ему с Софьей Яфар запретил появляться. Припарковав машину на стоянке, подальше от уличного фонаря, они получили возможность подробно поговорить. Выключив магнитофон, прервав легкую и приятную для слуха музыку, Якоб произнес:

— Ну а теперь, дорогая, можешь делиться со мной своими новостями.

По мере того, как она рассказывала, лицо Якоба становилось все более испуганным. Выслушав до конца, он затравленно произнес:

— Оказывается, наши дела хуже, чем я предполагал.

— Что теперь будем делать, Якоб?

— Веди себя на следствии так, как договорились раньше. Больше тебе и мне ничего не дано. Надеюсь, что гроза нас минует.

— Мне страшно, — прижимаясь к его груди, призналась она.

— Не бойся, будь умницей, и все кончится хорошо.

— Я тебе раньше говорила, что не надо было нам с тобой ввязываться в эту авантюру. Ты меня не послушался. Вот поэтому нам теперь приходится за все расплачиваться, переживать.

— Мы с тобой пять лимонов заработали?

— Заработали!

— Вот видишь, как хорошо. Бабки просто так на земле не валяются. Чтобы их заработать, приходится немного и попотеть.

— Да я понимаю, но у нас с тобой и так все есть: и деньги, и твоя машина, и где жить.

— Тебе что, денег не надо?

— Надо, но если из-за них так мучиться и переживать, то такой ценой они мне не нужны, — недовольно пробурчала Софья.

— Мы же с тобой собрались в октябре пожениться. Наши лимоны тогда не помешают.

— В этой части ты прав, — довольная сменой гемы разговора и предстоящим торжеством, она вынуждена была согласиться с ним.

Поцеловав парня нежно в щеку, Софья заметила:

— Наверное, нам с тобой придется свадьбу приблизить.

— Почему? — удивился он.

— Потому, что я уже беременна и не хочу с солидным животом всем бросаться в глаза, стоя под венцом.

Отстранившись как можно дальше от Софьи, чтобы иметь возможность лучше ее рассмотреть, Якоб спросил:

— Ты не шутишь? — так как примет беременности в фигуре девушки он не заметил.

— К сожалению, дорогой, мне сейчас не до шуток. Говори, что будем делать?

Якоб, подумав, сказал:

— Тогда нам придется с тобой пожениться в том месяце, который будет наиболее благоприятен для тебя и твоего здоровья. Ты не возражаешь?

— Шутить изволите, сударь? Разве я могу против этого возражать? — нежно касаясь пальцами его головы и наклоняя ее для поцелуя, благодарно произнесла девушка. После поцелуя она поинтересовалась: — Я могу сообщить предкам о твоем решении?

— А почему бы и нет? — с готовностью, не раздумывая, ответил он.

У влюбленных время летит гораздо быстрее, чем у других. Поэтому три часа встречи у Софьи с Якобом пролетели, как одно мгновение.

Когда Якоб повез Софью назад домой, то обратил внимание на следовавший за ним автомобиль. Сделав несколько незапланированных ранее поворотов, он убедился, что за ним увязался "хвост". Развернувшись и поехав навстречу преследователям, он установил, что за ним следили на "запорожце" устаревшего выпуска. Пренебрежительно улыбнувшись, Якоб, надавив педаль газа, пустил свою "семерку" на полную мощность в отрыв от преследователей.

Имея преимущество в скорости, он с легкостью профессионального гонщика ушел от надоевшего ему "хвоста", потеряв его из вида на первом десятке километров бешеной гонки,

Доставив Софью домой, еще раз напомнил ей, как надо себя вести на допросе и то, что им предстоит теперь реже встречаться, нежно поцеловал ее на прощанье.

Поставив машину в гараж, погруженный в размышления над проблемами дня и теми, которые его ждали впереди, Якоб неожиданно для себя метрах в двух увидел перед собой Кабана,

— Привет, Якоб!

— Привет, Кабан, — настороженно ответил он. По позднему времени и месту встречи он определил, что встреча не случайная. — Ты меня ждал?

— Да!

— Зачем я тебе понадобился?

— Ты вечером встречался со своей подругой?

— Допустим, встречался.

— Ты знаешь, что менты за ней установили наблюдение?

— На красном "запорожце", парень и девушка, — хвастаясь своей осведомленностью, сказал Якоб.

— Они самые. Ты не привел их сейчас к себе домой?

— Ты за кого меня принимаешь? Я его кинул сразу же на первом Батайском светофоре, — похвалился Якоб.

— Но все равно номер твоей тачки у них остался, — вразумил его Кабан.

— Не исключено, — теряя вдохновение, согласился с ним Якоб.

— Завтра и тебя постигнет участь твоей подруги, а за тобой и нас, — доставая из-за спины спрятанный за поясом газовый пистолет, как бы с сожалением констатируя неприятную истину, произнес Кабан.

Почувствовав опасность для своей жизни, Якоб решил объяснить бывшему другу неосновательность опасения в отношении себя, сообщить ему, что встреча с невестой ему была разрешена самим Яфаром:

— Я…

Раздавшийся выстрел оборвал его попытку. Сняв с упавшего на землю Якоба золотую цепочку, золотой перстень, наручные часы "Полет", забрав сто пятьдесят тысяч денег, Кабан сказал подошедшему Гундосому: